Уязвимая точка
Часть 49 из 77 Информация о книге
Так что я попытался сменить тему. Я признался, что Ник поделился со мной правдой об инсценированной бойне и о ее сообщении на инфопластине, и напомнил, что она вчера намекала на некий план, связанный со мной, что она хотела чему-то меня научить или что-то показать. Об этом я и спросил. Я спросил, чего она надеялась достичь, завлекая меня сюда. Я спросил, каковы ее условия победы. Она сказала, что хотела кое-что мне рассказать. Вот и все. Это было сообщение, которое она могла бы послать и подпространственным кодом: строчка-другая, не более. Но я должен был оказаться на войне, увидеть войну, испить, съесть, вдохнуть и почувствовать запах войны. Иначе бы я не поверил. Она сказала мне: «Джедаи проиграют». И там, в пещере, пока личинки лихорадных ос вылезали из тел и лопались в пламени тайрууна, я прикинул цифры: лояльных систем по-прежнему в десять раз больше, чем сепаратистских, у Республики огромная производственная база и невероятное преимущество в ресурсах… И это было лишь начало огромного списка причин, по которым Республика неминуемо победит. — О, я знаю, — был ее ответ. — Республика вполне может выиграть. Но джедаи проиграют. Я сказал, что не понимаю, но это, как мне теперь кажется, было не совсем правдой. Думаю, правдой было то, что сказала мне Сила, представшая в образе Депы в лагере: я уже понял все, что можно было понять. Я просто не хочу в это поверить. Она сказала мне, что я сам предвосхитил поражения джедаев. — Причина, по которой ты освободил балаваев, Мейс, — сказала она, — и есть та причина, по которой джедаи будут уничтожены. Она сказала, что война — это ужас. Ее слова: — Ужас. Но ты не понимаешь, что она и должна быть ужасом. Так и выигрываются войны: причинением таких ужасных страданий врагу, что он более не способен сражаться. Нельзя рассматривать войну с позиций законов, Мейс. Нельзя сражаться, защищая невинных, потому что невинных нет! Она сказала нечто очень близкое к тому, что Ник говорил об исследователях джунглей: мирных жителей нет. — Руководители Конфедерации могут вести войну против нас лишь благодаря своим невинным гражданам: тем, что строят корабли, выращивают еду, добывают металлы, очищают воду. И лишь они могут остановить войну, только их страдания приведут к ее завершению. — Но ты же не считаешь, что джедаи не будут препятствовать причинению вреда и убийствам простого народа… — начал я. — Именно. Поэтому мы и не сможем победить: чтобы выиграть эту войну, мы должны будем перестать быть джедаями. — Она говорила в будущем времени, хотя мне казалось, что в ее сердце и мыслях джедаи уже мертвы. — Например, сбросить бомбу на арену Джеонозиса. Мы можем спасти Республику, Мейс. Мы можем. Но придется поступиться нашими принципами. В конце концов, не в этом ли предназначение джедаев? Мы жертвуем всем ради Республики: нашими семьями, нашей родиной, материальными ценностями, даже нашими жизнями. Теперь Республике нужно, чтобы мы пожертвовали сознаниями. Можем ли мы отказать? Неужели традиции джедаев важнее миллиардов жизней? Она рассказала, как вместе с Каром Вэстором смогла выгнать сепаратистов с этой планеты. КНС использовала космопорт Пилек-Боу в качестве базы для починки, заправки и обслуживания дроидов-истребителей, патрулирующих систему Аль'Хар. Для подобных операций требуется большое количество гражданских рабочих. Стратегия была крайне проста: Депа доказала этим самым рабочим, что военные сепаратистов и балавайское ополчение даже совместно не способны их защитить. Прямого военного столкновения не было. Ничего красочного или героического. Просто непрекращающаяся череда отвратительных убийств. По одной-две жертвы зараз. Поначалу сепаратисты наводнили Пилек-Боу войсками. Но боевые дроиды столь же уязвимы для поедающей металл плесени, сколь и обычные бластеры. А солдаты из плоти и крови умирают так же легко, как и гражданские лица. Партизанская война нацелена не на укрепления врагов и даже не на их жизни. Настоящей целью является желание врага сражаться. Войны выигрываются не уничтожением противника, а террором по отношению к нему, продолжающимся до тех пор, пока он не сдастся и не отправится восвояси. — Вот зачем я привезла тебя на Харуун-Кэл, — сказала она. — Я хотела показать тебе, как выглядят побеждающие солдаты. — Она ткнула пальцем за костер. — Вот джедай будущего, Мейс. Вот он. Она указывала на Кара Вэстора. Вот почему в этот темный час, далеко после полуночи и задолго до рассвета, когда светящиеся лозы