Три недели с принцессой

Был, конечно, и еще один способ раздобыть деньги, но он также не приводил Джека в восторг.

Он с шумом захлопнул лежавший перед ним гроссбух.

– Думаю, мы оба уже получили достаточную порцию огорчений на сегодня, Линдзи. В ближайшие несколько недель я отправлюсь в Лондон и поговорю там с моими банкирами насчет подыскания возможных, причем терпеливых, инвесторов.

– Очень хорошо, милорд, – сказал Линдзи, вставая. – Если хотите, я могу прощупать почву относительно нескольких частных инвесторов, когда в следующий раз буду в Рипоне.

– Сделайте это, но без лишнего шума. Нам не нужно, чтобы пошли слухи, будто наши дела совсем плохи.

– Как вам угодно, сэр.

После того как Линдзи собрал бухгалтерские книги и тихо вышел, Джек взглянул на оставшийся перед ним на письменном столе том. У него возникло чувство, будто он навсегда заперт в этой старой душной комнате. Обычно он любил проводить время здесь, в дядиной – теперь его собственной – библиотеке. Она, с ее старинной элегантной мебелью времен королевы Анны, богатой, любовно собранной поколениями его предков коллекцией книг и несколькими весьма впечатляющими глобусами, за долгие годы приобретенными его дядей, всегда была для него желанным пристанищем. Убранство комнаты свидетельствовало о вкусе, богатстве и могуществе рода Лендейл.

Но сейчас эта комната казалась ему тюрьмой.

Джек встал и направился к стеклянным дверям, по пути машинально протянув руку, чтобы крутануть самый большой и старый из глобусов.

«По правде говоря, тебе следовало бы продать его, дружище, вместе с остальными».

Возможно, так и придется сделать. За эти глобусы вместе со старинными томами на полках можно получить кругленькую сумму от какого-нибудь коллекционера.

Отбросив эту неприятную мысль, Джек вышел на террасу и поднял лицо к клонившемуся к горизонту солнцу. Лето выдалось холодным и дождливым, так что редкие проблески солнца неизменно улучшали настроение.

Джек оглядел лежавший перед ним небольшой участок своих владений. Сад за домом всегда радовал глаз великолепными розами, цветущими кустарниками и живыми изгородями. И хотя розы все еще пышно цвели, а плющ и жимолость буйно увивали каменную балюстраду террасы, сад теперь сложно было назвать безупречным. Живые изгороди выглядели слегка неровными и неухоженными, розы почти одичали и разрослись, а трава на лужайке превратилась в бурьян. Старый Мертон, главный садовник, старался изо всех сил, но Линдзи был вынужден в прошлом году уволить нескольких его помощников. Только огороды при кухне по-прежнему оставались в отличном состоянии, и все благодаря Лии. По словам экономки, девушка усердно помогала Мертону ухаживать за обширными грядками с зеленью и овощами, обеспечивавшими дом достаточным количеством провизии.

«Лия, что же мне с тобой делать?»

Хоть Джек и возвратился в Стоунфелл два дня назад, с ней еще не встречался. Это было для него непривычным и неприятным. Джек полюбил эту девочку почти с первой минуты, как ее увидел много лет назад. Тогда она была еще очаровательной шаловливой малышкой. Он всегда считал Лию не только членом семьи, но еще и другом, причем очень хорошим. Хоть она и была на пять лет младше, Джек давно уже доверял ее суждениям. Лию всегда отличал добрый легкий нрав, который ничуть не вредил невероятной практичности. По словам Линдзи, она знала об управлении этим поместьем больше, чем кто-либо еще, потому что выросла здесь и любила Стоунфелл с пылкой преданностью, намного превосходившей привязанность к этому поместью любого из членов семьи Истон.

К сожалению, ее преданность Стоунфеллу, скорее всего, не будет вознаграждена по достоинству. Из всех проживающих в поместье Лия и Ребекка Кинкейд были наиболее уязвимы и беззащитны.

Джек не мог больше откладывать неприятный разговор о печальном положении своих дел. Какая ирония судьбы! Теперь, когда он мог наконец видеться со своей дорогой подругой так часто, как ему хочется, ему приходилось избегать ее.

