Ведьма по распределению

— Прости, девочка моя, — покаялась женщина. — Но как бы тебе помягче сказать… Ты не стихийник. Ты не целитель. Ты, конечно, славная, но…

Это «но» камнем упало в тишине комнаты, и мое сердце пребольно сжалось от пренебрежения, проскользнувшего в голосе женщины.

— Желаешь подать на нее жалобу? — мгновенно оживился Дэниель и хищно подался вперед.

Вот ведь… нехороший человек! А соловьем пел, что больше никакого принуждения с его стороны не будет. Однако как только выдался подходящий шанс — тут же захотел им воспользоваться.

— Нет-нет! — Верина замотала головой. — Даже не надейся. Пусть живет. Два года как-нибудь выдюжим. Пусть тяжело будет, но что поделаешь.

Финальная фраза старосты стала последней каплей в чаше моего терпения. Я выскочила прочь из кухни, почувствовав, что в противном случае позорно разревусь прямо при всех. В жизни столько не плакала, как за несколько дней в этой деревне!

Остановившись на крыльце, я усиленно задышала ртом, силясь успокоиться. Слезы стояли в глазах, рискуя в любой миг политься неудержимым ручьем.

Ларс, который копошился во дворе, придирчиво изучая черенки лопат, поднял голову. Увидел меня и вновь ощерился в страшноватой улыбке. Сложил губы дудочкой, и меня передернуло от отвращения.

Тьфу ты! Теперь и с этим проблемы будут. Если Верина увидит гримасы своего мужа — беды не избежать.

В этот момент мне на плечо опустилась тяжелая рука, и сердце стремительно рухнуло в пятки. Неужели сейчас мне предстоит неприятная разборка с Вериной? Та наверняка воспылает от негодования, если узнает, что я случайно устроила стриптиз для ее муженька.

— Прости, Оливия.

При звуках этого голоса я испытала необыкновенное облегчение. Ну, то есть я совершенно не хотела разговаривать с Дэниелем. Но из двух зол сейчас он явно был меньшим.

— Я не хотел тебя обижать, — продолжал он. — Но мне всегда казалось, что ты не из тех капризных балованных девиц, которые любое справедливое замечание в свой адрес воспринимают в штыки. Знаешь, чем отличается умный человек от дурака?

— Знаниями? — предположила я, не торопясь повернуться к Дэниелю.

— Умением адекватно воспринимать критику и ошибки считать не мировой трагедией, а необходимым, пусть и неприятным опытом, — мягко ответил Дэниель. — Можно быть лучшей на курсе и поражать преподавателей точным пересказом учебников. Но даже ворона можно научить говорить. Кому нужны намертво зазубренные правила и формулировки, если понятия не имеешь, в какой ситуации их применить? Подумай, Оливия. Я предлагаю тебе уникальный шанс. Помочь перевести твои, вне всякого сомнения, весьма обширные теоретические знания в практическую сферу.

Я неохотно повернулась к магу. Он стоял, и улыбка дрожала в уголках его рта. Влажные после умывания волосы сверкали в лучах солнца, на дне зеленых как трава глаз прыгали озорные искорки.

Какая несправедливость!

— Несправедливость? — Дэниель изумленно моргнул. — Ты о чем это?

Неужели я сказала это вслух? Я была готова поклясться, что ни слова не сорвалось с моих уст.

Но Дэниель продолжал смотреть на меня внимательно и требовательно.

— Несправедливо, что ты так выглядишь, — сказала я, поняв, что в противном случае он от меня все равно не отделается.

Дэниель высоко взметнул бровь.

— Как? — спросил с удивлением.

— Ты должен быть плешивым, старым и страшным, — добавила я.

Теперь Дэниель поднял и вторую бровь, всем своим видом выражая искреннее изумление.

— Да потому что все нехорошие люди должны нести на лице печать порока! — рявкнула я, устав объяснять столь элементарную мысль. — А ты… ты… — Запнулась и совсем тихо завершила: — Слишком красив для негодяя.

Дэниель сначала приглушенно фыркнул от смеха. Затем, не удержавшись, громко расхохотался.

— Это самый оригинальный комплимент, который я когда-либо слышал, — простонал он. — Оливия, ты — чудо!

Правда, тут же опомнился и вновь придал своему лицу нарочито серьезное выражение.

— Между прочим, я вполне могу быть старым, плешивым и страшным, — с показной суровостью проговорил он. — Откуда ты знаешь, что это не так? Под мои иллюзии ни один маг заглянуть не в силах.

— Я видела твою татуировку, когда ты спал, совершенно обессиленный после перелета из Рочера, — скептически проговорила я. — В таком состоянии ты бы не сумел поддерживать никакое обманное заклятие.

— Ну а вдруг? — Дэниель лукаво усмехнулся. — Вдруг эти маскирующие чары замкнуты не на моей ауре, а, к примеру, на каком-нибудь амулете? Именно для того, чтобы никто и никогда не сумел заглянуть под их покров?

Я прищурилась, не понимая, к чему клонит Дэниель.

— Оливия, я научу тебя видеть истинную суть вещей, — без тени улыбки произнес он. — Никакие мои чары больше не сумеют обмануть тебя. Неужели тебе это совсем не интересно?

— Интересно, — послушно согласилась я. — Но еще интереснее, почему ты вдруг решил стать моим учителем. Да еще так просто, без всяких условий.

— А почему бы и нет? — Дэниэль флегматично пожал плечами. — Надо же чем-то заняться в этом захолустье. — Неожиданно нагнулся ко мне и чуть слышно шепнул, глядя прямо в глаза: — Тем более любой процесс обучения предполагает определенную степень интимности в общении между учителем и учеником.

