Тревожные люди

Зара смотрела мимо нее.

– Однажды вы спросили меня, почему я люблю свою работу, а я рассказала, почему она у меня хорошо получается. В последние дни у меня неожиданно появилось много времени, чтобы подумать об этом, и я поняла, что люблю свою работу, потому что верю в нее.

– В каком смысле? – спросила Надя, хотя больше всего на свете ей хотелось просто по-человечески сказать, что она очень рада Заре. Что она о ней много думала. Переживала за нее.

Зара поднесла к картине руку, едва не коснувшись полотна.

– Я верю в то, что у банка свое место в обществе. Я верю в порядок. Я давно смирилась с тем, что клиенты, журналисты и политики ненавидят нас, это и есть наша задача. Банк утяжеляет систему. Замедляет ее, добавляет бюрократии, делает неповоротливой. Чтобы мир не раскачивался так быстро. Людям нужна бюрократия, чтобы они хорошенько подумали, прежде чем сделать глупость.

Зара замолчала. Надя беззвучно села на стул.

– Вы меня извините за такие слова, Зара, но… похоже, что-то в вас изменилось.

– Рынок недвижимости скоро опять рухнет. Возможно, не завтра, но скоро. Мы это знаем. И все же даем кредиты. Когда люди теряют все, что у них есть, мы считаем это их ответственностью, таковы правила игры: мы полагаем, клиенты сами виноваты, они слишком жадные. Но это не так. Большинство из них далеко не жадные, они просто… как вы сказали, когда мы обсуждали эту картину: они ищут, за что ухватиться. Ради чего стоит бороться. Они хотят, чтобы у них была крыша над головой, место, где можно растить детей, жить свою жизнь.

– Что произошло с тех пор, как мы не встречались? – спросила Надя.

Зара улыбнулась вымученной улыбкой. Как ответить на этот вопрос? Вместо этого Зара ответила на другой:

– Все стало проще, Надя. Банки больше не утяжеляют систему. Сто лет назад почти все работники банка понимали, на чем они зарабатывают. Сегодня в каждом банке максимум три человека действительно понимают, откуда что берется.

– Вы пытаетесь найти свое место, потому что перестали это понимать? – спросила Надя.

Зара скорбно подвигала подбородком.

– Нет. Я ушла с работы. Потому что поняла, что я одна из тех трех.

– Что же вы теперь будете делать?

– Не знаю.

На этом месте Надя наконец-то смогла сказать кое-что важное. Кое-что, чему ее не учили в школе, но что время от времени необходимо слышать каждому.

– «Не знаю» – это хорошая отправная точка.



Больше Зара не сказала ничего. Она смазала руки антибактериальным гелем, пересчитала окна. Между Зарой и Надей был узкий письменный стол – иначе они никогда не смогли бы сидеть так близко друг к другу. Иногда нам нужно не расстояние, а барьер. Движения Зары были осторожными, движения Нади – бережными. Надя заговорила лишь долгое время спустя:

– Помните, на одной из наших первых встреч вы попросили меня объяснить, что такое паническая атака? Кажется, я толком и не ответила.

– Теперь у вас есть ответ?

Надя покачала головой. Зара не удержалась от улыбки. Надя ответила не как психолог с высшим образованием, а как человек:

– Знаете, Зара, по моему опыту, помогает, если говорить об этом. Так сложилось, что фраза «я с бодуна» вызывает у коллег больше симпатии, чем если ты скажешь «я в отчаянии». Каждый день мы встречаем на улице людей, которые чувствуют то же, что я и вы, но не все из них понимают, что это. Люди месяцами испытывают боль, им тяжело дышать, они ходят к врачам, думая, будто проблемы – с легкими. А все потому, что им трудно признать: внутри что-то… треснуло. Что это душевная боль, жидкий свинец в крови, невыносимая тяжесть сдавила грудь. Мы обманываем сами себя, говорим себе, что должны вот-вот умереть. Но с нашими легкими все в порядке, Зара. Мы с вами не умрем.

Невидимые слова кружили между ними, порхали по воздуху, пока тишина не поглотила их. Мы не умрем. Мы не умрем. Мы не умрем.

– Во всяком случае, не сейчас, – отметила Зара, и психолог расхохоталась.

– Знаете, Зара, возможно, вы найдете работу в кондитерской, – улыбнулась Надя, – и будете сочинять тексты для печений с предсказаниями.

– Единственное предсказание, которое должно быть в таком печенье: «Съев его, вы потолстеете», – ответила Зара. И тоже расхохоталась, но кончик носа предательски дрожал. Взгляд устремился сначала в окно, потом украдкой коснулся Надиных рук, ее шеи, поднялся до подбородка, но так и не добрался до глаз. В комнате повисла тишина – так долго они еще не молчали. Зара зажмурилась и сжала губы, кожа у нее под глазами наконец-то расправилась. Ужас сомкнулся вокруг нее и невидимыми каплями вылился на край письменного стола.

