Твоими молитвами

Я решила, что тетя Мила решила добавить еще что-то к тому, что уже мне рассказала. Например, она могла известить меня о том, что завтра они с Леной улетают в какую-то безвизовую страну, чтобы смести там все распродажные шмотки. С нее станется. Или попросит вернуться и вручить Ленке забытые в машине подушки.

Но на проводе была не тетя Мила.

— Это снова я, — услышала я голос Андрюхи Савостина. — Занята? Говорить можешь?

— Я за рулем.

Он начинал раздражать своей бесцеремонностью.

— Не бросай трубку, — предупредил он. — Скажи, ты вообще по жизни очень занята?

— Не пойду я с тобой, — повторила я. — Я же все объяснила. Извини, не хочу.

— А если я тебе скажу, что ты мне позарез нужна?

В следующий момент я нажала на педаль тормоза, поскольку загорелся красный сигнал светофора. По «зебре» в обе стороны двигались люди.

— В смысле «позарез»? — не поняла я. — Если ты все о том же, то предлагаю распрощаться по-хорошему. Нет желания тебе хамить, Андрюш.

— Не в качестве моей девушки, — объяснил Андрей. — Но ты мне скажи, а где ты сейчас?

— Да что такое-то?! — возмутилась я.

— Дело есть.

Я сбросила звонок.

Заметив, что красный огонек сменился на зеленый, тронулась с места. Поехала вперед. Перестроилась в другой ряд. Телефон молчал. Кажется, я все же обидела Савостина. Но моя совесть была со мной не согласна. Никаких угрызений. Все правильно сделала. Достал. Не понимает, не хочет понимать. Не слышит. Гнет свое. Господи, да что же за день-то такой?

Я повернула руль вправо и въехала во двор.

Время близилось к вечеру, и на улице становилось темнее. В свете фар увидела кошку, которая побоялась перебегать дорогу. Остановилась, подождала, пока кошка чуть ли не ползком преодолеет расстояние до ближайших кустов. Тронулась. А вот и мой подъезд.

Савостина я увидела не сразу. Он вышел на дорогу и преградил путь. Его белая ветровка, зеленая кепка, красный брючный ремень, выхваченные светом из темноты, вспыхнули яркими пятнами. Только по фигуре и опознала.

Не знаю, сколько времени он меня тут ждал. Но видеть его я была не рада.

Закрыв машину, я подошла к Савостину и молча уставилась в его красивые глаза.

— Мне не нравится, что ты перешел все границы, — произнесла я и убрала ключи в сумку. — Ты здесь давно?

— Не поверишь, но совсем нет.

Андрюха был видным парнем. Этот факт мы, девчонки, просекли еще в школе.

Савостин тоже понял, что из своего положения может извлечь выгоду. И если бы не его природная застенчивость, то партнерш по жизни он мог бы менять как перчатки. Но он так и не привык к разгульному образу жизни, потому что его привлекательная внешность никак не вязалась с внутренним содержимым.

— На меня смотрели как на дорогую тачку, — как-то признался он. — Девушки, с которыми я встречался, демонстрировали меня своим подругам. Я офигел и замкнулся.

Савостин любил стихи, увлекался астрономией и почитывал статьи об экологии.

Его папаша был жестким мужчиной, который не брезговал связями на стороне, и долгое время поколачивал как жену, так и сына. Потом, когда он оставил семью, младший Савостин впервые в жизни серьезно напился и понял, что такое настоящая боль. И вот с тех пор он решил, что никогда в жизни не будет таким, как отец. Он был неуверенным в себе скромнягой и всегда мечтал найти ту самую одну-единственную, ради которой засеет все горные склоны мира тюльпанами.

Однако внешность всегда шла впереди души. А Андрюха был красивым мужчиной.

Естественно, о его мечтах и тяжелом детстве знали очень немногие. И, конечно, я хранила это в памяти. Понимала, почему Андрея мучают вопросами о скорой свадьбе. Да потому что не мог такой четкий мэн, каким он казался, не иметь личной жизни. Наверняка какой-то опыт, но нагулял.

«Нас не проведешь, — говорили они. — Мы не верим».

Вот так примерно и думали те, кто был не в курсе.

— В общем, не знаю, как сказать, — начал он.

И тут мне вдруг стало его реально жалко.

— Слушай, я только что сдала тетушку «под расписку», — призналась я. — Она внезапно решила отдохнуть с подругой. Дома меня ждет прекрасное пиво. А еще душ, желанное одиночество и чудесный кофе завтра утром. Ну очень захотелось вот такой релакс, понимаешь? Потому что я только что закончила пахать на очень серьезного человека.

