Уязвимая точка

Депа как раз и отправилась сюда обучать коруннаев методам антиправительственной партизанской борьбы. Официальный государственный аппарат Харуун-Кэла полностью состоит из балаваев: эмигрантов и их потомков, тех, кто финансово заинтересован в торговле корой тисселя. Балавайское правительство из балаваев и для балаваев.

Коруннаям в нем нет места.

Правительство и его военная мощь — планетарное ополчение — присоединились к Конфедерации независимых систем в циничной попытке избежать назревавшего расследования департаментом юстиции их взаимоотношений с аборигенами. В обмен на предоставление столичного космопорта под базу для ремонта и дозаправки аль'харского флота дроидов-истребителей сепаратисты снабжали местное ополчение оружием и закрывали глаза на нелегальную деятельность балаваев на Коруннайском высокогорье. Но с момента прибытия Депы сепаратисты убедились, что даже маленькие ячейки полных решимости партизан могут нанести непоправимый ущерб любым военным операциям.

Особенно если эти партизаны владеют Силой.

Это стало одним из основных аргументов Депы, почему ее следует сюда направить и почему она должна заняться этим лично. Необученные носители Силы могут представлять огромную опасность. В подобных случаях дикие таланты развиваются непредсказуемо. Мастерство Депы в ваападе сделало ее фактически непобедимой в личном поединке, а культурная подготовка в элегантных философско-мистических дисциплинах чалактанских адептов подарила ей почти полную невосприимчивость к любому типу ментального манипулирования, от подкрепленных Силой предложений сделать что-либо до пыток, направленных на промывание мозгов.

А еще я думаю, она подсознательно надеялась убедить некоторых коруннаев присоединиться к Великой армии Республики. Группа чувствительных к Силе коммандос могла бы немало облегчить жизнь джедаям и выполнять миссии, которые не пережил бы ни один солдат-клон.

Подозреваю, что она взялась за это задание и из неких сентиментальных соображений: быть может, она прибыла сюда потому, что Харуун-Кэл был местом моего рождения.

Хотя эта планета никогда не была мне настоящим домом, я и по сей день несу на себе ее печать.

Культура коруннаев основана на простых постулатах, которые они называют Четырьмя Столпами: Честь, Долг, Семья, Стадо.

Первым Столпом является Честь, твое обязательство перед самим собой. Действуй из чистых помыслов. Говори правду. Сражайся без страха. Люби без оглядки.

Выше этого — Второй Столп, Долг, твое обязательство перед другими. Выполняй свою работу. Старайся изо всех сил. Подчиняйся старейшинам. Будь частью своего гхоша.

Еще выше находится Третий Столп, Семья. Заботься о родителях. Люби своего супруга. Обучай своих детей. Защищай свою кровь.

И важнее всего — Четвертый Столп, Стадо, ибо от траводавов зависит жизнь гхоша. Твоя семья важнее, чем твой долг. Твой долг важнее, чем твоя честь. Но нет ничего важнее твоего стада. Если благополучие стада требует от тебя пожертвовать своей честью, ты делаешь это. Если требует отбросить долг, ты делаешь это.

Что бы ни потребовалось.

Даже если в жертву нужно принести семью.

Йода однажды заметил, что, несмотря на то что я покинул Харуун-Кэл, когда еще был ребенком, и вернулся на него лишь раз, будучи юнцом, чтобы обучиться коруннайской связи через Силу с акками, ему кажется, что Четыре Столпа текут в моих венах вместе с кровью коруна. Он сказал, что Честь и Долг для меня естественны, как дыхание, и что единственная разница, которую принесла моя джедайская подготовка, это то, что джедаи стали для меня Семьей, а Республика — Стадом.

Это лестно. Надеюсь, что это правда, но у меня нет своего мнения в этом вопросе. Мне не интересны мнения, мне интересны факты. Факт: я нашел уязвимую точку Петли Джеварно.

Еще факт: Депа вызвалась добровольцем для того, чтобы нанести по ней удар.

Последний факт: она сказала, что «стала тьмой джунглей».

Космопорт Пилек-Боу пах чистотой. Но чистым не был. Типичный порт окраинной планеты: грязный, неорганизованный, наполовину заваленный ржавыми обломками разбитых кораблей.