Она медленно выпустила из рук конверт. Надя неуверенно взяла его. Зара хотела прошептать, что пришла к ней ради этого письма, – в тот самый первый раз, когда исполнилось десять лет с тех пор, как человек прыгнул с моста. Заре нужен был кто-то, кто прочитает его вслух и останется с ней после этого, когда в груди будет жечь; кто помешает ей прыгнуть оттуда самой.

Зара хотела прошептать это Наде. О том, что Зара видела, как тогда навстречу Наде побежал мальчик, который спас ее. Что каждый день после этого она думала о том, как люди не похожи друг на друга. Но единственное, что ей удалось сказать:

– Надя… вы, я…



Наде хотелось потянуться и обнять ее, но она не осмелилась. Вместо этого она взяла конверт, осторожно поддела мизинцем и вскрыла. Достала письмо, написанное от руки десять лет назад. Там было всего три слова.





Глава 71





Обледенелый мост поблескивал в свете последних упорных звездочек, над горизонтом поднимался рассвет. В него дышал город, укутанный в пуховые одеяла и сны и топоток маленьких ножек, без которых наши сердца перестали бы биться.

Зара стояла у парапета. Она перегнулась и посмотрела вниз. На мгновение могло показаться, что она собирается прыгнуть. Но тому, кто ее знал, кто был знаком с ее историей и с тем, что произошло в последние дни… тот понял бы, что она и не думает прыгать. Пройти через все и закончить жизнь таким образом? Нет. Она не из тех, кто прыгает с моста.



А потом? Что было потом?



Она перестала за него держаться.



Сверху высота кажется меньше. Падение заняло больше времени, чем можно было предположить. Легкий шорох, ветер подхватывает листок, шелест и трепетание, буквы кружатся над водой. Пальцы, державшие конверт десятки тысяч раз, с тех пор как впервые подняли его с пола, наконец разжимаются, и письмо кружится в вечности.



Человек, написавший это письмо десять лет назад, сказал то, что ей нужно было услышать. Это было последнее, что он сказал. Всего три слова и точка. Три больших маленьких слова – то, что может сказать один человек другому:

«Вы не виноваты».



Когда письмо соприкоснулось с водой, Зара уже спускалась с моста. Там ее ждала машина, в которой сидел Леннарт. Зара открыла дверцу, и они посмотрели друг другу в глаза. Он разрешал ей ставить музыку на полную громкость. Зара решила сделать все возможное, чтобы ему побыстрее надоесть.





Глава 72




Говорят, личность человека определяется его жизненным опытом. Но это не так, – не совсем так: если бы все наши поступки определял наш прошлый опыт, мы бы просто не выжили. Нам надо убедить себя, что мы состоим не только из своих прежних ошибок. Мы состоим из поступков, которые пока не совершили, мы – это наш завтрашний день.



Самое странное, думала девочка, – что она не злится на маму. Это чувство было заключено в стеклянный шар, который невозможно было пробить. После похорон она убралась в квартире, собрала пустые бутылки изо всех потайных мест, о которых всегда знала, хотя мама думала, что дочь не догадывается. Последняя соломинка, за которую держится пьяница-мать, – это мысль о том, что ребенок не знает. Не видит. Но весь этот хаос не скроешь. И похоронить его невозможно, думала дочь, он передается тебе по наследству.

Однажды мама пьяным спотыкающимся голосом прошептала ей в ухо: «Мы – это наше прошлое. Все остальное дерьмо. Не волнуйся, моя маленькая принцесса, никто не разобьет твое сердце, потому что родители развелись у тебя на глазах. Ты никогда не будешь романтиком, такие дети не верят в вечную любовь». Мать заснула на плече дочери, дочь раздела ее, вытерла с пола остатки джина, прошептала в темноту: «Мама, ты ошибаешься» – и была права. Только романтик может ограбить банк ради своих детей.

Девочка выросла, и у нее родились свои дочери. Мартышка и Лягушка. Она старалась быть им хорошей мамой, хотя ей и не хватало инструкций. Она старалась быть хорошей женой, человеком, сотрудником. Она страшно боялась неудач – каждый день, каждую секунду, – и какое-то время все шло хорошо. Нормально. Она успела расслабиться и оказалась не готова, когда измена и развод ударили ножом в спину. Жизнь бьет наотмашь. С каждым когда-то это случается. Возможно, это было и с вами.

Несколько недель спустя, по дороге из школы, Лось, Мартышка и Лягушка, как обычно, выпрыгнули из автобуса и пошли через мост. Где-то на середине пути девочки остановились. Мама это не сразу заметила и остановилась метров через десять. Мартышка с Лягушкой купили замок, потому что видели в интернете, как люди в других городах вешают такие замки на перила моста. «Повернешь ключик в замочке, и любовь останется навсегда!»

Мама была потрясена, она решила, что девочки боятся, будто после развода она перестанет их любить. Что все будет по-другому, она перестанет принадлежать им. Десять минут ушло на плач и путаные объяснения, а потом Мартышка с Лягушкой обняли ладонями мамино лицо и сказали: «Мама, мы не боимся потерять тебя. Мы просто хотим, чтобы ты никогда не потеряла нас».

