Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Так, одну женщину мужчина обвинил, что это она изменила его жене. Ну, он тоже немного виноват, но спровоцировала измену эта разрушительница семейных очагов. Злая ведьма.

Иногда Ганькой назначают врача, иногда – психолога, иногда – учителя, иногда – родителя. Кого угодно могут назначить на эту незавидную роль. Это он написал человеку в штанишки! Сам носитель штанишек совершенно не виноват, это ясно и понятно.

Одно могу сказать – можно заметить сразу, что вам предстоит играть роль нехорошего Ганьки. Человек постоянно перекладывает ответственность за свои поступки на других людей. Он никогда не бывает виноват.

Но кто-то же должен быть виноват? Правильно. Это вы.

Так что будьте внимательнее. И держитесь осторожно с теми, кто озирается рассерженно, намочив штанишки. Ищет Ганьку…





Разрушить чужое счастье


очень легко. Как тарелку разбить. Разорить чужое гнездо, погасить огонь в чужом очаге, – только дунуть надо посильнее. И все погрузится во мрак и холод.

Одной женщине позвонили и сообщили, что муж ей изменяет. Она послушала, потом заплакала и в доме стало темно. Темно и холодно.

Муж все отрицал. Он говорил, что это неправда. Он ломал голову, кто бы это мог быть, этот звонивший! Он доказывал, как умел, что все это – ложь. И жена вроде поверила. Но все равно тень пролегла между ними. Холод и тьма пришли в дом. И постепенно они отдалились друг от друга, – доверие ушло. Жена так и не смогла простить, а муж так и не смог как следует оправдаться. Потому что ничего конкретного сказано не было, по сути. Только про его командировки говорили. Про какую-то Олю. Командировки, действительно, были частыми. И от какой-то Оли приходили раньше поздравления и картинки. Он знать не знал, кто это, – так он говорил жене. А теперь и подавно забыл.

Так прошло два года. Тихих и малоинтересных. Муж старался поменьше бывать дома теперь. А жена наказывала мужа молчанием и редкими ядовитыми намеками на Олю.

Потом муж тяжело заболел. Он потерял работу, – кому нужен больной человек. И лежал в больнице, под капельницей, бледный и худой. Жена его навещала. Так положено. Но не простила в душе.

А потом он умер. И знаете, что выяснилось? Это сестра жены все устроила. Одинокая женщина, которую этот же муж поддерживал и содержал, можно сказать. Жена когда-то поделилась с сестрой своими подозрениями насчет картинки «от Оли». Сестра запомнила. И потом все это использовала для звонка.

Сестра каялась спьяну-то. И даже слезы текли ручьем. Она нуждалась в прощении! Она кидалась на грудь вдове и рыдала в голос. Напился человек, расчувствовался, раскаялся. И все окружающие советовали жене простить. Надо простить, это же сестра родная!

Но жена не простила. Она, как вы поняли, не умела прощать. Сестра еще немного поныла жалобно, а потом ушла к себе. Взять-то больше стало нечего. Зачем унижаться, если взять больше нечего?

Так что верить не надо. Все сомнения надо трактовать в пользу человека. Не всегда можно доказать свою невиновность.

И еще одно. Жалкая картинка, посланная полузнакомому человеку, может стать причиной большой беды. Об этом тоже надо помнить…





Одну женщину обидел мужчина


И не какой-нибудь хулиган на улице. Вполне приличный мужчина в большом звании, с седой головой. Сначала все шло хорошо: он пригласил Эльзу к себе домой. У него большой дом. До этого он проявлял знаки внимания. Например, подарил пепельницу. Хотя Эльза не курит. И значок вроде «Отличник боевой подготовки». Нет, он дарил еще цветы корзинами через доставку регулярно. Но остальные подарки были довольно странными.

Это был настоящий военный. Он всю жизнь провел на войне. Рано овдовел, теперь его дети выросли и внуки уже были. И этот Георгий Яковлевич, предположим, видимо, решил изменить свою жизнь к лучшему.

Вот он зазвал Эльзу в свой огромный дом. Она приехала на такси – не водит машину. Такая красивая и нарядная. Духами побрызгалась самыми лучшими, надела великолепное платье. Конечно, она бы предпочла театр или филармонию для свидания, но согласилась. Дура какая. Это она сама о себе говорила так.

Георгий Яковлевич встретил ее при параде. Надел форму. Чистую и выглаженную. Это все, что было чистого и выглаженного в доме. Ну, еще белый фартук на абсолютно пьяной домработнице был довольно чистым и выглаженным. Она им укрылась и спала на диване прямо в обуви. Видимо, устала. Остальное было все просто ужасно грязное.

