В рассветный час

– Я сама обиделась, – криво усмехается леди Заара и убирает со лба черный локон. – У меня характер совсем как у мамы – мгновенно вспыхиваю, только она быстро остывала, а я… Я злопамятная. Угли могут тлеть долго, но в случае чего легко разгорятся заново.

– Не самое худшее качество, миледи. К слову об огне… Вы сказали – Вайло стоял среди обломков и тлеющих головешек. Откуда они там взялись? В спальне вашей матушки есть камин?

Герцогиня невесело смеется.

– О чем вы, милорд! Чем его топить? Наши спальни обогреваются при помощи магии – сил придворного чародея на это хватает. И то, пока я была маленькой, мама брала меня к себе, особенно зимой – опасалась, что замерзну. Слуги – те спят вповалку. Завидуют конюхам и скотникам – на конюшне тепло, в овчарнях тоже. Кое-кто берет в постель собак… Но, кстати, благодаря этим холодам у нас удивительно неплохо с рождаемостью, – добавляет она со смешком.

– Понятно, чем еще заниматься холодными зимними ночами… Только вот прокормить всех – задача не из простых, не так ли?

– Пока нам хватает, – серьезно говорит леди Заара. – Но… Вам не понять, наверно, каково это: годами жить… на грани.

«Впроголодь», – слышит Дейн.

Слава Великому Ниду, в Восточных землях давно забыли о голоде. Было, было и такое – во время войны пострадало столько земель, что восстанавливать хозяйство пришлось очень долго. Но теперь это лишь история. Сейчас Восточные земли – житница Союза земель наряду с южным соседом.

Самому Дейну, конечно, не понять, как это – считать каждое зернышко, но он слышал преизрядно рассказов старших, и у него достаточно хорошее воображение, чтобы представить подобное в красках… Да ведь и представлять не нужно: достаточно посмотреть на Граршаайн!

– Значит, камина нет, – возвращается он к разговору. – Откуда тогда взялись головешки?

– Кровать сгорела, – помедлив, отвечает леди Заара. – Вернее… ее как будто горный великан растоптал. Она старая, досталась отцу по наследству. Не представляю, сколько ей лет… или веков даже, но она была из настоящего дерева, очень прочного. Эту кровать даже передвигать приходилось вшестером, а чтобы разломать без топора или чего-то наподобие… Но она была именно разломана – повсюду валялись щепки. Одна воткнулась в стену, застряла между камней…

– Откуда же взялся огонь? Лампа опрокинулась?

– Нет… нет, вряд ли. От одной лампы так бы не вспыхнуло.

– Почему? Если она опрокинулась на постель… Кстати, с ней что?

– Все сгорело, – передергивает плечами герцогиня. – Одеяла, перина, подушки, ковры, все занавеси… Когда мы оказались внутри, там летали огромные клочья пепла, будто… будто чудовищные бабочки. Делаешь шаг – они вспархивают отовсюду, из-под ног, со стен… Дотрагиваешься до такой, а она рассыпается в прах…

– Очевидно, ваша матушка тоже пала жертвой огня? – осторожно спрашивает Дейн.

– Д-да… нет… – Она обхватывает голову руками. – Не знаю… Там пахло горелым, но – только тряпками, пером, шерстью… Понимаете, о чем я?

Он знает, как пахнет горелое мясо, поэтому молча кивает.

– Но мама…

Кажется, будто леди Заара вошла в транс, чего Дейн и добивался своими расспросами сперва о незначительных событиях, а теперь о трагическом происшествии.

Девушка раскачивается на месте и продолжает:

– Мама словно пыталась выбраться из своих покоев. Стены, эти обломки кровати, даже ставни и оконная решетка, даже пол – все было в крови… Ее тело… истерзано, будто она билась о стены, а потом… потом сама раздирала себя ногтями… Волосы вырваны клочьями, с лица почти содрана кожа, а еще… еще… Не уверена, но, кажется, она бросилась на уцелевший обломок. Он пронзил ее почти насквозь. Там… весь пол был… липкий…

Леди Заара всхлипывает, и Дейн протягивает ей обещанный платок, продолжая расспрашивать по возможности спокойным тоном:

– Неужели она не кричала? Почему ее никто не услышал?

