Твоими молитвами

— А что, так можно? Никогда о таком не слышала, — растерялась Катя и вопросительно посмотрела на Андрея.

— Порой даже платят наличными, — добавила я. — Я даже договор не заключаю. Все на честном слове.

Выпалила я это с совершенно честными глазами. Савостин аж заслушался.

Но мне вдруг стало дурно от всей этой лжи, которую выдумал Савостин. Театр абсурда какой-то. Ну к чему это все? С чего он решил, что все кругом дураки?

— Есть вакансия делопроизводителя. Думаю, вам подойдет, — решила Катя. — Паспорт с собой?

Я с готовностью протянула ей паспорт.

— А еще какие-то документы есть?

— Нет, — призналась я.

— Потом принесете, — разрешила девушка.

Савостин наклонился и чмокнул ее в макушку.

— Душа моя, как же я тебе признателен, — улыбнулся он.

— Если меня уволят, то я молчать не стану, — предупредила она. — И будешь ты тогда безработным замом.

— Вряд ли организация проживет без меня хотя бы день, — заметил Андрей. — И без тебя зарыдают. Оформляйся, — повернулся он ко мне. — Я же пока вернусь обратно. Дорогу сама найдешь?

Мне очень не хотелось оставаться без него хотя бы в ближайшие несколько минут. Мне могли задать вопросы, на которые с ходу ответить я бы не смогла. Любая запинка может быть мне в минус. Любой вопрос, касающийся прежнего места работы, например.

— А на прежних местах работы с какими программами работали? — вдруг спросила Катя.

Видимо, она просто хотела поддержать разговор.

Я успела заметить, с какой скоростью улепетывает вдаль Савостин, который наверняка слышал ее вопрос.

— Вы удивитесь, но чаще всего приходилось работать руками, — улыбнулась я и продемонстрировала девушке ладони. — Я расшифровывала аудиозаписи и стенограммы и записывала переводы на бумагу. Компьютером пользовалась редко, но прекрасно им владею. Он в этом плане удобнее, но ненадежнее. Сделанные от руки заметки не могут быть случайно удалены кликом «мышки», согласитесь? А информацию иногда удобнее считывать с бумажного носителя, нежели с экрана монитора. Чаще всего приходилось иметь дело с архивами. Там, мне кажется, хранится все самое важное и интересное.





* * *


Савостин не успел далеко уйти. Спустя полчаса я наткнулась на него около лифта, где он вежливо разговаривал с какой-то пожилой женщиной. Не просто разговаривал, а кивал, ахал и охал.

Увидев меня, он быстро свернул разговор и потянул меня к лестничному пролету.

— Это председатель профкома, — рассказал он по пути. — Хорошая тетка, но чересчур далека от жизни. Кстати, напоследок всегда желает удачи. Как прошло?

— Теперь я твоя подчиненная.

— Мои поздравления.

Мы приблизились к заветной двери, ведущей в теперь уже мой «отчий дом».

— Мишка уже описал тебе каждого, рассказал про всех, — предупредил Андрей, взявшись за дверную ручку. — Так вот, Жень, тебе придется сделать вид, что ты ничего не знаешь об этих людях. Удивляйся всему, что о себе расскажут, если ты слышала это раньше.

— Ты думаешь, что я проникну в кабинет по-пластунски и сольюсь со стеной? Никаких шпионских игр не будет, окстись.

Андрей посмотрел на меня с подозрением.

— Я просто хотел предупредить, — тихо сказал он, — чтобы ты ничего не ляпнула.

— Это же очевидно.

— Может, и так, но проболтаться может каждый, — заметил мой нынешний начальник.

Мысленно я с ним была согласна. И без «сыворотки правды» можно дать понять собеседнику, что ты знаешь гораздо больше, чем ему кажется.

Андрей первым зашел в кабинет, где мне предстояло работать. Я шагнула вслед за ним, но предпочитала стоять за его спиной.

— Здравствуйте еще раз, — поздоровался Савостин. — Отвлекитесь на минуту, пожалуйста.

В кабинете находилось четыре человека. И все одновременно на меня посмотрели.


— Михаила Егоровича не будет какое-то время, — объявил Савостин. — Его обязанности пока что буду исполнять я. С учетом того, что их часть ляжет теперь и на ваши плечи, я решил взять в отдел еще одного сотрудника, чтобы всем нам было полегче. Девушку зовут Женя Охотникова.

Настал момент показаться во всей красе, и я вышла из-за савостинской широкой спины.

— Доброе утро.

Первое впечатление может быть обманчивым. А если команда уже сложилась, то вновь прибывшему вряд ли будут рады. Даже если это такая скромная девушка, как я.

Женщины смотрели на меня с сомнением. Парадокс, но вполне объяснимый — если мужчины не так часто думают о конкуренции, то дамы строго блюдут такой тонкий момент. Правда, соперничать с ними я не собиралась, равно как и вливаться в коллектив, обнажая душу. Но никто, кроме Андрюхи, об этом не знал, поэтому пока что ко мне просто присматривались.

— А мы уже виделись, — без тени улыбки произнесла одна из женщин.

Разумеется, так и было. Одной из двух дам, находящихся в кабинете, была та самая Анна Григорьевна, которая искала утерянный отчет.