— Понимаю, — улыбнулся Андрей.

— Так вот, — продолжила я. — Все это, если сложить вместе, дает мне право отказать тому, кто хочет затащить меня в кафе и встретиться в качестве твоей подружки с теми, кто меня в жизни не видел?

— Сложно. Но я понял, — кивнул Савостин.

— Чего ты улыбаешься-то? — возмутилась я.


— Право на отдых у тебя есть, — согласился Савостин. — Но ты так и не дала мне закончить. Ты Мишку Малахова помнишь? Ну я рассказывал.

— Нет.

Помнила я этого Малахова. Лучший друг Савостина еще со школьной скамьи. Правда, со мной незнаком, как и я с ним.

Я уже открыла подъездную дверь, когда Савостин решил попытать счастья в последний раз:

— Человеку очень нужен совет, Жень.

— А я-то тут при чем?

— Абы к кому в его ситуации не пойдешь. А ты сечешь.

— В чем я секу? — не поняла я.

— Ты как-то обронила в разговоре пару слов о том, что в обязанности телохранителя не всегда входит исключительно охрана жизни человека. Приходилось и дальше заплывать. Например, искать причины желания клиента передвигаться под охраной. Так вот, Малахову телохранитель не нужен. Но то, что сейчас с ним происходит, не вписывается ни в какие рамки. Уж поверь, я знаю, о чем говорю, — сам вот-вот окажусь на его месте. Возможно, ты бы могла его просто выслушать. Как человек, который попадал в разные передряги, включая погони, шантаж и подставы вселенского масштаба. Я приложил адские усилия, чтобы затащить его в это чертово кафе на эту чертову встречу одноклассников. Пусть хоть немного отвлечется, а то совсем голову сломал. Женя, если мы задержимся, то он передумает и уйдет оттуда.

— Ты меня совсем запутал, — разозлилась я. — Над чем он ломает голову?

— Вот он и расскажет.

— Ты трепанул своему другу о том, кем я работаю?

Когда-то давно я попросила Андрея не распространяться о том, чем зарабатываю на жизнь, потому что у некоторых сразу же возникал какой-то нездоровый интерес к моей профессии.

— Не то чтобы вот прямо сказал, но намекнул, что имеешь отношение.

Вот это мне совсем не понравилось.

— Так ты меня в каком качестве на этот вечер зазываешь? В качестве любви всей твоей жизни или в качестве консультанта?

Савостин пожал плечами:

— Честно? И в том, и в другом.

Я не знала, как реагировать. Андрюхе за такое вполне можно было всыпать по десятое число.

— Так как, Жень? Все равно скажешь «нет»?

— Значит, взрослый мужчина не может разобраться со своими проблемами? — уточнила я. — И проблемы эти имеют некий криминальный подтекст, я тебя верно поняла?

— Совершенно так. Я тоже имею некоторое отношение к тому, о чем он тебе расскажет. Сам излагать не возьмусь, история эта началась еще до того, как я стал ее невольным участником.

— А если он не захочет со мной делиться?

— Тогда отвезу тебя домой с чувством выполненного долга. Ну могу еще цветы купить.

Савостин подошел совсем близко и положил ладони мне на плечи.

— Если поможешь, то буду по гроб жизни обязан, любовь моя.

— Я не твоя любовь, — вывернулась я из-под его рук. — Просто ты меня давно знаешь. И пользуешься этим. Мне не нравится все, что ты рассказал. Не верю ни единому твоему слову.

— А еще у тебя глаза красивые, — подмигнул Савостин и исчез в моем подъезде.

Я не торопилась его догонять. Стояла на месте, не зная, соглашаться или нет.

На поводу у обнаглевшего Савостина идти не хотелось — уж слишком много себе позволял. Но я отлично поняла, о чем он говорил. Если человек не идет в полицию, значит, все не так просто. Иногда вот это «не просто» сильно прижимает к земле того, кто попал в трудные обстоятельства. И никакие задушевные разговоры с лучшим другом не помогут. Нужен совет того, кто в этом разбирается. Судя по всему, таким помощником Андрей считал именно меня.

Дверь подъезда приоткрылась, и в проеме показалось удивленное лицо Савостина.

— Чего стоишь? — недовольно произнес он. — Не стесняйся, заходи.





* * *


Андрюху я усадила на кухне, а сама пошла в комнату.

— Чувствуй себя как дома, — посоветовал он мне. — Не беспокойся, кофе я найду. Ты сама-то будешь?