Твоими молитвами

Здесь определенно присутствовал человеческий фактор. Между романом с начальником и самоубийством Марины был пробел. О нем известно лишь то, что в этот период с ней что-то случилось. Что-то плохое. То, что заставило ее уйти из жизни. И в это же время кто-то стал откровенно вредить Малахову и Савостину.

Какое совпадение!

Но что именно произошло с Мариной? Если удастся разузнать хотя бы маленькую часть, то всем нам крупно повезет. А там, глядишь, и весь клубок размотаем.

Алина говорила, что Анна Григорьевна была жестокой матерью. Железная леди, до сих пор продолжающая работать там, где умерла ее дочь. Что это? Дань памяти покойной или добровольное самоистязание? Почему бы ей не уволиться, ведь это самое разумное, что придет в голову в ее ситуации? Что за мазохизм, что за причины мучить себя, каждый день проходя теми же дорогами, которыми ходила в прошлом еще живая дочь? Или это такой протест? Мол, для матери ее ребенок всегда живой?

Известны случаи, когда люди после кончины близких убирают с глаз долой все их вещи — так легче жить дальше. Не видя, не слыша, не чувствуя. Без напоминаний. А есть и те, кто считает это неправильным.

Анна Григорьевна, возможно, из числа последних. Полное погружение в траур с надеждой привыкнуть к ужасу и научиться заново дышать. Как по мне, так это очень жестокий способ излечить душу.

Больше об Анне Григорьевне я ничего не знала, кроме того, что ее уважение еще нужно постараться заслужить.

Олег Петрович. Очень многогранная личность. Человеконенавистник какой-то, ей-богу. Адепт строгого воспитания, с трудом терпящий рядом с собой тех, кто моложе, легче на подъем и, возможно, в чем-то даже успешнее, чем он сам. Открыто конфликтует с секретарем Алиной, но побаивается обычного курьера Ваню. Не признает начальство. Может испытывать к ним разные чувства, вплоть до ненависти. Возможно, опять же в силу того, что Малахов и Савостин моложе его, но добились в жизни большего, чем он сам. Значит, имеет место ущемленное самолюбие. Может ли он иметь отношение к интригам, направленным против Миши и Андрея, которые кто-то постоянно распускал? Может. Но есть вероятность того, что Олег Петрович считает это ниже своего достоинства.

Темный лес какой-то, а не Олень, честное слово. Интересно, мог ли он подбросить в сейф Малахова пистолет? Нет, а вдруг? Если это его рук дело, то причина должна быть веской. Малахов мог при всех сделать ему выговор. Или Савостин резко указать на ошибку. Олег Петрович вряд ли принял бы это к сведению и исправил недочет. Он бы запомнил унижение навсегда.

Надо попробовать узнать, какие отношения сложились между ним и пропавшим Малаховым.

Завтра расспрошу Савостина, который так и не появился сегодня в баре. И не сообщил о причинах отсутствия. Вот и верь после этого мужикам.





* * *


— Мишка объявился.

Эти слова были первыми, которые я услышала от Андрея.

Решив с утра пораньше быть хорошим мальчиком, он позвонил мне в тот момент, когда я чистила зубы, и объяснил свое отсутствие на вчерашнем мероприятии именно тем, что встречался с другом. Договорились, что как только я появлюсь на работе, то сразу же загляну к нему.

— Не стал тебе вчера сообщать об этом, — признался Андрей. — Дело было ночью, решил отложить до утра. Кофе хочешь?

На столе перед ним уже стояла полная кружка.

— Не надо, — отказалась я. — Ты расскажи, как все прошло.

— Внезапно. Я уже собирался к вам выдвигаться, потому что понял, что с бумагами сидеть можно и до утра. Решил прерваться. Уже в дверях стоял — телефонный звонок. Смотрю на экран, а там Мишкино имя. И сразу же вопрос: «Ты сможешь подъехать?»

— И ты, конечно, подъехал.

— Разумеется. И не стал тебе звонить, потому что знал, что ты не одна. В общем, увиделись мы с ним.

— Он в порядке?

— Не совсем. Выглядит как городской сумасшедший. В тренировочном костюме, в убитых кроссовках. Зарос как бобер.

В кабинет без стука зашел Ваня. Кивнул мне, как старой знакомой, поздоровался с Андреем.

— Чего тебе? — нетерпеливо поинтересовался Савостин.

— Мне отъехать нужно, — сказал курьер. — Срочно. Дома неприятности.

— О, — вздернул брови Савостин, — что-то серьезное? Помощь нужна?

— Не.

— Точно? Ты не стесняйся. Деньги там или что-то еще.

Савостин не притворялся. Он действительно был готов помочь.

— Не, — помотал головой Ваня. — Мне просто нужно домой.

— Иди, — разрешил Андрей.

Курьер вдруг замялся.

— А если это на целый день? — спросил он. — Заявление же написать нужно.

— Иди без заявления, — ответил Савостин. — И потом, кто знает? Вдруг ты ненадолго.


— Спасибо. Тогда я пошел.

Он покинул кабинет, тихо прикрыв за собой дверь.

— У него мать болеет, — объяснил Савостин, — а сестра еще в школе учится. Он не говорил?

— Нет, не говорил.

— Мишке он доверился, а я от него узнал. Ваня в семье единственный мужик. Пусть едет. Так вот, Мишка попросил приехать на автовокзал, договорились встретиться у входа. Он в порядке. Жив, здоров. Возвращаться пока не планирует. У него какой-то знакомый терапевт есть, он выписал ему больничный, я с утра сгонял в поликлинику и забрал. И уже отнес в отдел кадров. Там приняли без вопросов. Документ настоящий, не подделка, а остальное никого не интересует. Так что теперь Мишка официально может считаться заболевшим. Где отсиживается, не сказал. Связь будет односторонней, он очень просил его не искать. Передал тебе большое спасибо за то, что ты взялась во всем разобраться. Ему больше надеяться не на кого.