Мейс спустился по трапу и поправил ремень дорожной сумки. От удушающе влажного и горячего воздуха его бритый череп покрылся испариной. Он перевел взгляд с разнообразного мусора и разбросанных по всей посадочной площадке оберток, опустошенных пищевых пакетов на слегка облачное бирюзовое небо.

Над городом возвышалась белая корона Дедушкиного уступа, самой высокой горы Коруннайского высокогорья, действующего вулкана с десятками жерл. Винду помнил вкус снега в тех местах, где на горе заканчиваются деревья, помнил прозрачный холодный воздух и ароматные запахи вечнозеленых кустарников чуть ниже вершины.

Он слишком много времени прожил на Корусанте.

Вот бы ему довелось приехать сюда по какой-нибудь иной причине.

По любой иной причине.

Бледно-желтое свечение воздуха объяснило, откуда взялся запах чистоты: поле хирургической стерилизации. Он ожидал этого. Космопорт постоянно был накрыт зонтиком энергетического хирургического поля, которое защищало корабли и оборудование от разных местных грибков, питающихся металлами и силикатами. Кроме того, оно вычищало бактерии и плесень, от которых космопорт вонял бы, как засорившийся освежитель.

Пробиотические душевые космопорта по-прежнему находились в длинном низком здании из покрытого плесенью дюракрита, но вход в него теперь был расположен за комнатой, сделанной из пластипены, с дверью из листа того же материала, криво подвешенной на погнутых петлях. На двери были заметны пятна от кусков ржавчины, падающих с дюрастальной вывески, которую постепенно сгрызал грибок. Вывеска гласила: «ТАМОЖНЯ». Мейс вошел внутрь.

Солнечный свет, проходя сквозь окна, покрытые плесенью, становился зеленым. Система кондиционирования выдувала из отверстий на потолке воздух температуры тела, а запах настойчиво возвещал, что это место находится за пределами хирургического поля.

Внутри офисов таможни летало столько жужжемух, что два кубаза просто не могли удержаться, чтобы не хихикать и не пихать друг друга локтями. Мейсу не удалось полностью проигнорировать фо-ф'ейанца, пространно объяснявшего скучающему таможеннику, что он только что прилетел с Кашиика и буквально валится с ног. Таможенник, похоже, как и новоприбывший, счел объяснение абсолютно невыносимым и быстро пропустил комедиантов следом за кубазами, которые уже исчезли внутри здания с душевыми.

Винду подошел к другому таможеннику, женщине-неймодианке с узкими глазами розового цвета и сонным выражением лица, свойственным всем холоднокровным в жару. Она без интереса осмотрела его идентификационное удостоверение:

— Кореллианин, да? Цель визита?

— Дела.

Она устало кашлянула:

— Придумайте ответ получше. Кореллия не друг Конфедерации.

— Что и является причиной моих дел.

— Хм-м… Я должна вас просканировать. Откройте сумку для проверки.

Мейс подумал о световом стержне устаревшего дизайна, закопанном в его вещах. Он был не слишком уверен, что подобная маскировка сможет противостоять проницательному взгляду неймодианских глаз, способных прекрасно видеть в инфракрасном диапазоне.


— Я предпочел бы обойтись без этого.

— А мне-то что? Открывай. — Таможенник уперлась темно-розовым глазом в посетителя. — Эй, отличный загар. Ты мог бы сойти за коруна.

— Мог бы?

— Ты слишком высокий. И они не сбривают волосы. Да и в любом случае, все коруннаи — уроды с Силой, не так ли? Они умеют делать разные фокусы и все такое.

— Я тоже умею фокусничать.

— Н-да?

— Точно. — Винду заложил свои пальцы за пояс. — Я знаю фокус, после которого в вашей руке появится десять кредитов.

Неймодианка задумчиво посмотрела на него:

— Хороший фокус. С удовольствием его посмотрю.

Джедай протянул руку над столом таможенника, раскрыл ладонь и позволил упасть монетке, которую он достал из небольшого кармана в поясе. Неймодианка и сама, видимо, знала пару фокусов: монетка исчезла.

— Неплохо. — Она выставила пустую ладонь. — Давай посмотрим на этот трюк еще раз.