Ключ повернулся, замок щелкнул. Мартышка бросила ключ через парапет, а когда он коснулся воды, все трое заплакали. «Навсегда», – сказали девочки. По дороге домой младшая призналась, что поначалу думала, будто мост запирают на замок, чтобы его не украли. Потом она подумала, что на самом деле это нужно, чтобы не украли замок. Старшая сестра объяснила, зачем это делается, причем так, что младшая не почувствовала себя глупой. Мама подумала: я и ваш папа не напрасно прожили эти годы, мы все делали правильно, вы умеете признавать свои ошибки и прощать чужие.

Тем вечером они ели пиццу – любимое блюдо девочек. Они заснули, лежа на матрасах на полу в той самой квартире за шесть тысяч пятьсот крон, а она сидела одна в темноте и думала, где взять деньги, чтобы оплатить следующий месяц. Это было незадолго до Рождества и Нового года, она думала о том, что девочки так любят салют. Ее раздирало на части при мысли о том, что они по-прежнему верили ей, потому что еще не знали, какая она неудачница. На рассвете она собирала их вещи, и из рюкзака старшей дочери вывалилась тетрадь. Мама как раз собиралась засунуть ее обратно, но она открылась на сочинении из двух страниц под названием «Принцесса двух королевств». Сначала мама была недовольна, потому что всю свою жизнь пыталась отбить у девочек желание стать принцессами, она хотела воспитать из них воинов. Поскольку они любили маму, то делали, как она говорила, или, во всяком случае, притворялись, а делали наоборот, ведь задача ребенка – не слушать родителей. Старшей дочери задали в школе написать сказку, и она сочинила историю о принцессе с двумя королевствами. О девочке, жившей в большом и красивом дворце, которая ночью обнаружила под кроватью ход в волшебный мир, полный фантастических существ, драконов, троллей и немыслимых вещей, выдуманных дочерью от начала до конца. Вещей настолько фантастических и далеких от реальности, что маму это убило: как ужасно живется ребенку, подумала она, который бежит от настоящего. Все выдуманные существа были счастливы и жили в согласии, всем было хорошо в этом маленьком мире. Но вскоре принцесса сделала страшное открытие: волшебное место, где жили ее новые друзья, находилось между двумя дворцами, двумя разными королевствами. В одном правит король, в другом – королева, и они ведут друг с другом непримиримую войну. Они посылают в соседнее королевство вооруженные до зубов армии, но стены у обоих такие высокие и крепкие, что штурмом их взять невозможно, и в конце концов принцесса поняла: эта война бессмысленна. Король и королева просто уничтожат все то, что расположено между их державами. И только тогда принцесса узнала правду: король и королева были ее родителями. Война шла из-за нее, оба пытались завоевать ее и вернуть себе. Когда мама дочитала последние слова сказки, девочки стали просыпаться, а внутри ее что-то треснуло. Сказка кончалась тем, что принцесса, простившись со своими новыми друзьями, отправляется в путь одна. Она уходит в ночь, и королю с королевой больше будет не из-за чего воевать. Так принцесса спасла оба королевства и фантастический мир между ними.

Дочери проснулись и позавтракали вместе с мамой, которая делала вид, что все в порядке. Она отправила их в школу и поехала обратно. Остановившись на середине моста, она сжала замок что было сил.

Она не стала ругаться с бывшим мужем из-за их общей квартиры, с бывшей начальницей – из-за работы, с адвокатом – из-за детей, она решила не создавать проблем. Ради детей. Она сделала все, что могла, чтобы их не коснулись невзгоды взрослого мира. Разумеется, это не основание, чтобы грабить банк. Это не аргумент. Но знаете, на ее месте вам в голову тоже могла прийти по-настоящему плохая идея. Возможно, вы заслужили второй шанс. Возможно, вы не одиноки.



Утром за день до Нового года женщина вышла из дома с пистолетом. И вечером того же дня вернулась обратно – через несколько часов после того, как разыгралась драма с заложниками, о которой будут вспоминать в городе долгие годы спустя. Она забрала девочек и спросила:

– Как вы провели время у папы?

– Отлично, мам! А у тебя как дела? – спросила младшая дочь.

Улыбнувшись, мама подумала и пожала плечами:

– Да так… ничего особенного. Все как обычно.

Когда они проходили по мосту, она ласково положила руку на плечо старшей дочери и шепнула ей на ухо:

– Ты моя принцесса и мой воин, можно быть и тем и другим одновременно. Пообещай мне, что всегда будешь это помнить? Я знаю, что не всегда была хорошей мамой, но наш с папой развод – это не твоя… никогда не думай, будто это твоя…

Старшая дочь кивнула и смахнула слезы. Младшая крикнула им, чтобы поторопились, и они побежали ее догонять. Мама вытерла щеки и спросила, хотят ли они на ужин пиццу, а младшая закричала: «На бал кони ходят?»