— Я так и поняла. И не сказал, где скрывается? — не поверила я.

— Нет. И я не спрашивал. У него могут быть свои связи.

— Хорошо же вы подготовились, — заметила я.

— Никто не готовился, Женя, — с нажимом произнес Савостин. — Говорю как есть.

— Ладно, — сдалась я. — Рада, что он в порядке.

Рассказ Андрея показался наспех сочиненным.

Если Михаил благодарен мне за помощь, то откуда он узнал, что я решила ему помочь? Значит, Андрей ему сообщил. И почему за все время Миша ни разу со мной не связался? Мог бы, если бы действительно был заинтересован в благополучном исходе дела. Уж мне-то мог бы открыться. Доверил такую серьезную вещь, как репутация, и, вывалив передо мной всю подноготную, вдруг лишает возможности задать ему хотя бы пару вопросов. Некрасиво как-то. Непонятно. И почему он вдруг объявился в тот момент, когда я была занята, а Савостин свободен? Не правильнее ли было увидеться со мной, а не с ним?

Скорее всего, Андрей и не собирался в бар, а уже планировал встречу с другом. Дружба дружбой, но кто ведет расследование, в конце концов?

Малахов знает мой номер телефона, почему не позвонил?

Его решение резко самоустраниться выглядело как-то странно. Кстати, что-то ни слова о его девушке Светлане от Андрея я не услышала. Словно и не было ее. А ведь они, насколько я помнила, собирались в скором времени расписаться. Вряд ли она не в курсе, где находится ее будущий муж. Не мог же он оставить ее в неведении? Или я о чем-то не знаю.

Все это мне не нравилось, сбивало с толка. Нужно было срочно во всем разобраться. Хотела бы я встретиться с Михаилом, но Андрей, скорее всего, будет против. Надо попробовать уговорить. Сейчас самый подходящий для этого момент, потому что «легенду» Савостин только что озвучил и решил, что я в нее поверила. Соответственно, расслабился.

— Понятно, — вздохнула я. — Рада за Мишу. Человек жив, а это уже большое дело. Значит, пистолет и порошок у него?

Андрей пожал плечами:

— Можешь не верить, но мы эту тему не поднимали. Забыли.

Конечно, забыли. Рассказывай. Это же так легко — забыть.

Ладно, сменим тактику. Добрый полицейский вам не подходит. Значит, его место займет злой.

— Послушай, — проникновенно начала я. — Ты попросил меня помочь другу, и я согласилась. Теперь я здесь и стараюсь изо всех сил. Но я не могу быть с тобой предельно откровенной, если слышу от тебя неправду. Тебе не кажется, что это ни к чему хорошему не приведет? Ты же не думаешь, что я позволю вам делать из меня полную дуру?

Савостин в этот момент как раз поднес ко рту кружку с кофе. Так и пил из нее, глядя на меня поверх этого бездонного сосуда.

— О чем ты? — спросил он, возвращая кружку на стол.

Я подошла к двери, и сделала это без промедления, всем своим видом показывая Савостину, что я завершаю свою миссию. Он округлил глаза.

— Ты чего, Жень? Ты куда?!

— Серьезно, Савостин? Ты не понимаешь, о чем я?

— Да нет же!

— Я в ваших играх больше не участвую.

Андрей вышел из-за стола. Вид у него был растерянный.

— В каких… Ты о чем, Жень? Когда я тебя обманул, где? Все рассказал, как есть. Что не так?

— Сядь.

Он послушно присел на край стола. На тот самый, о который, возможно, облокачивалась Марина, когда приходила сюда, чтобы увидеться с Малаховым.

— Михаил исчез после того, как обнаружил, что его не просто хотят подставить, а желают впаять ему криминал, — напомнила я. — Однако его никто не ищет. Ни любимая девушка, ни полиция, ни ты. И ты ни слова не сказал о том, где сейчас находится подброшенное в сейф оружие. Вы, ребят, сильно обделались, когда поняли, что вам подбросили наркоту и ствол, но теперь даже не хотите говорить об этом. Не странно ли все это? Миша исчезает, никого не предупредив, но при этом ты ведешь себя так, словно это обычное дело. Вы встречаетесь под покровом ночи, но он не говорит тебе, где прячется. И ты не спрашиваешь об этом лучшего друга! Офигеть, как все просто! И сам Малахов вдруг появляется именно в тот момент, когда меня рядом нет. Он не хочет со мной пересекаться. Я вот что думаю, Савостин. Будь у вас хотя бы немного смелости рассказать мне все как есть, вам обоим не пришлось бы разыгрывать всякие побеги и обманом добывать больничные. Вы оба что-то от меня скрыли. Что-то такое, о чем не хотите вспоминать. Миша не все мне рассказал и боится оказаться рядом, когда я докопаюсь до этого. От твоего рассказа за версту несет неправдой. Даже ребенок придумал бы лучше. Все. Хватит с меня.

Я взялась за ручку двери и действительно ушла бы, но Андрей, рванувшись вперед, накрыл мои пальцы ладонью.

— Так меня и бросишь?

Нужно было всего лишь обернуться и посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что я его сломала.

— Ты действительно профи, — подтвердил он. — Ты права, твою мать. Было кое-что еще. Но говорить об этом я сейчас не буду. Дай немного времени.