Убитые голоса

— Как раз по последней, граммов по сто.

— Отлично. А ты знаешь, Ром, что Людмила с Тамарой вечером номерами телефонов обменялись?

— Ну, значит, в Переславе будем ходить друг к другу в гости.

— Ты насчет предложения Лемехова не передумал?

— Нет. Двадцать шестого числа начну работу.

— Ну и ладно.





Глава шестая




Народ в зале танцевал. Диджей включил медленную музыку и световые приборы, выключив общий свет. Лазерные лучи то рисовали звезды, то пересекались над танцующими, фотовспышки создавали ощущение праздника. Потянуло дымом. На это сначала не обратили внимания. Все, кроме бандитов.

Дабиев кивнул Воробьеву.

Тот вышел из клуба.

Охранник посмотрел на него. Воробьев скривил физиономию:

— Прихватило, друг, а в клубе до туалета пока доберешься.

Маганин понимающе улыбнулся:

— Поторопись, приятель.

— Да, побежал.

Воробьев побежал к корпусу. У КТП остановился, обернулся, охранник клуба разговаривал с каким-то мужиком. Он быстро просунул руку в куст, достал оттуда убитую накануне кошку, которой радовалась дочь Игнатьева, Дарья. Открыв трансформатор, бросил внутрь труп животного. И отпрыгнул в сторону. Вспышка внутри помещения была такой силы, что осветила большое пространство, посыпались искры, территория Дома отдыха погрузилась во тьму.

Вырубился свет и в клубе, замолчала музыка. И только тут люди обратили внимание на запах дыма. Кто-то крикнул:

— Горим!

Толпа ринулась к выходу, но там создали «пробку» Дабиев и Шубин. Воробьев же забежал с другой стороны клуба, прошел внутрь через запасной вход, закрыл его, сломал ключ и бросился наверх к кинозалу.

Толпа наседала. Раздались крики:

— Дети! Наверху дети!

Игнатьев бросился к помосту с аппаратурой.

Он оттолкнул диджея, взял у него обычный мегафон:

— Успокоиться! Выходим по одному. Женщины — все! Мужчины, у кого дети наверху, — к кинозалу, и без суеты, выводить детей. Всех, не глядя, свой или чужой. Охране обеспечить порядок.

Это подействовало — возможно, отдыхающие сами спаслись бы и спасли детей. Но, к сожалению, не все всегда идет по плану. Его рушит подлый умысел бандитов.

Дабиев выбежал в коридор второго этажа, когда Игнатьев наводил порядок внизу. Его увидел охранник, передавший по радиостанции:

— Вадимович, сильный запах, горит то ли пластик, то ли утеплитель. Огня открытого пока нет, есть дым и свет отрубился.

Воробьев подобрался к нему, достал баллончик, ударил струей усыпляющего газа в лицо. Яшин выронил станцию, из которой донесся голос начальника охраны:

— Срочно, Сережа, выводи детей к пожарной лестнице. Мы с Дмитриевым туда, поможем. Используй фонарь. Сергей?

Воробьев поднял радиостанцию, крикнул:

— Понял!

И, бросив под ноги, раздавил рацию, сдернул с ремня Яшина ключи. Первый же подошел к скважине. Воробьев закрыл дверь кинозала на несколько оборотов, ударил по ключу рукояткой пистолета охранника, сломал ключ в скважине. Оттащил тело в подсобку, хотел размозжить голову, но передумал — сам задохнется. Быстро прошмыгнул на площадку пожарной лестницы, закрыл дверь выхода и так же сломал ключ в скважине. И ушел, закрыв все двери, за какие-то секунды до появления начальника охраны и охранника Дмитриева. Рванулся к центральному входу. А Андреев с Дмитриевым бросились к двери запасного выхода.

Начальник охраны крикнул:

— Какого черта закрыта дверь?! Артем, комплект запасных ключей взял?


— Взял, Назар Вадимович.

— Открывай! И за мной на лестницу.

— Понял.

Андреев поднялся на один пролет, когда услышал голос Маганина:

— Вадимыч, не могу открыть дверь, внутри обломок ключа.

— Бегом за болгаркой с дрелью на аккумуляторах. И ключи мне.

— Понял.

Он бросил начальнику комплект ключей и кинулся к пропускному пункту, где находился инструмент. Андреев поднялся на площадку перед дверью. Попытался вставить ключ — бесполезно. Фонарем осветил личинку замка. Внутри блеснул обломок ключа.

— Да это диверсия, — проговорил он.

Игнатьев одним из первых подбежал к дверям в кинозал, оттуда уже валил черный, едкий дым и слышались крики детей, перемешанные с плачем.

— Где охранник?! — крикнул он.

Мужчины разбежались по коридору, трагедия принимала угрожающие размеры. Раздался крик:

— Тут он, в коморке, спит.

— Чего?

— Спит!

— Живой?

— Дышит, но не реагирует ни на что.

— Снимайте ключи с его пояса.

— А нет ключей.

— Как это нет?

— Нет. Есть наручники, травмат есть, радиостанция раздавленная, дубинка.

— Все ко мне!

Мужчины собрались около него.

— Попробуем выбить дверь.

— Да она же металлическая, — сказал кто-то.

Игнатьев повернулся:

— У тебя в зале кто-нибудь есть?

— Нет.

— Тогда молчи и делай, что скажу.

Толпа мужчин с размаха ударила по двери. Она вздрогнула. Посыпалась штукатурка, еще гуще повалил дым. Второй удар — результат тот же. Строители на совесть установили металлический заслон.

Раздался виз «болгарки», распахнулась дверь пожарной лестницы. С фонарем, закрепленным на голове, в коридор ворвался мужчина. Игнатьев крикнул ему:

— Быстрей сюда, срезай эту дверь.

— А ты кто есть, чтобы командовать?

— Твою мать, мужик, у меня там дочь!

— Это не причина для самодеятельности. Я начальник охраны объекта.

— Мне плевать. Работай.

— Я попросил бы.