Но Георгий Яковлевич отодвинул модели танков со стола и стал разливать напитки. В захватанный бокал из чешского хрусталя. А себе налил в вазу небольшую.

Я не буду все перечислять. Георгий Яковлевич стал водить Эльзу по дому и все ей показывать. Комнаты были или пустыми и грязными, как спортзалы в плохой школе. Или забитыми вещами и грязными, как кладовки. Георгий Яковлевич приговаривал: «Живу холостяком, как свинья!» И даже хрюкнул для иллюстрации.

Потом он повел Эльзу в гараж и гнусно хвастался машинами. Машины очень хорошие были, правда. На них ездили охранник и садовник. Георгий ими просто хвастался. Дескать, глядите, что у меня есть!

И заброшенный сад он показал Эльзе. Где он любил пить чай на солдатском одеяле и спать в спальном мешке под яблоней. И яблоками-падалицами закусывать. Он и Эльзе предложил. Подобрал, обтер обшлагом и протянул…

Потом Георгий Яковлевич рассказывал, как он мечтает, чтобы было чисто. Как в казарме. И показывал Эльзе, как надо заправлять кровать, с нитками. Нитки нужны, чтобы складку на одеяле сделать правильно. И еще ее нужно бить тапком. Он снял рваный тапочек и колотил по одеялу.

Рассказал также об одной военной операции. Поскольку он прихлебывал напиток из вазы, он довольно путано рассказал. Больше показывал и изображал. Как враг полз по-пластунски, например. Или как одного ранило в голову навылет. Но он не погиб. Георгий Яковлевич дотащил его до медчасти, и тот потом стал майором.

Это Эльза рассказывала мне очень долго. А от Георгия Яковлевича она сразу уехала. Вызвала такси и уехала. А он сидел, пока такси ждали. Он был похож на старого грустного сенбернара. И умоляюще смотрел на Эльзу, но не мог ничего сказать. Только лаял глухо: «Вы уже уезжаете, да? Уже уезжаете?»…

Эльза страшно разгневалась. Она другого ждала. Романтики, кольца, шампанского, музыки. Музыки… Музыка была. Генерал включил «Песняров». Была музыка!

Знаете, она только потом поняла. Мы поговорили, и она поняла. Георгий Яковлевич просто одичал в одиночестве. Если бы он был дамский любимец и Дон Жуан, все было бы иначе. А он был старый одичавший солдат. Он показывал Эльзе свои ресурсы, он вовсе не хвастался. Он свои боеприпасы демонстрировал, склады и всякое такое. И показывал, что умеет заправлять кровать правильно…

Ну и все. Сейчас у них полный порядок в доме. Все хорошо. И никто не пьет из вазы напитки. В вазе стоят цветы, которые Эльза выращивает. И кровать теперь другая, хорошая. И Георгий Яковлевич шагает по чистому паркету. Как гордый сенбернар.

Он же мужчина. Хотя так нельзя теперь говорить. Но он мужчина, одичавший от одиночества. Он не умел выражать свои чувства, потому что не имел особо опыта, вот и все. Он и теперь их плоховато выражает. Просто обнимет, склонит седую голову на плечо и сидит. И дышит. И это хорошо. Правильно… Хорошо, когда тебя понимают и принимают. Несмотря ни на что.






Вот случай из жизни – про женщину,


которая не могла устроить свою жизнь. Хотя ее сынок, Антоша, и мама очень поддерживали ее желание. Но ничего не получалось. Стоило Любе познакомиться с кем-то симпатичным, как что-то случалось. Или Антоша заболевал, или у мамы подскакивало давление и приходилось вызывать врача и сидеть подле маминой постели… Какие там свидания…

Антоше уже десять исполнилось. Взрослый мальчик. Он маме говорил: «Ну когда же ты выйдешь замуж! Нужен все же мужчина в доме. И чтобы ты, мама, была счастлива!» Мама Любы то же самое говорила. Вот теми же словами!

Однако именно близкие не давали устроить жизнь, скажу честно. Это интересно. Хотя Люба не верила сначала. А потом решила все же поговорить более детально с сыном и с мамой. Как они видят счастливую жизнь с мужчиной в семье?

Мама сказала, что очень нужен помощник в саду. Надо копать землю. Перестраивать дом. Строить баню новую. Колоть дрова. Удобно также ездить в сад на машине мужчины. Хорошо бы большая машина была бы. В нее можно грузить рассаду и саженцы. Или навоз. В квартире нужен ремонт. Надо менять полы, трубы, обои клеить. Нужны деньги ведь, так? И ремонт. И Антошу возить на секции на машине. А маму – по врачам. Она долго перечисляла детали счастливой жизни.

