Убитые голоса

— Это банда Варана. Я видел его. У него рыл тридцать. У нас командир погиб, заместитель ранен. Старший лейтенант Мишин с западной стороны, с ним Лухонин.

Игнатьев сплюнул:

— Твою мать, и надо было так глупо попасться? И почему командир снял передовой дозор?

Уланов ответил:

— Потому, что немного дальше на поляне должен был быть привал.

— Вот и получили привал. Варан не случайно появился здесь. Кто-то нас слил.

— Что теперь об этом, Влад? Отбиваемся.

— Принимай командование, Улан, ты теперь старший.

Роман выдернул из чехла радиостанцию повышенного радиуса действия:

— Долина! Я — Третий Ясеня!

Командир отряда ответил сразу:

— Долина! Почему на связи Третий?

— Мы попали в засаду. Первый убит, Второй ранен. Заняли оборону на высоте 126,7.

— Какого черта? Откуда засада?

— Хороший вопрос. Я очень хотел бы знать ответ. Требуется срочная поддержка.

— «Воздух» подойдет?

— А другого выхода нет. Мы одни в этом районе.

— Кто мог организовать засаду?

— Четвертый видел Варана.

— Твою мать! У него большой отряд.

— Частью мы уменьшили его, но незначительно.

Стрельба, пробивавшаяся через переговоры, вдруг стихла.

Командир отряда спецназа спросил:

— Что там у вас?

— «Духи» прекратили огонь.

— С чего бы? У них по всем позициям преимущество.

— Не знаю. Высылайте «полосатых». Командиру ведущего связь со мной!

— Держитесь, связываюсь с авиабазой.

— Держимся.

Уланов перевел рацию на связь с каждым бойцом:

— Внимание всем, я — Третий, принял командование на себя. Доложить обстановку!

Ответил Мишин:

— Пятый — Третьему!

— Да.

— Держим с Шестым западный фланг, часть фронта и тыл. Пока противник проявляет себя с фронта. Но замечено движение с запада.

— Тыл, значит, чист.

— Сейчас да, но «духи» окружают нас, это очевидно.


— Экономить патроны. Как Второй?

— Тяжелый.

— Держитесь!

— Принял.

Бармин крикнул:

— Мне тоже на связь выходить?

— Оценил.

Прапорщик находился в нескольких метрах ниже по склону.

Уланов приказал:

— Держи восток, видимую часть фронта и тыла.

— Принял.

Игнатьев спросил:

— Почему «духи» прекратили огонь?

— А хрен их, Влад, знает. Может, окружают, чтобы одновременно ударить по высоте со всех сторон.

— Да, скорее всего, так.

Сзади из леса раздался крик:

— Эй, на высоте! Я — Варан! Старший, ответь!

— Чего тебе? — спросил Уланов.

— Вас только семеро, сейчас способных вести бой пятеро. У меня два десятка. Предлагаю сдаться.

— Ты обкурился, что ли, Варан? Когда мы сдавались?

— Не сдадитесь, уцелевших ждет долгая и страшная смерть. Сдадитесь, обменяю на своих. Ваши взяли пятерых из моего отряда в поселке.

— Пошел ты на хрен, Варан!

— Даю три минуты на принятие окончательного решения, затем пеняйте на себя.

Варан — Хупаев Али, в прошлом таксист, — проявил себя во второй чеченской кампании. Начав с рядового боевика, дошел до полевого командира. Его отличали безжалостность, жестокость, но и бесстрашие. За ним долго гонялись и наконец заперли в доме родного аула, но Хупаев сумел уйти. Как и почему, Уланов не знал. Но ушел, и вот они встретились.

Игнатьев проговорил:

— Хреновые дела, Рома, Варан не берет на понт. Даже если мы выбили треть его «духов», то пара десятков осталась. А нас в реале пятеро. И холм открыт. Будь хоть какие-нибудь укрытия. Что «Волк»-то?

«Волком» называли командира отряда спецназа, подполковника Евгения Андреевича Волкова.

— Обещал связаться с авиабазой, запросить «полосатых».

(«Полосатые», или «Крокодилы», — ударные вертолеты огневой поддержки «Ми‐24».)

— Ну, хоть что-то. Только смогут ли они работать? Мы практически в контакте с противником.

— Значит, перемелют всех.

Три минуты истекли.

— Эй, старшой! Это Варан, твое решение?

— Прежнее, пошел ты на хрен!

— Дурак!

Лес разразился стрельбой. Боевики сумели обойти высоту.

Открыли ответный огонь и спецназовцы. Но только по тем целям, которые были видны. Игнатьев заметил, как с востока, используя маскировку, с высотой сблизился один из бандитов, крикнул Бармину:

— Слава, справа «дух»!