Уязвимая точка

Послышался скрежет металла.

По большому счету нитинитовые гранаты не были гранатами в прямом смысле: они не взрывались, потому что представляли собой контейнеры с газом. То, что Мейс запустил именно эту гранату, было совершенно не важно. Важно было то, что граната была полукилограммовым куском дюрастали, который всосали лопасти турбодвигателей, вращающиеся с частотой около миллиарда оборотов в минуту.

Из выхлопной трубы «Турбошторма» потекли фиолетовые клубы газа, а вслед за ними из турбодвигателя вылетели раскаленные обломки внутренних лопастей. Самые горячие осколки насквозь пробили кожух турбодвигателя, который, взорвавшись, разлетелся на куски и отправил вихляющий из стороны в сторону штурмовой корабль прямо на скалу.

Мейс оглянулся на Ника:

— Еще вопросы?

Росту, похоже, собирался подавиться собственным языком.

— Прошу прощения, — внезапно сказал джедай… и исчез.

Сила подбросила его над камнями, словно торпеду. Он несся над землей, прорываясь сквозь пламя слишком быстро, чтобы успеть обжечься, и еле касаясь ногами обугленной земли. Он с невероятной скоростью перепрыгивал с одного валуна на другой, пробираясь в сторону Мел и ее акка Гэлфры.

Два бластбота, что летели со стороны джунглей, сейчас подбирались к началу ущелья. Горящий траводав Леша лежал на земле и с криками бился в агонии. Леш тоже скорее был похож на кусок прожаренного мяса. В бок одного из акков попала ракета. Броня этих животных почти непробиваема, но гидроударная волна от взрыва снаряда превратила его внутренние органы в кровавое месиво. Акк смог доковылять до камней, прежде чем упасть. Беш сквозь пламя оттащил то, что осталось от его брата, под прикрытие мощной бронированной туши упавшего зверя. Тело акка тряслось и вздрагивало под непрекращающимися выстрелами пушек кораблей, и от этого казалось, что пес все еще жив.

За спиной Мейса пилот первой машины наконец восстановил контроль над управлением, отключил турбодвигатели и теперь парил на одних репульсорах. Мейс почувствовал, что к Мел, лежащей посреди обжигающих камней, возвращается сознание, но прямо сейчас девушка не была главной заботой джедая. Он просто проследовал за нитями ее пробуждающегося разума до нити, связывающей их в Силе с Гэлфрой. Одной секунды Мейсу хватило на то, чтобы прочувствовать всю глубину этой связи: он вобрал всю ее необъятность.

А затем вобрал и саму связь.

Связь Гэлфры и Мел была глубокой и мощной, но, в конце концов, она была всего лишь частью Силы, а Винду был мастером-джедаем. Пока он не отпустит акка сам, связь с ним будет принадлежать ему.

Мейс закрутил себя в воздухе в тот момент, когда Гэлфра прыгнула ему навстречу. Она приземлилась уже готовая к следующему прыжку, а Мейс закончил кувырок, встав словно вкопанный точно у нее на спине. Ее не обучали нести наездника в бою, но связь, образованная в Силе, превращала их в единое целое. Джедай топнул левой ногой чуть позади ее воротниковых шипов, и животное понеслось по ущелью, прорываясь сквозь ревущее пламя и раскаленные камни.

Пригнувшись за массивным черепом Гэлфры, Мейс вложил в подствольный гранатомет какую-то гранату из общей связки и закинул его на плечо, так и не выстрелив. Он почувствовал, как позади поврежденный корабль подготовил к залпу носовую ракетную установку.

— Вовремя, — пробормотал Мейс.

Гэлфра добежала до перевала. Впереди, по другую его сторону, два штурмовых корабля с ревом взбирались по склону. Тот, что позади, запустил в спину Гэлфры ракету.

В ту миллисекунду после запуска, в тот миг, пока снаряд словно повисает в воздухе, готовясь к включению основного двигателя и перегрузке в несколько десятков раз больше силы стандартной гравитации на время молниеносного полета, связующая нить меж Мейсом и Гэлфрой вздрогнула, и громадный акк внезапно прыгнул налево.

Ракета пронеслась так близко, что пламя ее дюз слегка обожгло скальп Мейса.

А затем один маленький импульс в Силе — едва ли заметнее легкого движения подбородком — приподнял заостренную боеголовку буквально на пару сантиметров, изменяя угол полета ровно настолько, чтобы ракета направилась в сторону перевала, а не врезалась в горящую землю. Она устремилась вперед, оставляя за собой черный клубящийся дым, пока штурмовой корабль, летящий впереди, не выскочил над перевалом и не поймал ее прямо в нос.