Антоша тоже добавил, что это все отлично. И можно поставить этому трудолюбивому зомби раскладушку в коридоре. Там есть место. В одной комнате Антоша, в другой – бабушка, в третьей мама и тоже Антоша. Он там уроки делать привык. А этот гипотетический мамин муж может жить в коридоре. А кушать из мисочки на табуретке там же. Хотя лучше пусть уходит ночевать к себе домой. Он же не бродяга, наверное. Поиграет с Антошей, поучит приемам борьбы, подарит планшет, покушает и идет себе восвояси.

«Или он может жить в саду!» – это мама добавила. В коридоре он будет сильно мешать. В саду удобно. Он может все сторожить там и приводить в порядок.

Вот тогда Люба кое-что поняла. Близкие желали ей счастья. Но мужчина на таких условиях вряд ли бы согласился жить. Разве что с ментальной инвалидностью, извините. Или зомби.

Вот так планы близких людей могут сильно отличаться от наших. И видение картины нашего счастья может нас немного напугать.

А тем более – напугать тех, кого мы приглашаем в нашу жизнь. Люди как-то чувствуют, для чего их приглашают. И не очень-то стремятся воспользоваться приглашением…

Ситуацию удалось изменить к лучшему. К счастью. Но начинать пришлось с небольшой корректировки картины счастливой замужней жизни в сознании близких…





С бережливостью и трудолюбием дело такое;


непростое. Можно потратить всю жизнь и все ресурсы на достижение достатка. Деньги и вещи копить; строить дом, экономить, близких в рабов превратить, а самому стать рабовладельцем жестоким. Это у одной девочки отчим такой был: хозяйственный и беспощадный. Трудолюбивый, да. И бережливый. Он зарабатывал деньги фермерским трудом, это непросто, конечно.

Девочку отдали в интернат, потому что она ленилась и много ела. Недисциплинированная была. Ей лет восемь было, а хлопот с ней слишком много. В общем, отдали. Стали зарабатывать деньги непосильным трудом.

Прошло тридцать лет. Девочка уж давно на ноги встала и жила своей жизнью. Все нормально; много пришлось пережить, но это позади. Незачем вспоминать.

Отчим разбогател все-таки. Дисциплина и бережливость; трудолюбие опять же. Огромный дом построил, мебелью обставил шикарной, хорошие машины купил, счет в банке. Много всего.

Но вы знаете, он заболел слабоумием. Альцгеймер у него. Он немного пожил среди роскоши, которую не замечал в силу своего состояния. А сейчас живет в приюте. В медучреждении. И не отличает кашу от черной икры. Никакой разницы нет для него. Он еще кое-что от икры не отличает. Но за ним присматривают. Он ничего не понимает. Абсолютно.

Проходят годы; иногда очень много лет. И тот, кто кого-то куда-то отдал, сам оказывается в таком месте. Только без надежды на будущее.

А богатство – да что в нем толку, если ты не можешь им пользоваться? Что толку в дисциплине, бережливости, практичности, если все может вот так завершиться?

Рокировка происходит. Люди меняются местами. А богатство уходит как песок сквозь пальцы. Не удержать. Как жизнь. Но иногда рассудок уходит первым.





Настоящий мужчина – как крейсер «Варяг»


Он так и уходит; непокоренным и отважным. И последняя его воля – защитить своих. И купить им «посудомоющую машину», – чтобы облегчить жизнь.

Это одна женщина рассказала о своем отце-военном. Он уже был очень пожилым человеком, когда врачи честно сказали ему диагноз. Операцию сделали, но бесполезно. И он потребовал правду – и узнал ее. Но не сказал близким ничего. Просто слабел с каждым днем.

Он попросил жену отдать его форму в чистку. И добрел до магазина – купил себе лучшие ботинки. Самые хорошие, какие мог позволить себе. Он объяснил, что скоро будет парад. И он готовится к параду.

А еще он купил на свои сбережения «посудомоющую машину», – так он ее называл. Потом чисто побрился, лег и ушел на парад. А на столе в конверте оставил листок бумаги – разборчиво написал телефоны военной части своей, своих однополчан и друзей. И телефон похоронной конторы, куда следовало обратиться – он там обо всем договорился.

И в конце записки добавил, что любил и любит. И уходит без страха. Он прожил хорошую жизнь и честно выполнил свой долг перед Родиной и семьей. И разъяснил, как пользоваться посудомоющей машиной. Отличная какая вещь все-таки! Облегчает работу по дому.

Вот такой жил на свете человек. Настоящий мужчина. Как мои дедушки. Их призывают на парад. И они уходят, повинуясь приказу.

А близкие очень горюют и плачут, потому что с таким мужчиной жизнь была счастливой. Хорошей. Правильной. Настоящей. Их не очень много, таких людей. Умеющих любить, защищать и уходить.

Но лучше пусть будут с нами. Как можно дольше.