– Вы будто не видели наших стен, милорд! Можно кричать во весь голос, никто не обратит внимания.

– Но вы сказали, что приказали ломать двери, когда ваша матушка не открыла дверь на ваш голос, не так ли? Следовательно, что-то расслышать можно. И наверняка в течение дня кто-то подходил к двери – та же служанка – и прислушивался, не изволила ли госпожа встать. Как она вызывала прислугу?

Дейн ощущает непривычный азарт.

– Как все – звонком. Но мама никого не звала… – Герцогиня отрывает платок от лица и смотрит на Дейна в упор. – Здесь что-то не так. Вы правы, милорд, такой шум не прошел бы незамеченным. Окно выходит на двор, днем там предостаточно народу, хоть кто-то услышал бы. И уловил запах гари… Но ничего этого не произошло. Почему?

– Мы это выясним, миледи, обещаю, – твердо говорит он, хотя и чувствует неприятный холодок где-то в основании черепа. – Думаю, ваши слуги дополнят картину, хотя я и так уже догадываюсь, что именно произошло.

– Теперь-то вы не сомневаетесь, что мама не переборщила с пыльцой? – требовательно спрашивает леди Заара.

– Не сомневаюсь. Конечно, если бы я мог исследовать ее тело, то сделал бы намного более точное заключение, но…

– Если бы я знала, что это потребуется, то заставила бы всех обождать с погребением.

– А в усыпальницу нельзя проникнуть тайно? – спрашивает он. – Понимаю, ваши люди возмутятся, если какой-то приезжий решит вскрыть гробницу, но ведь можно не сообщать никому, не так ли?

– У нас в ходу огненное погребение, милорд, – после долгой паузы произносит леди Заара. – На это сил придворного чародея хватает. Конечно, не всех так хоронят, только знатных особ, но…

Она со злостью ударяет кулаком по скамье – на камне остаются капли крови. Дейн немедленно завладевает ими – якобы неловко коснувшись рукой. Пригодится…

– Почему, к слову, вы не заподозрили этого чародея? – спрашивает он.

– Потому что он отказался даже приближаться к покоям мамы. Сказал – не представляет, что именно ее убило, но не рискнет с этим связываться. И тоже не просыхает, как Рен. Они обычно вдвоем и пьют, – невесело отвечает леди Заара. – Но Альгу хотя бы не уверял, будто мама сама отравилась. Может, он слабый маг, но не лжец. Не могу сказать, что доверяю ему, но…


– Проверить все равно нужно.

– Как вам будет угодно.

Список подозреваемых ширится на глазах, чтоб им…

– Что ж, займемся этим вашим лекарем, – говорит Дейн, вставая с жесткой скамьи. – Время не ждет.

– А… как же я? – Герцогиня удивленно смотрит на него снизу вверх.

– Вы уже рассказали мне все, что запомнили, и довольно связно.

– Но… Вы меня все-таки зачаровали!

Дейн не может сдержаться и едва заметно улыбается.

– Нет. Просто отвлек и разговорил. Это не так уж сложно.

Назавтра он будет чувствовать себя выжатой тряпкой, потому что ненавидит такие вот беседы по душам. Умеет это делать, но… это все-таки тяжело дается, что бы он ни утверждал. Особенно тому, кто вообще не любит разговаривать ни с близкими, ни тем более с незнакомцами.

Почему лорд Кервен сам не занялся герцогиней?

«Скорее всего, ему попросту было некогда, – думает Дейн. – А зачем еще нужны остальные, как не ради того, чтобы свалить на них грязную работу? То есть, конечно же, делегировать полномочия! А может, он просто прекрасно понимал, что ему Заара довериться не сможет? Выходит, из всех нас я внушаю наименьшие опасения? Похоже на то, иначе Кервен послал бы Ниориса – тот обаятельный…»





Глава 8




Прикасаться к лекарю – его имя Гарно – нет ни малейшего желания, но это и не обязательно, равно как и отпирать клетку.