Огромный огненный шар откинул бластбот назад, словно испуганного траводава. Из рваной дыры в лобовой броне начал валить черный дым. Пилот пытался справиться с управлением, и турбодвигатели машины опасно взревели, а из перегруженных репульсоров тоже повалил дым. Последний «Турбошторм», ныряя, резко ушел в сторону, пытаясь не столкнуться с кормой подбитого товарища.

Мейс и Гэлфра бросились в их сторону.

Когда они проносились мимо вздрагивающей туши траводава Мел, джедай сквозь Силу дотянулся до «Молнии». Оружие скользнуло с земли прямо в его руки, а батарея удобно разместилась меж ног. Он прижал массивную пушку к бедру, навел ствол на третий корабль и нажал на спуск.

Винду несся сквозь пламя и жгучий черный дым над плавящейся землей, сквозь взрывы и осколки разрывающихся от жара камней на спине бронированного хищника весом в три четверти тонны, стреляя от бедра фонтаном энергетических залпов, которые все до единого угодили в штурмовой корабль. Мощности «Молнии» не хватало, чтобы пробить тяжелую броню машины, но это не имело значения: ревущий бластер служил лишь для привлечения внимания.

Гэлфра пронеслась по склону под кораблями, а Винду развернулся и продолжил наполнять воздух бластерным огнем, пока «Молния» не перегрелась и не заискрила. Только тогда он отбросил пушку в сторону. Третий бластбот выпустил пару ракет, но Мейс почувствовал, куда они угодят, еще до того, как были нажаты спусковые крючки, а Гэлфра столь быстро реагировала на команды мастера-джедая, что взрывы снарядов могли лишь пошевелить волосы на голове, если бы таковые у него были.

Бортовые лазерные турели корабля развернулись в их сторону, и сквозь Силу Мейс почувствовал, как на них сходятся линии прицелов наводящих компьютеров. Два поврежденных корабля также вышли на позиции и нацелили оружие на Винду. Они координировали свою стрельбу, так что можно было даже не надеяться увернуться. Джедай и не стал пытаться. Он остановил Гэлфру.

Винду застыл с пустыми руками, ожидая, когда «Турбоштормы» откроют огонь.

Ожидая возможности преподать им небольшой урок в искусстве ваапада.

Пушки плюнули энергией, и Мейс погрузился в Силу, растворяя в ней все, кроме своих намерений. Более не было действий Мейса Винду: была Сила, действующая через Мейса Винду. В левую руку скользнул световой меч Депы, а в правую — его собственный. Зеленый поток стал эхом джунглей для фиолетового, когда они вместе встретили рвущиеся вперед цепи красных лучей.

Ваапад — чрезвычайно опасный хищник с Сарапина, мощный и ненасытный. Он атакует невероятно быстрыми щупальцами. У большинства особей таких щупалец семь. Но нередко бывает и двенадцать. У самого крупного из когда-либо убитых было двадцать одно. Проблема в том, что нельзя понять, сколько щупалец у ваапада до того, как он умрет, — они двигались слишком быстро, чтобы их можно было сосчитать. Столь быстро, что их едва можно было увидеть.

Словно руки Мейса.

На джедая обрушивался буквально поток энергии, но лишь отдельные брызги касались его здесь и там, все остальное возвращалось обратно. «Молния» не была способна пробить тяжелую броню бластботов, но лазер производства «Тейм и Бэк» — совсем другое дело.

Десять выстрелов коснулось лезвий. Четыре из них вернулись к поврежденным кораблям, ударив по их броне и заставив задрожать так, что наводящие компьютеры сбились с цели. Еще шесть попали в обзорный экран третьей машины, оставив после себя зияющую дыру в транспаристали.

Мейс отпустил мечи, прокрутил гранатомет на ремне и выстрелил от бедра. Граната, управляемая Силой, пролетела точно в дыру в кабине. Изнутри раздался глухой звук лопающегося шарика с водой, и из дыры вылетела белая жижа липкой гранаты.

Мейс недовольно хмыкнул: он думал, что зарядил нитинит.

Затем пожал плечами: «Ну а какая, в сущности, разница?..»

Один из передних турбодвигателей всосал в себя полосы быстро твердеющей жижи, начал чавкать и разлетелся на куски. Корабль сильно накренился. Его команда, скованная клейким содержимым гранаты, могла лишь в ужасе наблюдать, как их «Турбошторм» понесся в сторону склона, где впечатляюще взорвался, расплескав пламя на три сотни метров вниз по склону.

Мейс подумал: «А теперь мой следующий фокус…»

Он отпустил подствольник и вытянул вперед руки, в которые тут же вновь скользнули световые мечи…


Но два поврежденных штурмовых корабля улетали на полной скорости, постепенно превращаясь в маленькие точки на фоне застланного дымом неба.

