Убийство в доме викария
Часть 35 из 48 Информация о книге
— Что собирается оценить все эти вещи, вызвать оценщика из Лондона. Для завещания — нет, это когда человек умирает… ах да, для страховки. Кто-то ему посоветовал непременно их оценить. Он очень много говорил, как, мол, важно это сделать. Конечно, я не знаю, договорился ли он с оценщиком, но если он успел… — Понимаю, — сказал я. — Разумеется, как только эксперт увидел бы серебро, он бы узнал подделку, а тут и полковник Протеро вспомнил бы, что показывал вещи доктору Стоуну, — как знать, может быть, тогда же он их и подменил, ловкость рук — кажется, так это называется? И вот все его хитрости пошли бы прахом. — Я понимаю вашу мысль, — сказал я. — По-моему, надо выяснить все сейчас же. Я еще раз подошел к телефону. Через несколько минут меня соединили со Старой Усадьбой, и я мог поговорить с Анной Протеро. — Нет, ничего особенного. Инспектор еще не прибыл? А! Значит, он скоро будет. Миссис Протеро, вы не могли бы сказать мне, производилась ли когда-либо оценка имущества в Старой Усадьбе? Что вы сказали? Я выслушал ее ответ, точный и ясный. Поблагодарив, я повесил трубку и обернулся к мисс Марпл. — Все теперь ясно. Полковник Протеро вызвал оценщика на понедельник — то есть на завтра — для оценки имущества. Из-за смерти полковника все пришлось отложить. — Значит, мотив для преступления был, — мягко заметила мисс Марпл. — Мотив, предположим, был. А что еще? Вы запамятовали. Когда прозвучал выстрел, доктор Стоун только встретился с Лоуренсом и Анной или перебирался через перелаз. — Да, — задумчиво произнесла мисс Марпл. — Значит, он вне подозрений. Глава 24 Я возвратился домой — в кабинете меня уже поджидал Хоуз. Он нервно шагал взад-вперед по комнате, а когда я вошел, вздрогнул, как подстреленный. — Прошу прощенья, — сказал он, отирая пот со лба. — Последнее время нервы у меня никуда не годятся. — Дорогой друг, — сказал я, — вам непременно нужно уехать, переменить обстановку. Иначе вы тут у нас совсем расклеитесь, нельзя же так. — Я не могу покинуть свой пост. Нет, на это я ни за что не пойду. — Да это же ничего общего не имеет с дезертирством! Вы больны. Я уверен, что Хэйдок меня поддержит. — Хэйдок? Хэйдок! Разве это врач? Деревенский лекарь, невежда. — Мне кажется, вы к нему несправедливы. Он всегда считался замечательным профессионалом. — Да? Возможно. Не спорю. Но мне он не по душе. Однако я пришел совсем не за этим. Я пришел спросить, не сможете ли вы сегодня вечером произнести проповедь вместо меня. Будьте так добры, я… я сегодня не смогу говорить, честное слово. — Безусловно! Я и службу за вас отслужу. — Нет, нет. Я хочу служить сам. Я себя прекрасно чувствую. Просто при одной мысли, что нужно подняться на кафедру и все глаза будут устремлены прямо на меня… Он закрыл глаза и сглотнул, словно у него комок застрял в горле. Мне было совершенно ясно, что с Хоузом творится что-то неладное. Должно быть, он угадал мои мысли — открыв глаза, он поспешил сказать: — Со мной все в порядке. Только вот головные боли чудовищные, настоящая пытка. Простите, вы не могли бы дать мне стакан воды? — Сейчас, — сказал я. Я сам пошел и налил воды из-под крана. Звонить прислуге в нашем доме — занятие совершенно безнадежное. Я принес ему воду, он поблагодарил меня. Потом вынул из кармана маленькую картонную коробочку, достал оттуда капсулу из папиросной бумаги и проглотил ее, запив водой. — Порошки от головной боли, — пояснил он. Вдруг меня осенило — а что, если Хоуз сделался наркоманом? Это объяснило бы многие странности в его поведении. — Я надеюсь, вы не слишком ими увлекаетесь, — сказал я. — Нет, что вы, нет. Доктор Хэйдок меня предостерег. Но порошки просто чудодейственные. Снимают боль как рукой. И впрямь, он на глазах успокоился, овладел собой. Он поднялся. — Значит, вы возьмете на себя вечернюю проповедь! Это будет истинное благодеяние, сэр. — Тут и говорить не о чем. Но я непременно хочу снять с вас и службу. Отправляйтесь домой и отдохните. И не возражайте. Ни слова — все решено. Он снова стал меня благодарить. Потом сказал, избегая моего взгляда, уставившись в окно за моей спиной: — Вы сегодня были в Старой Усадьбе, правда, сэр? — Да. — Простите меня — но… за вами посылали? Я удивленно взглянул на него, и он залился краской. — Прошу прощенья, сэр. Я просто подумал, что выяснилось что-нибудь еще и миссис Протеро послала за вами. Что-нибудь новое… В мои намерения вовсе не входило удовлетворение любопытства Хоуза. — Она хотела обсудить со мной предстоящие похороны и еще какие-то мелочи, — сказал я. — А! Понимаю. Я молчал. Он стал переминаться с ноги на ногу и наконец сказал: — Вчера вечером ко мне заходил мистер Реддинг. Я никак не пойму, что ему было нужно. — А он сам разве не сказал? — Он только сказал, что забежал на огонек. Сказал, что вечером ему одиноко. Никогда прежде он этого не делал. — Что ж, его считают интересным собеседником, — сказал я с улыбкой. — Зачем ему понадобилось приходить ко мне? Мне это не нравится. — В его голосе послышались истерические нотки. — Он сказал, что зайдет еще. Что все это значит? Что ему взбрело в голову, как вы думаете? — Хоуз почти кричал. — А почему вам кажется, что у него были какие-то тайные цели? — спросил я. — Мне это не нравится, — упрямо повторил Хоуз. — С ним мне делить нечего, я его никогда не трогал. Я никогда не верил, что он виноват, даже когда он сам себя оговорил, я заявил во всеуслышание, что это невероятно. Если уж подозревать кого-то, то скорее Арчера, а его я никогда не подозревал. Арчер — другое дело — негодяй, безбожник. Пьяница и бандит. — Вам не кажется, что вы слишком к нему суровы? — спросил я. — Ведь, по сути дела, мы о нем почти ничего не знаем. — Браконьер, только что из тюрьмы. Он на все способен. — Неужели вы думаете, что он застрелил полковника Протеро? — полюбопытствовал я. У Хоуза укоренилась привычка никогда не отвечать прямо «да» или «нет». В последние дни я несколько раз ловил его на этом. — Разве вам не кажется, сэр, что это единственный возможный ответ? — Насколько мне известно, — сказал я, — против него нет ни одной, даже самой малой, улики. — А угрозы? — живо возразил Хоуз. — Вы забыли — он грозился отомстить. Мне до смерти надоело слушать про угрозы Арчера. Насколько я понимаю, их попросту никто не слышал, прямых свидетельств нет, одни слухи. — Он собирался свести счеты с полковником Протеро. Напился для храбрости и застрелил его. — Это чистейшие домыслы, — сказал я. — Но вы признаете, что это вполне вероятно? — Нет, не признаю. — Но все-таки он имел такую возможность? — Возможность — да. Хоуз бросил на меня косой взгляд. — А почему вы считаете, что это маловероятно? — А потому, — сказал я, — что Арчеру и в голову бы не пришло стрелять из револьвера. Не то оружие. Хоуза, кажется, озадачили мои доводы. Он явно ожидал возражений иного рода.