— Отчет, надеюсь, нашелся? — спросила я.

— Нашелся, — кивнула Анна Григорьевна.

Андрей подошел к ее столу, всмотрелся в лежащие на нем бумаги, о чем-то тихо спросил.

Анна Григорьевна с готовностью стала отвечать. Снова оставил, значит, меня одну в щекотливой ситуации. То бросил нас с Михаилом на улице, потом слинял из отдела кадров в тот момент, когда нужна была его поддержка, а теперь резво переключился на рабочий процесс, решив, что его миссия выполнена. Втирайся в доверие своими, мол, силами, подруга.

Не пойму, у него тактика, что ли, такая?

— Да вы присаживайтесь, — услышала я. — Наверное, наши столы будут рядом.

Темноволосая девушка, которая ко мне обратилась, была практически моей ровесницей. Серые джинсы, красный свитер и черные волосы, рассыпанные по плечам. Красивая. Пожалуй, даже очень красивая. О таких говорят, что похожа на испанку. Темно-красная помада на губах, черные глаза. Но взгляд приветливый.

Я посмотрела на ее стол. Все эти нужные или милые сердцу штуки, которыми мы окружаем себя, могут много рассказать о человеке.

Рядом с монитором заметила тюбик с кремом для рук, такой же в свое время мне подарила подруга. Крем этого бренда, кстати, был довольно дорогим, но вот качество оставляло желать лучшего. Производитель привлекал покупателей красивой броской упаковкой, но потом следовало сплошное разочарование.

Крем как тема для разговора. Почему нет? Похоже, что девушку привлекают подобные образы. Над своим тоже неплохо поработала.

Внимание привлекла еще одна деталь. Вдоль кромки ее стола выстроились бумажные стаканы, которые сейчас можно увидеть в руках у каждого третьего. В такие обычно наливают кофе, после чего отправляют в урну. Девушка же подарила им вторую жизнь. Она использовала их для хранения карандашей, линеек и всевозможных ручек. Каждый стаканчик так и распирало от количества содержимого.

— Я Алина, — представилась она.

— И наш секретарь, — тут же вставил Савостин, на секунду оторвавшись от документов, которые изучал.

Ага, значит, все же следишь за происходящим.

— Очень приятно, — сказала я.

— А нам-то как приятно!

Последняя фраза прозвучала как вызов. Кто-то явно хотел привлечь мое внимание.

Тот, кто произнес эти слова, стоял около окна и держал в руках калькулятор. Он показал его мне издалека и покрутил им в воздухе.

— Не работает, зараза, — весело сообщил он. — Вчера работал, а позавчера опять не работал. Солнечные батареи, наверное, умирают. Вот, пытаюсь зарядить. А вдруг получится?

— Не получится, — лениво заметила Алина. — Этому калькулятору давно пора на пенсию. Попросите выписать новый, Олег Петрович. Или купите свой, так даже удобнее.

Олег Петрович. Понятно. Так вот ты какой… Олень.

Олег Петрович не тянул на мачо, каким, вероятно, хотел казаться. Вроде бы все при нем, все на месте. Аккуратный такой, не в лохмотья одет. Но чего-то в его облике недоставало. То ли голубенькая рубашка в комплекте с серыми брючками и такого же цвета жилеткой, то ли эта его улыбка, с которой он произнес приветствие, — нечеткий выходил образ. Размытый. Как бежевые обои. С одной стороны, все нейтрально, без излишеств и должно успокаивать, а с другой — бесит.

— Олег Петрович, а без калькулятора никак? — осведомился Савостин. — В который раз замечаю. То у вас в принтере картридж внезапно помер, то из окна дует, то куры не несутся. У вас работы, что ли, нет?

Олег Петрович скорбно улыбнулся и аккуратно положил калькулятор на подоконник.

— Работа всегда есть, Андрей Максимович, — ответил он. — Но я привык проверять все по несколько раз. И к этой штуке, — он указал подбородком в сторону подоконника, — я зверски привык. Другие калькуляторы же выдают ошибку за ошибкой.

— Господи, — закатил глаза Савостин. — Ну, возьмите деревянные счеты. Или отдайте свой несчастный калькулятор Ивану.

Я помнила, как тепло Малахов отзывался о курьере. Он уважал этого парня и, помнится, считал его способности недооцененными, называя мастером на все руки. В общем, я заранее знала, что Ваня мне понравится.

— Я уже смотрел, там ничего нельзя сделать, — прозвучал голос из-за моей спины.

Ваня, незаметно появившийся в кабинете, обошел меня, быстро заглянул в лицо и направился к единственному свободному письменному столу. Сбросил на него тощий рюкзак. Снял куртку, повесил на спинку стула.

Миша говорил, что он студент, но я Ване больше семнадцати бы не дала — настолько юно он выглядел. Правда, ростом удивил, потому что был выше Савостина головы на две, а Андрей был той еще каланчой. А еще у Вани были очень широкие плечи и пшеничного цвета отросшие волосы, которые он постоянно зачесывал назад пятерней. Очки с диоптриями завершали картину. Выходил довольно приятный образ.

— Спасибо, Андрей Максимович, что отпустили, — обратился он с Савостину. — Успел сгонять с утра в больничку.