Выйдя через калитку в дальнем конце сада, Джек зашагал по красивой, обсаженной деревьями аллее к маленькому коттеджу «Колокольчик». Здесь, в прежнем вдовьем доме, дядя Артур поселил свою любовницу. Коттедж находился достаточно далеко от усадьбы, чтобы не мозолить глаза, но все же в досягаемости для прежнего маркиза, так что он мог с легкостью посещать некогда печально известную Ребекку Кинкейд, когда ему вздумается. Джек всегда считал такое положение вещей пережитком Средневековья и страшно несправедливым по отношению к Ребекке и ее внучке. Конечно, за долгие годы он привык к этой странной ситуации, как и большинство соседей, в особенности тех, кто добывал себе средства на жизнь работой в поместье. Не вызывало сомнений, что маркиз страстно и верно любил свою фаворитку и ожидал, что все в его окружении примут ее присутствие в его жизни как непреложный факт, однако мать Джека, естественно, не могла с этим смириться. И теперь, когда он стал маркизом Лендейлом, она ожидала, что он сделает то, что называла моральным долгом.

Свернув в сторону, Джек увидел возвышающуюся над деревьями красную черепичную крышу коттеджа со старыми, устремленными в небо трубами. Коттедж «Колокольчик» походил скорее на маленькую виллу, чем на сельский дом. Выстроенный в стиле эпохи короля Якова I, он словно состоял из одних острых углов под двускатной крышей. Расположенный в стороне от главной аллеи, скрытый среди высоких ясеней и платанов, коттедж был окружен старинным цветочным садом с великолепными кустами роз, но в отличие от большого сада при особняке, клумбы здесь содержались в идеальном порядке, и спасибо за это надо было сказать исключительно Лии.

Она всегда любила работать в саду и никогда не боялась испачкаться или промокнуть. Еще маленькой девочкой она была тенью Мертона, копируя каждое его движение. Ее энтузиазм и жизнерадостность покорили неприветливого старого садовника, как и почти всех остальных в Стоунфелл-Холле.

Джек всегда полагал, что именно Лия была истинной причиной того, что слуги поместья и местные жители в конце концов итоге приняли Ребекку. В обществе обычно не считалось нормой поселять любовницу у себя на заднем дворе, но его дяде с невольной помощью Лии это удалось.

Джек постучал в парадную дверь, подождал несколько минут и постучал еще раз. Одно из окон гостиной, справа от двери, открылось, и выглянула Ребекка. Волосы ее, слегка тронутые сединой, были красиво уложены, как всегда, и покрыты белоснежным чепцом.

– Ах, мой дорогой лорд Лендейл! – обрадовалась гостю дама. – А я одна: понятия не имею, куда ушли Сара и Лия, служанку я отправила в деревню купить порошки от головной боли. Но дверь открыта, так что входите без церемоний.

Закрыв окно, она с исключительным достоинством прошествовала в переднюю.

Джек не смог сдержать улыбку. Как это похоже на Ребекку: сказать новому маркизу, чтобы он входил без церемоний, но не снизойти до того, чтобы самой открыть дверь. Ее нынешнее положение, может, и было сомнительным, но когда-то она считалась самой известной куртизанкой в Лондоне и долгое время оставалась любовницей маркиза Лендейла. При всей своей доброте и очаровании Ребекка не позволяла свету забыть, кто она такая и кем была когда-то.

Джек не винил ее: у нее действительно больше ничего не осталось теперь, когда мужчина, которого она так много лет искренне любила и ради которого от столь многого отказалась, умер.

Джек прошел в дом по коридору с низким потолком. Узкая лестница, начинавшаяся прямо посреди прихожей, вела на второй этаж, где располагались спальни и уединенная гостиная. Это был превосходный старый дом с украшенными причудливой резьбой дверями и стенными панелями, с изящной лепниной, но страшно нуждавшийся в ремонте, особенно крыша и печные трубы.

Джек коротко постучал в дверь гостиной, что было вовсе не обязательно, поскольку Ребекка его ожидала, но соблюдение формальностей ее радовало, а ему хотелось, чтобы она знала: он по-прежнему уважает ее и ценит ее дружбу.

Ребекка встала, чтобы приветствовать его. Даже сейчас, в свои шестьдесят с небольшим, она оставалась исключительно привлекательной: статная, с пышной фигурой и изысканными манерами. И все же, несмотря на радостную улыбку, Джек разглядел грусть в глубине ее синих глаз и усталость в сеточке морщинок вокруг них. Прошло чуть больше трех месяцев со дня кончины его дяди, но Ребекка явно все еще горевала. Будучи фактически женой почившего маркиза, бедная женщина не имела возможности даже присутствовать в церкви на отпевании, не говоря уже о том, чтобы получить сочувствие со стороны родственников и друзей.

– Тетя Ребекка, очень рад вас видеть. – Джек наклонился и поцеловал ее в щеку, как обычно, когда не было свидетелей.

– Дорогой мальчик, как хорошо, что ты зашел! – Ребекка указала ему на кушетку напротив своего кресла. – Мы с Лией уже отчаялись тебя увидеть.

