Твоими молитвами

«Она спасается работой, — догадалась я. — Потому что только на работе может отвлечься, забыть на время о смерти дочери. Черт возьми, как же я не поняла этого сразу!»

Ругала я себя, конечно, на чем свет стоит. Но подойти к Анне Григорьевне, обнять ее за плечи и извиниться за свою бестактность не могла. Нельзя. Она не знает того, о чем знаю я. И, судя по всему, в сочувствии не нуждается.

Сочувствие. А так ли ей нужно? Это же больно, когда тебя заставляют вновь погрузиться в тьму, на самое ее дно, с которого ты с таким трудом заставляешь себя подняться каждое утро.

Возможно, я ошибалась, и Анна Григорьевна, напротив, хотела бы поговорить о дочери, но что-то мне подсказывало, что я ошибаюсь.

В коридоре хлопнула еще одна дверь. Кто-то загремел ключами. Послышались громкие шаги, и на пороге появился Савостин. Очевидно, он забыл, что я не одна, и был готов отпустить одну из своих шуточек, но, увидев Анну Григорьевну, притормозил. Она тут же водрузила очки обратно на переносицу.

— Пора домой, Анна Григорьевна, — обратился к ней Савостин. — Закончите завтра. Не до ночи же сидеть.

— Хорошо, Андрей Максимович.

Она послушно поднялась со стула.

— Мы пойдем, Анна Григорьевна, — продолжал Андрей. — Вас подождать?

— Зачем? Идите, — покачала головой женщина. — Я еще сейчас цветы поливать буду, окошки проверю — закрыты ли.

Андрюха понимающе кивнул.

— Окошки — это важно, — согласился он. — Тогда до свидания?

— Да, всего доброго вам, — торопливо ответила Анна Григорьевна.

— До завтра, Анна Григорьевна, — попрощалась я.

— До завтра, Женя, — холодно произнесла моя новая коллега.

Я покидала кабинет с тяжелым осадком на душе.





* * *


Разумеется, Андрей Максимович попросил подбросить его до дома. Я и сама не планировала расставаться с ним засветло, поэтому я бы сама предложила ему прокатиться со мной. Хотелось обсудить прошедший день.

На первом же светофоре Андрюха решил развести меня на откровенность:

— Как тебе в целом обстановка?

Его вопрос можно было трактовать как угодно. Учитывая все, что сегодня случилось — а не случилось ровным счетом ничего, — я не знала, с чего начать. Поэтому решила ответить вопросом на вопрос:

— Как может Анна Григорьевна работать там, где умерла ее дочь?

Савостин задумался.

— Я задавался эти вопросом, скажу тебе честно, — помедлив, ответил он. — Мне трудно это представить. И страшно. Потому что я никого из близких людей не терял. Мать жива, и слава богу. А больше у меня никого и нет.

Как бы ни хотелось примерять на себя роль человека, понесшего тяжелейшую утрату, но мне все же пришлось это сделать.

Тетя Мила, к примеру. Была — и нет ее. Все ее мясорубки, подносы, приправы останутся, а ее не будет. Я стану смотреть на эти вещи и не буду понимать, что происходит. А потом до меня дойдет. В этот момент я могу быть где угодно. В магазине, у врача, на улице, дома перед телевизором. Упадет последняя капля в чашу безысходности, и все. Вот тогда, вероятно, и начнется самый настоящий ужас. Тетя Мила. Нет. Нет, даже представить страшно.

А Анна Григорьевна это пережила. И живет себе дальше. Если это можно, конечно, назвать жизнью.

— Ладно, — выдернул меня из ужасов Андрюха, — ты не углубляйся. А то смотрю, что уже уплыла куда-то. Что там по нашей теме?

А по нашей теме ничего и не было. Ничего подозрительного я не заметила. Вполне себе обыкновенные люди со своими привычками и характерами. Говорить сейчас о чем-то было рановато. Первый день — первое впечатление. Говорят, оно не обманывает, но я считала это утверждение весьма спорным. И успела повидать преступников на своем недолгом веку. Конечно, не пачками они передо мной проходили, но кое с кем сталкиваться приходилось, после чего я поняла, что далеко не все преступники имеют один-единственный психотип. Далеко не у каждого преступившего закон имелся определенный набор, с которого все началось.

Что там у нас обычно бывает? Возьмем тривиальное. Это трудное детство, насилие в любом из видов, неуважение сверстников, развод или отсутствие родителей, безразличие со стороны взрослых, безденежье, реже — плохое здоровье. И еще много всего можно вспомнить, но все эти обстоятельства могут ведь не только выбросить человека за борт, но и сделать из него классного пловца.

— Определенно тот, кто взломал сейф и подкинул туда опасные предметы, имел зуб на Михаила. Сегодня я просто присматривалась, — сказала я. — Не могу ничего сказать о них. Ничего из того, что бы имело отношение к проблемам, которые вам кто-то создает. Как бы впаять одно в другое. Найти связь. Она непременно будет, и я ее попробую найти, Андрюш. Каждого надо узнать лучше, а потом посмотрим.

— С первого раза, конечно, ничего не получится, — согласился Савостин. — А вот со второго дело может пойти.