тускнеют, а хищники успокаиваются, когда лишь сон имеет смысл, я лежу на скатке, смотрю на черную листву над головой и думаю о завтрашнем дне. Завтра мы уедем отсюда. Вернемся к планетам, где душ — это просто чистая вода, а не пробиотический туман. Вернемся к планетам, где спят в домах, на кроватях с чистыми, отбеленными простынями. Вернемся к планетам, которые пока что, хоть и не навсегда, существуют в Галактике Мира. 14. Последняя запись Воздух над Лоршанским перевалом столь чистый, что выступающий на фоне неба горный пик, с трудом различаемый Мейсом вдали на юге, вполне мог оказаться и Дедушкиным уступом. Пелена коричневого тумана чуть ближе в том же направлении наводила на мысли о смоге над Пилек-Боу. Еще ближе серебряные пятна штурмовых кораблей скользили над покровом джунглей. Их было множество: Мейс насчитал минимум шесть, а возможно, и все десять патрулей, летающих меж холмов. Редкие беззвучные вспышки стреляющих пушек и клубящийся черный дым из огнеметов удивительно успокаивали Винду: они означали, что, по мнению ополчения, партизаны по-прежнему находятся где-то внизу, среди деревьев. Джедай сидел с инфопланшетом, скрестив ноги, на грязном полу рядом со входом в пещеру. Всего в паре метров яркий послеполуденный свет скользил по лужайке на небольшом утесе, ровном травяном выступе в несколько десятков метров, обрывающемся вниз где-то на полкилометра. Достаточно большом, чтобы принять десантный корабль типа «Джату» производства республиканских «Проектов Синара». Мейс заставлял себя не смотреть в небо. Транспорт прибудет, когда прибудет. Остались считаные минуты. Он внезапно понял, что пересчитывает все те увечья, что ему нанес Харуун-Кэл: начиная с синяков от оглушающих выстрелов и заканчивая ожогами, сломанными ребрами, сотрясением и следом от человеческого укуса. Не говоря уж о бесчисленных укусах насекомых, какой-то сыпи на правой лодыжке и волдырях на пятках, которые, похоже, были результатом развивающейся грибковой инфекции… И это лишь физические раны. Их можно залечить. А психологические травмы: его доверию, принципам, моральной уверенности… его сердцу… Их нельзя залечить спрей-повязками и бакта-пластырями… Ник, меряющий шагами пещеру позади Мейса, уже протоптал дорожку в тонком слое грязи на каменном полу. Он поднял ружье, прислоненное к стене, в десятый раз проверил его готовность и поставил обратно. То же самое он сделал с пулевым пистолетом в набедренной кобуре, затем вновь оглянулся в поисках, чем бы заняться. Не обнаружив ничего, он вновь начал расхаживать взад-вперед. — Ну сколько еще? — Недолго. — То же самое ты отвечал и в три предыдущих раза. — Думаю, все зависит от того, что понимать под словом «недолго». — Ты уверен, что она придет? — Да, — солгал Мейс. — А что, если они прилетят до того, как она придет? Ведь мы не сможем ее ждать, ведь все эти «Турбоштормы» или кто-нибудь еще легко отследят наш транспорт… Если она не придет… — Подумаем, что делать, если это случится. — Ну да. — Росту начал расхаживать от входа пещеры к задней стене, вместо того чтобы мерить ее из стороны в сторону. — Конечно. — Ник. — А? — Успокойся. Молодой корун остановился, посмотрел, извиняясь, на Винду, поправил рубаху и начал нервно теребить пальцами ремень брюк. — Не люблю ждать. — Я заметил. Ник присел на корточки возле мастера-джедая и кивнул в сторону инфопланшета: — Там есть какие-нибудь игрушки? Проклятье, я даже в дежарик сыграл бы. А ведь я ненавижу дежарик! Мейс покачал головой: — Это мой журнал. — Я видел, как ты что-то в него говоришь. Что-то типа дневника? — Да, что-то в этом роде. Это журнал событий, происходящих со мной на Харуун-Кэле. Для архивов Храма. — Ух ты. А я там есть? — Да. И Мел, и Беш, и Леш. Депа, и Кар Вэстор, и дети из лагеря… — Ух ты, — повторил Ник. — Нет, серьезно, ух ты… Это правда круто. А все джедаи ведут записи? Мейс не сводил глаз с джунглей за перевалом. — Не думаю, что Депа ведет. — Он вздохнул и в который раз не позволил себе выжидающе посмотреть на небо. — А что? — Ну просто… просто это странно, понимаешь? Думать об этом. Я буду в джедайских архивах… — Да. — Двадцать пять тысяч лет записей. Это словно… словно стать частью истории Галактики! — Ты и так ее часть. — О да, конечно, я знаю: все — часть истории. Но ведь не все попадают в архивы джедаев, а? Ведь мое имя останется там навеки. Это похоже на бессмертие… Мейс подумал о Леше и о Флоремирлле Тенк. О Терреле и Рэнкине. О телах, обожженных до неузнаваемости и по-прежнему лежащих на земле в поселении.