Спрашивать его о чем-то бесполезно: Дейн попробовал и убедился, что лекарь даже назваться не может, не говоря уж о том, чтобы сказать, какой нынче день. Остается перейти к делу, и вот тут-то Дейна подстерегает первый сюрприз.

Нет, поначалу все идет нормально – он даже сказал бы, привычно, если бы занимался подобным достаточно часто. Гарно не сопротивляется, когда Дейн мягко, но непреклонно подчиняет себе его разум и начинает выискивать в нем что-то, способное указать на обстоятельства смерти матери Заары…

И не видит ничего. Вернее, никаких второстепенных событий – все заслоняет, словно огромный щит, яркое воспоминание о том, как Гарно убеждает покойную герцогиню не пробовать пыльцу анориса, а та посылает его… Далеко посылает – матушка Заары явно не чуралась крепкого словца. А следом сразу другое воспоминание – разгромленная спальня, изуродованное тело госпожи, а воздух дрожит от едва сдерживаемой магии… Повезло Гарно, что Заара сразу не размазала его по стене, а ухитрилась взять себя в руки – в такой-то ситуации! – и отправила в застенки. Хотя насчет «повезло» – это как сказать… Палача в замке не было, зачем бы, поэтому ответы добывали Рен и Элри. И, надо отметить, старались, но без толку – ничего Гарно не сказал. Твердил все то же самое о пыльце, и все.

Это уже откровенно странно, и Дейн пытается проникнуть глубже, за этот щит. Должны же быть у Гарно иные воспоминания, детские хотя бы! Как бы не так: щит прочен и широк, он застит решительно все… Эту защиту явно ставил не сам Гарно – но кто?

Если честно, лекаря следовало бы забрать в столицу и там уже препарировать, как полагается, но увы – поступить так Дейн не может. Разве только перебросит Гарно через седло и увезет, как похищенную невесту… Далеко уедет, интересно? Сам он открыть портал не способен, зато у него имеется ключ от того, который ведет в резиденцию лорда Северных земель. Вряд ли тот обрадуется таким гостям, конечно, но в случае чего придется поступить именно так.

Но сперва Дейн решает испробовать все, на что способен в таких условиях.

Щит велик – не обойти, но что, если надавить? Для начала – очень осторожно, нащупывая границы и определяя возможные слабые места. Это всегда срабатывает, но не теперь: кажется, будто щит монолитный, а так не бывает! Ну, во всяком случае, Дейн не представляет, кто мог бы поставить такой в сознании обычного человека!

И все-таки он продолжает давить, и ему кажется, будто одна из условно обозначенных секций щита поддается напору, и…

Дейн приходит в себя на полу. Леди Заара встревоженно похлопывает его по щекам… а вернее сказать – хлещет изо всех сил и едва не плачет, потому что не представляет, что ей делать, кого звать на помощь…

– Я… жив, – с трудом произносит Дейн и добавляет: – Кажется.

– Что с вами случилось? – Герцогиня оседает на пол рядом с ним и вытирает лицо тыльной стороной кисти, позабыв о платке. – Я так испугалась…

Дейн молчит. Потолок над ним плывет и качается, в висках стучит, во рту стойкий привкус крови – ну да, носом хлынула… Но он действительно жив, что следует отнести к разряду счастливых случайностей. Говорят, дуракам везет, да.

– Кажется, я все понял, – говорит он наконец и пытается привстать.

Леди Заара без церемоний хватает его за руку – сил ей не занимать – и помогает сесть. От резкого движения голова взрывается болью, но она быстро утихает.

– Ну же, говорите! Это Гарно?..

– Да. И нет.

– Перестаньте изъясняться загадками, милорд!

– Простите, миледи, я немного не в форме, – мрачно говорит Дейн, искренне надеясь, что после такого магического удара с него не свалилась личина. Но герцогиня вроде бы не удивлена, значит, все в порядке.

– Может быть, позвать… Ах, кого же я позову! – восклицает она. – Эта тварь сдохла, а другого лекаря у нас нет! Только Альгу, но целитель из него – как из меня пряха…

– Не нужно никого звать, я скоро приду в себя, – останавливает Дейн. Сам виноват, сунулся куда не надо, теперь терпи. – Говорите, Гарно умер?