V-Wars. Вампирские войны

Остальное Суонн помнил смутно. Вокруг него толпилось много людей. Сперва полицейские всех мастей, фельдшеры скорой, потом больничный персонал. Он помнил, как ему делали уколы, ковырялись пинцетами, накладывали швы, но вот сейчас, пока он тут сидел, казалось, что все это происходит не с ним, а с кем-то другим. В конце концов, он профессор колледжа. Не могло же его изранить осколками стекла в полицейской комнате дознания после допроса подозреваемого в зверских убийствах как минимум двух человек, который на самом деле мог оказаться…

Кем?

Даже теперь, после всего, что он услышал и увидел, Суонн не решался употребить то самое слово. Пойти на это означало пересечь какую-то грань. Он предпочитал оставаться на стороне здравого смысла. Вне этого здания вампиры были явлением культуры, выдумкой суеверных людей, которые иначе не могли объяснить некоторые явления, например, эпидемии, синдром внезапной смерти младенцев, каталепсию или порфириновую болезнь. Вампиризм был темой сказок и фильмов, поп-культуры и его собственных, щедро снабженных сносками монографий.

Вампиров не держат в камерах полицейских участков Нью-Йорка.

Нет. Так не бывает. Это уж совсем за гранью разумного, полный бред.

Суонн был ученым. Для людей его склада ничего подобного быть не могло. Просто не могло.

Он сидел там, обмотанный бинтами, под которыми скрывались доказательства его заблуждения. Суонн прикрыл глаза, пытаясь ничего не видеть. Он услышал тихое шарканье и, открыв глаза, увидел перед собой Шмидта. Кроме линии пластырей на левой стороне лба, никаких других ран у детектива не было видно. Он нахмурился, даже посуровел, и смотрел мрачным взглядом.

– Профессор, – поприветствовал Шмидт.

– Детектив, – ответил Суонн, и они молча долго изучали друг друга.

Глядя со стороны, Суонн понимал значение этого момента. Оба были там, видели, что произошло, оба знали остальные детали. Отчеты с мест преступлений, результаты анализов. Все досконально. Однако до сих пор это был только набор бессвязных, странных, необъяснимых фактов.

Но теперь?..

Теперь придется все это обсудить, дать этому название. От этого разговора зависели не только их собственные судьбы, но и жизнь окружающего мира.

Суонну не хотелось в этом участвовать, и он всячески старался оттянуть разговор.

– Как там детектив Янофф?

– Отдыхает, – ответил Шмидт.

– А его нога?

– Ампутация не потребуется. Может, будет прихрамывать.

– А его работе это не повредит? Я имею в виду, ему разрешат…

– С ним все будет в порядке, профессор, – резко оборвал Шмидт, глядя потухшими глазами.

Они надолго замолчали, уставясь друг на друга.

– Ну, говорите, – тихо сказал профессор.

– Нет, – ответил Шмидт. – Сами скажите. Вы были в той комнате, разговаривали с ним. Скажите мне, что происходит.

– Я не понимаю, что происходит.

– Чушь собачья. Вы изучали историю болезни, разговаривали с ним…

– Я видел анализ крови, детектив. Хотелось бы взглянуть на анализ ДНК.

– Результаты будут готовы через несколько дней.

– Знаю. Тем временем нужно собрать группу специалистов в этой области. Гематологов, физиологов, патолога, может, эпидемиолога и лучших диагностов города. Нам нужно проделать полное клиническое исследование. Исчерпывающее.

– Профессор, все это мы проделаем, но прямо сейчас мне нужно не это.

– Я знаю, что вы хотите от меня услышать, детектив, но…

Шмидт неожиданно задернул шторы и закрыл дверь в смотровой кабинет. Он тихо и торопливо заговорил:

– Послушайте меня, профессор, – с жаром сказал он, – Фэйн разбил то стекло голыми руками, и я хочу знать, как. Понимаете… Я видел, как обдолбанные торчки и трехсотфунтовые байкеры швыряли в него стульями – и ни единой царапины, хоть бы хны. Знаю, что три года назад в той комнате стреляли, и пуля калибра девять миллиметров просто срикошетила от того стекла. Так может объясните мне, как баристе весом в сто семьдесят фунтов удалось разнести вдребезги пуленепробиваемое стекло голыми руками?

