Ты должна мне убийство

Девятнадцатое августа



Осталось 12 дней


Было безумным думать, что Никки убила Коннора. Мы же обсуждали это не всерьез — просто пьяные разговоры для выплескивания накопившейся злости. Люди часто так говорят: «Блин, убил бы его».

Даже рассуждать о Никки как о подозреваемой в убийстве казалось глупым. Все равно что ухватиться за одну крошечную деталь и развернуть целую историю на ее основе. Такой драматизм я могла ожидать разве что от Мириам. Конечно, Никки безбашенная, но от воровства водки до хладнокровного убийства слишком далеко.

Это просто игра, чтобы занять время в ночном перелете: придумать идеальное убийство. У Никки не было никаких причин для убийства Коннора. Люди не толкали других под поезд просто потому, что они не нравились человеку, которого они только что встретили. Зачем подвергать свою жизнь риску очутиться в тюрьме ради незнакомца? Это же нелогично.

Но ведь убийства в большинстве случаев и не были логичными. Как там говорят? Преступление на почве страсти? Речь ведь идет об эмоциях.

Я нервно ходила по своей крохотной комнате, наворачивая круги, смотря в окно на Харрингтон Роуд. Шел дождь, и люди шли под зонтиками, подпрыгивающими при ходьбе. Меня преследовали идеи о судьбе Коннора, потому что папа точно указал на проблему, о которой я так старалась не думать: как я переживаю его смерть.

Я чувствовала себя виноватой.

Виноватой в том, что переспала с ним.

В том, что позволила себе влюбиться в свое представление о нем.

В том, что потратила уйму времени, представляя, как с ним случаются ужасные вещи. Обычно я не была такой и уж точно не хотела такой быть.

Виноватой в том, что говорила гадости о Конноре каждому собеседнику, включая незнакомку в аэропорту.

Я закусила губу. Как же мне хотелось сейчас найти способ связаться с Никки! Это был бы совершенно дикий разговор, но мне бы полегчало. Я просто спросила бы: «Ты ведь не делала ничего плохого, правда?» Я винила себя в том, что не подумала взять ее номер до прилета.

Другая мысль внезапно озарила меня, и я ухватилась за нее как за спасательный круг. У Никки ведь тоже не было моего номера. Она так же не знала, как найти меня или Коннора!

Во рту пересохло. Не могла же она следить за мной? Что такого я рассказала ей ночью в самолете? Мне показалось, что я увидела ее в Тауэре, и в тот же день Коннор упал с лестницы. Он назвал это случайностью, но, может, дело вовсе не в том, что он внезапно стал неуклюжим — его толкнули. Мое сердце забилось чаще.

Я тряхнула головой, стараясь избавиться от мыслей, прыгающих у меня в голове как мячики для пинг-понга. Зазвенел будильник на телефоне, напоминая о встрече с Ташей. Я мельком увидела свое отражение в зеркале — волосы торчат во все стороны, под глазами мешки, футболка перекошена. Свернув в ванную, я включила холодную воду и прижала освежающе мокрое полотенце к лицу. Выровняв дыхание, я завязала волосы в хвост и поправила футболку.

Дверь библиотеки открылась, и в коридор тихо выскользнула измученная Мириам. Я остановилась, не зная, что сказать. Она подошла ко мне и резко обняла.

— Знаешь, Коннор был полный говнюк. Он тебя не заслуживал, — сказала она тихо и мягко мне на ухо, что совершенно противоречило смыслу произнесенного. Ее дыхание щекотало мне шею, так что волоски вставали дыбом.

Я отпрянула. Она правда это только что сказала?

— Будь осторожна. Следи за тем, что им говоришь, — с этими словами она отпустила меня и ушла.

Мое сердце билось где-то в горле. Она знает что-нибудь о Никки? Но я не смогла ее ни о чем спросить — рот меня не слушался. Мириам уже дошла до конца коридора, где ее встретила Софи — должно быть, она стояла там все это время. Теперь она подошла вплотную к Мириам, говоря ей что-то мягким и успокаивающим голосом.

Я повернулась и постучала в дверь. Таша крикнула, чтобы я вошла. В библиотеке я резко остановилась, все еще крепко вцепившись в дверную ручку. Внутри сидели двое полицейских.

— Если ты занята, я могу зайти попозже, — предложила я.

— Не, все в порядке. Это детективы Шарма и Фогг, они расследуют дело Коннора. — Таша отвлеклась от своих бумаг и заметила, что я все еще стою в проходе. Она помахала мне в сторону кресла, приглашая войти. — Все хорошо, они просто собирают информацию.

Я кивнула и, собрав всю волю в кулак, отпустила дверь. Что им рассказала Мириам, что ей известно? Я неуверенно подошла к столу и села в кресло. Может, мне стоит упомянуть Никки, просто к слову? И они смогут ее найти. Они же полицейские, это именно то, чем они занимаются. Но они наверняка решат, что я сумасшедшая — рассказала о Конноре абсолютно незнакомой девушке в самолете, и мы вроде как решили убить кого-то, только я не восприняла это всерьез. А Мириам просто посоветовала мне быть осторожной. Значило ли это, что я должна рассказать им все? Я прикусила губу; боль помогла мне собраться с мыслями.

— Крепишься? — спросила Таша.

— Вроде, — промямлила я в ответ.

— Ты хорошо знала Коннора О’Рэйли? — спросил детектив Фогг, поглаживая себя по бороде.