Мейс хмуро смотрел им вслед.

Он чувствовал себя удивительно огорченным.

Недовольным.

Это было… странно. Неуютно.

Его невероятная честность перед самим собой не позволила ему отбросить слово, которое в полной мере описывало ощущение.

Он был неудовлетворен.



ИЗ ЛИЧНОГО ДНЕВНИКА МЕЙСА ВИНДУ

Не знаю, сколько я там стоял, хмуро уставившись в небо. Наконец я достаточно овладел собой, чтобы соскользнуть со спины Гэлфры и разорвать связь с ней. Обретя свободу, она отправилась по обжигающим камням вверх по склону в поисках Мел.

Ник, спотыкаясь, спустился вниз, обходя стихающее пламя и полурасплавленные булыжники, что по-прежнему светились темнокрасным. Похоже, бой его сильно впечатлил. Молодой корун казался безумно счастливым: опьяненного адреналином и по-детски улыбчивого, его переполнял нервозный энтузиазм. Я не помню, что он тогда говорил, кроме одной фразы про то, что я «не человек, а настоящий боевой тарантас».

Что-то вроде этого. Я не уверен, что он сказал именно «тарантас».

Большую часть того, что он говорил, заглушил рев в моей голове: ураганная смесь собственного сердцебиения, отзвуков взрывов и накатывающей волны самой Силы.

Когда парень подошел ко мне, я заметил, что он ранен: из глубокого пореза на голове, скорее всего нанесенного одним из каменных осколков, по лицу и шее текла кровь. Но он продолжал без умолку тараторить о том, что никогда не видел ничего подобного, пока я не остановил его, взяв за руку.

— У тебя идет кровь, — сказал я ему, но темный блеск так и не исчез из его ясных голубых глаз. Он продолжал твердить: «Один против трех штурмовых кораблей. Трех. Один».

Я объяснил ему, что был не один. И процитировал Йоду:

— Мой союзник — Сила. — Ник, кажется, не понял, так что я растолковал: — На моей стороне было численное превосходство.

Как бы мне ни хотелось стереть из памяти то, что произошло потом, я все равно помню это невероятно отчетливо. Я не мог оторвать глаз от двух поврежденных кораблей, которые к тому моменту превратились в две маленькие дюрастальные точки, парящие в безграничном небе. Ник проследил за моим взглядом:

— Да, я знаю, что ты чувствуешь. Жалеешь, что не поджарил их всех, да?

— Что я чувствую? — резко повернулся к нему я. — Что я чувствую? Мне внезапно нестерпимо захотелось ударить его в лицо. Захотелось настолько сильно, что я едва не задохнулся. Я хотел… мне было нужно его ударить. Ударить в лицо. Почувствовать, как мой кулак дробит его челюсть.

Чтобы он заткнулся.

Чтобы он не смотрел на меня.

Понимание в его голосе, знание в его холодных голубых глазах…

Я хотел ударить его, потому что он был прав. Он знал, что я чувствовал.

Я был в шоке.

Он сказал, что я хотел уничтожить и улетевшие корабли. Да, я хотел сорвать их с неба и увидеть, как они полыхают. Никаких мыслей о том, что я уже забрал жизни команды первого бластбота. Я даже не задумался о жизнях, которые забрал бы из этих двух. Ощупывая сквозь Силу горящие обломки на склоне, я и сам не знал, что же там ищу.

Мне бы хотелось думать, что я искал выживших. Проверял, не осталось ли там раненых ополченцев, которых можно было спасти из-под обломков. Но, откровенно говоря, я не стал бы этого утверждать.

Возможно, я просто хотел почувствовать, как они горят.

И если быть честным, я не могу сказать, что жалею о том, как повернулся бой.

Я забрал их жизни, защищая себя и других, но ни я, ни эти другие не были невиновными. Я не могу с чистой совестью утверждать, что мои коруннайские компаньоны более заслуживают жизни, чем те, кто был на борту штурмового корабля. Язык не поворачивается назвать то, что я совершил на перевале, исполнением моего джедайского долга.

То, что я совершил там, не имело никакого отношения к миру.

Кто-то мог бы назвать это военным инцидентом: так уж случилось, что маленькую группу партизан-убийц сопровождал мастер-джедай, и из-за этого вдовам и детям команды «Турбошторма» пришлось пережить самые ужасные потери в их жизни. Кто-то мог бы назвать это военным инцидентом… Даже я мог бы…

Если бы это хоть сколько-нибудь напоминало инцидент.

Если бы я не старался сбить этот корабль. Если бы я не ощущал лихорадку в своей крови: кровавую лихорадку.

Жажду победы. Победы любой ценой.

Кровавую лихорадку.

Я чувствую ее даже сейчас.