Суонн ничего не ответил. В горле было сухо, как в пустыне.

– Как ему это удалось, профессор? – спросил Шмидт тихим взволнованным голосом. – Как такое вообще возможно? С чем мы столкнулись? Кто он?

Лютер Суонн прикрыл на секунду глаза и вздохнул. Ярость и страх Шмидта отдавались в груди, словно удары кулаков.

– Детектив, – медленно начал Суонн, – я ни во что подобное не верю.

Открыв глаза, он обнаружил, что Шмидт склонился прямо к его лицу.

– Это нереально, – сказал Суонн. – Этого не может быть.

– Тогда что это? Кто он?


– Я…

– Скажите же, ради бога.

Глаза Шмидта безумно сверкали, казалось, он вот-вот разрыдается или закричит.

Но Суонн только покачал головой.

– Выслушайте меня, детектив, очень внимательно. В таком деле спешка ни к чему, нужно быть очень осмотрительным. Если ошибемся с диагнозом – нам обоим крышка. Вас с позором вышибут из полицейского управления, а мне очень повезет, если я получу место учителя английского для иностранцев в каком-нибудь захолустье. Если же это… действительно то, о чем мы подозреваем… то как ни назови, это перевернет весь мир с ног на голову. Не просто это дело, и не только наши жизни. Вы меня понимаете, детектив? Это гораздо масштабней простого расследования убийства, даже особо тяжкого со множеством жертв. Если все это правда, мы на пороге будущего, которое никто из нас не в состоянии даже представить. Мы покидаем наш привычный мир и погружаемся в неведомое. Вам это понятно?

Шмидт кивнул, но ничего не ответил.

Суонн облизал губы.

– Нам необходимы результаты анализа ДНК и специалисты. Обеспечьте их, добейтесь проведения всех исследований, тогда услышите от меня все, что хотите.

Детектив снова кивнул.

– Надеюсь услышать от вас, что мы ошибаемся.

– Знаю, – сказал Суонн. – Знаю.





– 16 –




12 октября, 5:22

Офис «Всемирных спутниковых новостей», Нью-Йорк, Ноль дней до события В.



– Привет, – сказал Симс, – это я.

По высветившемуся номеру Юки уже знала, кто звонит. – Что у тебя?

– Достаточно для премиальных, – прямо сказал он.

– Если материал хороший, можешь рассчитывать, – быстро сказала Юки.

От записи, которую она сняла камерой, спрятанной в губной помаде, ее директор отдела новостей чуть не выпал в осадок. Они настолько обскакали других со своей сенсацией, что некоторые сулили за этот сюжет круглые суммы и даже взятки. Однако «Региональные спутниковые новости» уступали права на показ только кабельным каналам и не стеснялись драть с них три шкуры. Юки компенсировали расходы на информаторов.

– Короче, – сказал Симс, у меня есть имя, номер страховки, домашний адрес, и информация, куда его перевели.

– Перевели? Он не в камере полицейского участка?

– Уже нет, – с усмешкой ответил Симс. – Но это уже другая история. За такое и удвоить не грех.

– Слушай, Чарли, я не люблю вымогательства.

– Поверь, Юки, когда я расскажу тебе, что произошло, ты поймешь, что тебе предлагают чистое золото по бросовой цене.

– Не пудри мне мозги, Чарли. Я не шучу.

– Правда. Это золотая жила, без дураков. Там творится что-то очень-очень странное. Аж до мурашек.

– Ладно, – неохотно протянула она, стараясь скрыть волнение. – Давай, выкладывай.

Он начал рассказывать. Когда он закончил историю про Майкла Фэйна, доктора Лютера Суонна, и происшествие в комнате дознания, у Юки Нитобе закружилась голова. Ей даже пришлось притащить стул и сесть. Сердце бешено колотилось.

– Его только что перевели, – подытожил Симс. – В психиатрическое отделение больницы Беллвью.

– Почему?

– Ну, если навскидку, скорее всего из-за коек с ремнями для рук и ног, стен с мягкой обивкой и широкого выбора транквилизаторов на любой вкус.

– Так, погоди, погоди… – сказала Юки, перелистывая свои записи. – Этот профессор? Суонн?

– Ага.