— Не особо. — Как только эти слова вылетели у меня изо рта, мне захотелось поймать их и запихнуть обратно. Не знаю, зачем я это сказала — разве что не хотела, чтобы они рылись в моем прошлом. Именно об этом, скорее всего, и предупреждала меня Мириам — следить за тем, что говорю. Я крепко сцепила пальцы под столом. — Ну, я знала его. Мы вместе ходим в школу, работали вместе летом и раньше были… ближе. Но мы не были друзьями. — Теперь я сказала правду, хоть и завуалированную.

— Вы много общались в этой поездке? — спросила детектив Шарма.

— Нет, — вздохнула я.

Детектив Фогг сверился с бумагами.

— Кендра утверждает, что слышала вашу ссору.

Я так крепко сцепила руки, что ногти стали врезаться в кожу.

— Это не совсем ссора. Он сказал кое-что противное по поводу нашего конкурса в Тауэре. И я ответила, чтобы он шел к черту, — мой голос задрожал, — только я не имела ввиду ничего плохого. Я не желала ему зла.

Таша ласково погладила меня по плечу.


— Эй, все в порядке. Люди часто говорят друг другу гадости, не подумав.

— Он упоминал о том, что его беспокоило или разочаровывало? Почему он мог находиться в депрессии или в состоянии стресса?

Я покачала головой.

— Я не тот человек, с кем он бы стал обсуждать такое.

— Ты была в курсе, что он расстался с девушкой? — Детектив Шарма постучала ручкой по своему блокноту.

Казалось, воздух в моих легких превратился в лед. Затем я поняла, что они имели в виду не меня. А Мириам. Я взглянула на Ташу.

— Что?

— Оказывается, — вздохнула та, — утром Мириам сказала ему, что им стоит остаться друзьями.

Мириам бросила Коннора? Это объясняло его плохое настроение тем утром. Она как-то узнала, что произошло между нами? Мне не терпелось побежать наверх, найти ее и узнать, что произошло.

— Я и не знала, — тихо сказала я.

— Никто не знал, — вздохнула Таша. — Можешь себе представить, в каком состоянии сейчас Мириам.

Детектив Фогг хмыкнул, но осекся, увидев наши взгляды, и снова заглянул в свой блокнот с записями. Он явно не верил, что Мириам была сильно разочарована.

— Мириам настаивает, что они с Коннором расстались мирно. Она и не думала, что он так расстроится; говорила, что он с самого начала не относился к их отношениям серьезно, — продолжила Таша. — Я сама видела его вчера утром, и он выглядел нормально — может, был чуть раздражен, но совсем не подавлен. Скорее всего, из-за этого он и наговорил тебе гадостей. Только вот плохое настроение — это не клиническая депрессия, при которой люди прыгают под поезда. Его родители уверены, что он был не из тех, кто бы пошел на такие… крайние меры.

Я попыталась вспомнить вчерашнее утро и посмотреть на развитие событий иначе в свете новой информации. Вдруг он винил меня в их расставании? Если Мириам услышала о том, что случилось между нами, и приняла мою сторону, то он бы наверняка разозлился. Он любил быть во всем правым и всегда устраивал вещи таким образом, чтобы все неприятности падали на плечи других. Я легонько ущипнула себя за руку, запрещая себе так нелестно думать о нем.

— Кто бы знал, что творится в голове мальчика-подростка, — сказал детектив Фогг.

— Да кто бы знал, что творится в голове у взрослого мужчины! — засмеялась детектив Шарма.

Оба улыбнулись. Мне показалось, что они хорошо сработались. Как старая женатая пара, где каждый заканчивает предложение за другого и смеется над шутками, которые слышал уже миллион раз.

— И то верно, — улыбнулся Фогг и повернулся ко мне. — Есть что-нибудь еще, что ты могла бы рассказать нам?

Это был прекрасный момент, чтобы упомянуть Никки. О, это, скорее всего, пустяки, но я пару дней назад заказала убийство Коннора. И до недавнего времени думала, что это шутка. Ха-ха-ха.

Я просто буду звучать безумной. Или виновной. Или все вместе.

— Ким?

Я дернулась, осознав, что Таша обращается ко мне.

— Извините, ничего не приходит в голову.

— Окей, можешь идти, — ободряюще сказала она. — Прогуляйся в парке или еще где. Свежий воздух тебе не повредит. И развлекитесь сегодня на мюзикле — вы с Алексом по праву заслужили этот поход в театр.

Я кивнула и выползла из кресла. Я и забыла о мюзикле.

— Если вспомнишь что-то, то свяжись с нами. — Детектив Шарма протянула мне свою визитку.

Мне не хотелось ее брать, но пришлось. Мысль о Никки, толкающей Коннора на рельсы, была нелепа и глупа. Он либо споткнулся, либо был гораздо больше опечален расставанием, чем показывал. Быть не может, чтобы она сделала это. Никки не могла.

Как только за мной закрылась дверь в библиотеку, я рванула вверх по лестнице, поскользнувшись на истоптанном ковре. Дверь в комнату Мириам была широко распахнута — но внутри оказались только голый матрас, валяющееся на полу постельное белье и пустые крючки без одежды.

— Она уехала, — произнесли рядом, и я повернулась на голос Жасмин. Она стояла в проеме своей комнаты, оперевшись на дверной косяк. — Ее родители забрали.

— Уехала?

Я моргнула и недоверчиво уставилась на нее. Жасмин посмотрела на меня как на недалекую.

— Я так и сказала. Родители отвезли ее в какой-то отель поблизости. Судя по всему, полиция не разрешает ей покидать страну, пока они все не выяснят. Ее папа был в бешенстве, узнав, что копы разговаривали с ней до их приезда.

Я продолжала осматривать в комнату Мириам, словно она все еще могла быть там. Например, прятаться под столом.

— Да, могу себе представить.

Я побрела к себе в комнату. Теперь мне вряд ли удастся получить ответы.





Одиннадцать