– Прошу прощения: вчера просто погряз в бумажной работе и нескончаемом потоке… дел. – Джек чуть было не сказал «неприятностей».

– Да, у тебя теперь масса работы, ведь надо заниматься делами поместья и знакомиться со своими новыми обязанностями. Если тебе нужна помощь, всегда можешь обратиться к Лии. Иногда мне кажется, что она знает Стоунфелл не хуже мистера Линдзи.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Джек. – Кстати, где она?

Ребекка взглянула на часы, приколотые к корсажу платья.

– Удивительно, что ты не столкнулся с ней по дороге: к этому времени собиралась вернуться. Она побежала в конюшни: Доркас, похоже, нужны новые подковы, вот она и хотела поговорить с конюхом. То есть, конечно, если это не слишком хлопотно.

Дядя Джека всегда разрешал Лии ездить на любой лошади, на какой она захочет, и даже выбрать одну специально для себя.


– Не стоило даже спрашивать.

– Спасибо, – произнесла Ребекка с облегчением. – Мы терпеть не можем навязываться. Но ты ведь знаешь, Лия не стала бы просить без необходимости.

– Не беспокойтесь, пожалуйста, тетя Ребекка. Ну а теперь расскажите, как ваши дела. Надеюсь, у вас все в порядке.

Пока они беседовали об обычных вещах вроде погоды, Ребекка старалась казаться веселой, но Джек видел, как она напряжена. Его дядя был краеугольным камнем ее ограниченной и с каждым годом становившейся все более стесненной жизни. Без него она, должно быть, ощущала всепоглощающую неуверенность в своем будущем.

– А как твоя поездка в Линкольншир? – спросила Ребекка. – Полагаю, свадьба герцога Левертона прошла без помех?

Ее нарочито беспечный тон не обманул Джека.

– Это было маленькое семейное торжество в узком кругу, но тем не менее очень радостное. И я доволен, что Лия еще не вернулась, потому что как раз хотел бы поговорить с вами об этом.

– Да, именно это я и ожидала услышать, – сказала она с грустной улыбкой. – Ты хочешь знать, должен ли рассказать Лии, что Джиллиан Драйден – новая герцогиня Левертон – ее кузина.

Джек бился над этим вопросом несколько недель. Левертон – его ближайший друг, а это означало, что Джиллиан теперь станет частью жизни Джека. Внебрачная дочь герцога Камберлендского, пятого сына короля Георга и брата принца-регента, приходилась Лии, внебрачной дочери герцога Йоркского, второго сына короля, двоюродной сестрой.

– Да. Естественно, я понимал, что сначала стоит обсудить эту ситуацию с вами. Но вы должны иметь в виду, что в любой момент Левертон с герцогиней может посетить Стоунфелл.

Хоть на лице Ребекки на миг и промелькнуло смятение, ее впечатляющая выдержка одержала верх.

– Конечно же, этого следует ожидать. Как ты знаешь, твой дядя редко принимал гостей из-за своего здоровья. – Она выдавила улыбку. – Но я уверена, что у тебя все будет иначе. Ты захочешь принимать у себя друзей, так же как твоя матушка и сестра.

Лучше бы было в данный момент не упоминать о его родственниках.

– Я не планирую устраивать в особняке пышные приемы. – В особенности если учесть, как чертовски дорого они обходятся. – Но нам следует по меньшей мере предусмотреть такую возможность.

– Понимаю. И успокойся, пожалуйста. Лия прекрасно знает, что герцоги королевской крови щедро одаривали своей благосклонностью очень многих.

Джек чуть не рассмеялся, услышав ее туманную метафору. Ребекка, хоть и была известной куртизанкой, всегда проявляла деликатность, когда речь заходила о скандальном поведении. Действительно, они с дядей всегда напоминали Джеку щепетильных супругов, женатых целую вечность. В отношении эмоций так оно и было. К сожалению, их неизменная преданность друг другу мало значила в глазах света, а в глазах закона она и вовсе не значила ничего.

При всей его доброте дядя Артур оказал Ребекке плохую услугу. Ему следовало или жениться на ней давным-давно, или распрощаться с ней, чтобы она смогла найти себе богатого покровителя. Ребекка могла бы стать состоятельной женщиной, если бы осталась в Лондоне и выбирала любовников, способных вознаградить ее небольшим состоянием. Но его дядя был слишком эгоистичным, чтобы отпустить ее, и слишком слабым, чтобы противостоять сопротивлению родственников, возражавших против его женитьбы.

– Значит, Лия знает, что ее ситуация не уникальна? – спросил Джек.

– Разумеется. Невозможно было бы не услышать о детях герцога Кларенса, например. Тем более что миссис Джордон когда-то вращалась в тех же театральных кругах, что и моя собственная дочь.