— Давайте посмотрим на то, как мое удостоверение и багаж будут пропущены.

Неймодианка пожала плечами и завершила необходимые формальности, а Мейс вновь продемонстрировал свой фокус.

— С подобными трюками вам будет хорошо в Пилек-Боу, — сказала она. — Работать с вами — одно удовольствие. Не забудьте взять ваши местные документы. И встретимся, когда будете уезжать. Спросите Пуль.

— До встречи.

В глубине комнаты таможни большое объявление предупреждало всех прибывающих в Пилек-Боу о том, что перед выходом из космопорта следует воспользоваться пробиотическим душем. Подобные души восстанавливали естественную микрофлору кожи, которая гибла внутри хирургического поля. Объявление подкреплялось несколькими жутковатыми голограммами различных грибковых инфекций, ожидающих путешественников, не воспользовавшихся душем. Автомат под объявлением предлагал таблетки стоимостью в полкредита, восстанавливающие кишечную микрофлору. Мейс купил несколько, проглотил одну и направился внутрь душевой.

В здании был собственный запах: густой и насыщенный мускусный аромат органики. Души представляли собой простые автоматические распылители, выпускающие наполненный бактериями туман. Они висели по обе стороны тридцатиметрового прохода. Винду снял всю одежду и засунул ее в дорожную сумку. Возле прохода шла конвейерная лента, но Мейс предпочел оставить вещи при себе: несколько микробов ей бы не навредили.

В конце прохода начались неприятности.

Раздевалка была наполнена ревом воздушных сушилок. Двое кубазов и комедианты, по-прежнему раздетые, стеснительно мялись в углу. Большой, уверенный в себе мужчина в выгоревшей на солнце форме цвета хаки и в военном берете стоял лицом к ним, скрестив внушительные руки на не менее внушительной груди. Он смотрел на обнаженных путешественников с холодной угрозой.

Мужчина поменьше в аналогичной форме рылся в сумках, сваленных сразу позади крупного мужчины. У него была и собственная сумка, в которую он складывал все достаточно компактное и ценное. Оба были вооружены оглушающими дубинками, висевшими на поясе, и бластерами в кобурах.

Винду задумчиво покачал головой. Ситуация была вполне очевидной. Учитывая, кем он должен сейчас казаться, следовало бы пройти мимо и не обращать внимания на происходящее. Но прикрытие прикрытием, а он по-прежнему был джедаем.

Громила смерил Мейса взглядом. С головы до пят и обратно. Его глаза переполняло чувство превосходства одетого и вооруженного человека над кем-то голым и мокрым.

— Еще один. Умный парень: оставил сумку при себе.

Второй поднялся и отстегнул оглушающую дубинку.

— Да уж, умный парень. Давай сюда вещички. Проверка. Живо.

Мейс не двинулся с места. Пробиотический туман постепенно конденсировался и сбегал ручейками по его обнаженной коже.

— Я могу прочесть ваши мысли, — глухо произнес он. — У вас их всего три, и все они ошибочны.

— Э?

Джедай загнул большой палец:

— Вы считаете, что раз вы вооружены и грубо себя ведете, то можете делать все, что заблагорассудится. — Мейс загнул указательный. — Вы считаете, что никто не окажет вам сопротивления, раз он обнажен. — Следующий палец. — И вы считаете, что вам удастся заглянуть в мою сумку.

— О, а он шутник. — Мужчина поменьше провернул в руке оглушающую дубинку и сделал шаг в сторону наглеца. — Не только умник, но еще и шутник.

Здоровяк начал заходить сбоку.

— Да, настоящий юморист, комедиант просто.

— Комедианты вон там. — Винду кивнул на дрожащих в углу обнаженных фо-ф'ейанца и китонака. — Чувствуете разницу?

— Неужели? — Амбал размял свои здоровенные руки. — А кто же в таком случае ты?

— Пророк. — Мейс произнес это очень тихо, словно некую тайну. — Я умею предсказывать будущее…

— Ну конечно… — Заросшая щетиной челюсть высокого мужчины чуть опустилась, показывая желтые неровные зубы. — И что ты видишь?

— Тебя, — ответил Винду. — Окровавленного.