— А у тебя ничего нового? — спросила я.

— Кроме пропажи друга, ничего не произошло, — ответил Андрей. — Но еще и суток нет, как он куда-то сгинул.

— Вы не созванивались с вечера пятницы, — напомнила я. — Получается, что Миша отсутствует уже почти три дня. И что, за это время ты до него так и не дозвонился?


— Я же говорил, — нервно ответил Савостин. — Нет. Не снимает трубку.

— А что его девушка… как ее… Света. Она в полицию так и не пошла?

Савостин вдруг развернулся ко мне всем телом. Правда, ремень безопасности тут же дал ему понять, кто тут хозяин.

— Я с его девушкой не контачу, Женя, — раздраженным тоном заявил он. — Мы на связи, но не более того. И я уж точно не могу ей диктовать условия. Сама решит, искать ей Малахова или нет.

Такая реакция Андрея на обычные уточняющие вопросы не могла не насторожить. Он всячески хотел мне показать, что это не мое дело и допрашивать его не нужно. Однако кто у нас тут говорил, что с Малаховым они лучшие друзья? Не Савостин ли?

— Дашь ее номер телефона? — небрежно спросила я, объезжая участок, где велись дорожные работы.

— Зачем? — делано удивился Савостин и указал на дорогу: — Лучше следи за дорогой.

Машиной я управляла аккуратно, а водителем была внимательным. Но Андрей упорно сворачивал любую тему, если она касалась его пропавшего друга.

Улучив момент, я протянула ему свой телефон:

— Вбей сюда номер Светы, — попросила я. — Все равно сидишь и ничего не делаешь.

— Нет у меня номера. Зачем он мне?

— Я подумала, что…

— А ты не думай. Нет у меня ее номера.

До его дома я больше не проронила ни слова. Андрей тоже не делал попыток заговорить. Будто бы обиделся на меня за что-то.

— Значит, так, — сказала я, притормозив около его подъезда. — Подумай о том, правильно ли ты себя ведешь. Или ты мне рассказываешь все, что знаешь, или мы прощаемся. Или ты доверяешь мне, или я просто не выйду завтра на работу.

— Дай мне время, — попросил он. — То, о чем молчу, касается не только меня.

— Ты меня услышал?

Савостин не стал спорить и разыгрывать непонимание. Просто отвернулся, дав понять, что принял к сведению все, что я ему сказала. Уже что-то. И я перевела тему:

— Меня сегодня Олег Петрович клеил при всем честном народе. Что-то говорил про свидание. Родилась идея, которую ты должен одобрить. Как насчет того, чтобы в пятницу устроить какой-нибудь сабантуй? — предложила я. — Ты тоже приглашен.

— Зачем это? — не понял Савостин.

— Ты не представляешь, на какие откровения способен человек, хлопнувший рюмашку после трудной рабочей недели, — сообщила я. — Я настаиваю.

— Хочешь кого-нибудь напоить, а потом выведать нужную информацию? Страшный ты человек, Охотникова.

— Как правило, все дело в неформальной обстановке, Андрей Максимович. Вам ли не знать, что люди вне офисных стен чувствуют себя гораздо свободнее. Грубо выражаясь, языки развязываются сами собой. Любой человек может рассказать о себе или о других много интересного. Попытаться стоит.

— Ох, Женя, — не согласился Андрей. — Представляешь людей какими-то простаками. Нет, если ты прошла курс психологии, то я не буду спорить. Но ты же не психолог. Или психолог?

Савостин хотел контролировать мои действия и усомнился в моих выводах. Но при этом что-то скрывал от меня. Мне такой расклад совсем не понравился.

— Не психолог, Андрей. Наблюдение за поведением людей является частью моей работы.

— И как там твои наблюдения?

— Пока что ничего не дали. Поэтому идею гульнуть всей компанией в баре считаю отличным вариантом подобраться к кому-нибудь поближе. Подумай. Это в твоих интересах.

— Да я-то не против.

— Тогда скажи мне вот что, — попросила я. — А как у вас принято отмечать праздники? Устраиваете междусобойчик или все ограничивается официальной частью?

Этот вопрос Андрюхе вдруг пришелся по душе.

— Гуляем всей бригадой, — с удовольствием ответил он. — Это дело у нас любят. Даже когда начались гонения на Мишку, то все равно и дни рождения, и пару праздников отмечали все вместе. Хорошо гуляли, кстати. В общем кабинете и собирались. Каждый приносил что-то к столу, скидывались только на спиртное. Или скидывались, и Ваня шел в магазин. Иногда потом перемещались в «То Место».

— В какое место? — не поняла я.

— Пивной бар. Называется «То Место».

— Название-то какое.

— Сразу и не поймешь, — согласился он. — Тебя, видимо, туда Олень и звал. «То Место» — неплохой вариант, цены позволяют, и все такое. Опять же, контингент приличный.

— Найди повод собрать всех в этом баре в пятницу, — попросила я.

— Нет, — вдруг твердо отказался Андрей, — и не проси. Повода никакого нет. Но пригласить можешь. Новый сотрудник решил проставиться. Как тебе идея?