Ребекка недовольно скривила губы, что ясно показывало ее мнение о любовнице Кларенса, матери его многочисленных детей, но это могло также быть свидетельством того, что она чувствует себя обиженной. Кларенс признавал всех своих внебрачных отпрысков и даже старался обеспечить средствами к существованию. Совсем не так обстояли дела с Лией и ее матерью.

– Но, как правило, мы не обсуждаем подобные вещи, – добавила Ребекка. – Герцог Йоркский никогда даже не признавал Лию. И моя дочь всегда старалась оградить девочку от сплетен, которые возникают при контактах с герцогами королевской крови, предпочитая, чтобы ее дочь безбедно и безмятежно жила в сельской глуши здесь, со мной.

Последние десять лет мать Лии, Марианна Лестер, состояла в браке с антрепренером популярной театральной труппы. Обычно они выступали в провинции, однако недавно труппа Стивена Лестера подписала контракт с театром в Лондоне. Лии больше всего на свете хотелось бы проводить время с матерью, но Джек не мог не испытывать огромного облегчения оттого, что она оставалась в Стоунфелле. Ведь театральная среда – рассадник непристойных скандалов и сплетен – совершенно неподходящее место для такой невинной девушки, как Лия.

– С этим я полностью согласен, – сказал Джек. – Но все еще остается вопрос о герцогине Левертон. Думаю, нам придется вскоре сообщить Лии, что у нее есть кузина, которая, вероятно, в ближайшие несколько месяцев захочет встретиться с ней. Если мы не сделаем этого, герцогиня скорее всего возьмет это дело в свои руки.

Единственной причиной, почему Джиллиан не мчалась во весь опор в Йоркшир прямо сейчас, было то, что Джек взял с герцога клятву держать это дело в секрете по меньшей мере в ближайшее время. Как только Джиллиан узнает, ее будет не остановить.

– Скорее всего, – согласилась Ребекка. – Хотя я не вижу, какая польза Лии от этого родства. Ведь герцогиня Левертон, несмотря на ее незаконное происхождение, дочь аристократов и член королевской семьи: у нее самая голубая кровь во всей стране, в то время как Лия…

– Родом из доброго английского племени и имеет любящих ее мать и бабушку, – перебил ее Джек.

Ребекка Кинкейд происходила из семьи преуспевающих лондонских купцов и могла бы вступить в респектабельный брак, если бы судьба не распорядилась иначе.

Женщина вознаградила его теплой улыбкой.

– Благодарю тебя, Джек. Ты всегда был очень добр к нам. Ничего удивительного, что моя внучка готова целовать землю, по которой ты ступаешь.

Ее замечание вызвало у него удивление: уж больно странным показался ему такой способ охарактеризовать привязанность к нему Лии.

– Благодарю вас. Значит, как я понимаю, вы не хотите сообщать Лии о ее родстве с герцогиней Левертон или какими-либо еще высокопоставленными персонами, по крайней мере в настоящее время?

– Да, – кивнула Ребекка. – Я должна обдумать, как лучше преподнести все это внучке. Нельзя допустить, чтобы у Лии возникли какие-либо напрасные ожидания из-за родства с герцогиней или чтобы она возлагала на нее какие-то надежды. Это только причинит ей душевную боль. Она никогда не сможет вращаться в столь высоких кругах и не должна питать никаких иллюзий на этот счет.

Мнение Ребекки в данном случае было скорее всего правильным. В отличие от Джиллиан Лия не могла рассчитывать на то, что ее благожелательно примут в среде аристократов или хотя бы сельских джентри. Заветным желанием Ребекки всегда было достойно выдать Лию замуж за местного торговца или зажиточного фермера. И Джек всегда знал, что это был бы лучший, удачнейший выход для нее. Но даже такое будущее было для нее под вопросом из-за глупости и упрямства его дяди.

– Хорошо. Полагаюсь на ваше мнение. Но когда Левертоны прибудут в Стоунфелл, нам придется сказать Лии правду, если не раньше.

Похоже, Ребекка испытала облегчение, словно ожидала возражений.

– Конечно, мой дорогой мальчик. Спасибо, что доверяешь мне.

Они услышали торопливые шаги в коридоре, а спустя мгновение дверь в комнату распахнулась и в гостиную ворвалась Лия.

– Ох, будь оно неладно! Джек, я понятия не имела, что ты здесь, но как только Мертон сказал, что видел, как ты шел через сад, примчалась сюда из большого дома. – Девушка положила ладонь на его предплечье и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку. – Ужасно, что меня не было дома, чтобы приветствовать тебя. Пожалуйста, прости.