— Ты неисправим, — устало вздохнула я, почувствовав, как знакомая толпа теплых приятных мурашек принялась носиться по моему многострадальному позвоночнику.


— Ну же! — Дэниель подмигнул мне. — Соглашайся. Или настолько не уверена в своей твердости духа, что предпочтешь позорно отказаться, даже не попробовав?

— Гад ты все-таки, — тоскливо заключила я, понимая, что балансирую на грани поражения.

Испуганно замерла, осознав, что именно ляпнула. Что-то слишком часто в последнее время я дергаю дракона за хвост. Эдак его терпению рано или поздно придет конец, и он откусит-таки мою глупую голову. Дэниель, конечно, не дракон. Но, как показал опыт, вполне способен в него превращаться.

Однако, вопреки моим страхам, Дэниель совершенно не рассердился на столь нелицеприятную характеристику. Вновь фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха и весело согласился:

— Ага, гад тот еще. Вот и проверь, старый ли я при этом и плешивый. Или боишься?

Я нахмурилась было, но вздохнула и обреченно махнула рукой.

Ай, да будь что будет! Все равно он от меня точно не отстанет, пока не добьется того, чего хочет.

Изумрудные глаза Дэниеля вспыхнули торжеством, и он склонил голову, принимая мое решение.





ГЛАВА 2




Для первого урока Дэниель выбрал задний двор моего дома, который упирался в давным-давно заросший бурьяном и сорняками огород. Я не имела ничего против. Это место было надежно скрыто от любопытных глаз соседей. Правда, за забором чем-то подозрительно звякал Ларс, и меня уже начинало раздражать, что муж Верины этим утром постоянно ошивался рядом со мной.

Впечатлительный какой! Как будто голой девушки никогда не видел. Да и не так уж много я показала. Лицом ведь к окну не поворачивалась.

Дэниель слабо улыбнулся, когда со двора Верины послышался очередной лязг железа об железо. Ага, стало быть, тоже заметил подозрительное внимание ко мне Ларса.

— Ты сказал, что приворотное зелье умеешь варить, а отворотное? — буркнула я, почувствовав, как затылок налился болью, словно уже ощутил соприкосновение с поленом, которым Верина меня обязательно огреет в ближайшем будущем.

— Естественно. — Дэниель пожал плечами. Хвастливо добавил: — Я в принципе весьма неплохо разбираюсь во всех этих колдовских отварах и настоях. У меня даже есть степень магистра по зельеварению. А что?

Я выразительно посмотрела на забор. В этот момент в дырке от сломанной штакетины показалась вихрастая голова Ларса, явно вознамерившегося подсмотреть за происходящим. Увидев, что его заметили, мужичок ни капли не смутился. Напротив, опять принялся улыбаться мне и подмигивать сразу двумя глазами. По очереди, правда.

— О да, кажется, у кого-то образовалась небольшая проблемка. — Дэниель с сочувствием вздохнул.

Правда, его глаза при этом хитро заблестели, доказывая, что на самом деле эта ситуация его премного забавляет.

Ничего удивительного. Если Верина заметит заигрывания мужа, она сделает все возможное, лишь бы поскорее избавиться от меня как от источника потенциальной опасности для ее семейной жизни. Самый простой и легкий способ — это даже не огреть поленом меня по голове. Это, конечно, позволит ей отвести душу, но от проблемы не избавит. Куда проще и надежнее подать жалобу на мою некомпетентность. А если сама не догадается об этом, то Дэниель наверняка подскажет. И придется мне несолоно хлебавши возвращаться в Рочер.

— Ясно, — буркнула я. — Значит, не поможешь. Сразу было понятно.

— Ну почему же? — внезапно не согласился со мной Дэниель. — Удиви меня сегодня. И, возможно, я что-нибудь придумаю.

— Врешь, поди, — недоверчиво протянула я.

— Я никогда не вру! — Дэниель с нарочитой обидой задрал подбородок, правда, лукавый блеск его глаз лишь усилился. И добавил уже тише: — Я просто не всегда говорю всю правду.

После чего резко взмахнул рукой. Воздух около забора замерцал, преображаясь в густое непрозрачное желе. С соседского двора послышалось изумленное восклицание Ларса.

— И не благодари, — великодушно обронил Дэниель. — Это чтобы ты не отвлекалась на всяких посторонних. И чтобы никто со стороны не комментировал ход занятия.

Затем так же резко прищелкнул пальцами. Нет, я была готова к чему-нибудь неожиданному с его стороны. К тому же не являлась новичком в области иллюзорных чар. По крайней мере, считала себя достаточно искушенной в этой области знаний. Но и то чуть не охнула в полный голос.

Я никогда прежде не видела, чтобы человек менял облик настолько стремительно. Никакой мерцающей дымки сгущающихся чар. Никакого характерного потрескивания, сопровождающего большинство обманных заклятий. Дэниель как будто стер себя из мира. Быстро и абсолютно бесшумно. И на его месте теперь стояла Бретани собственной персоной.

— Ну как? — спросила она своим обычным проникновенным грудным голосом.

Вместо ответа я неторопливо обошла Дэниеля кругом, придирчиво изучая его новый облик.

Дело в том, что любое заклинание имеет определенные ограничения по использованию. И чем лучше ты знаешь человека, тем тяжелее ему использовать маскировочные чары. К примеру, человеку крупной комплекции практически невозможно стать худощавым при помощи магии, а высокому — низким, равно как и наоборот. Пространство вокруг него все равно будет искажаться, выдавая истинные пропорции. И что насчет привычек? У каждого из нас есть какая-нибудь деталь поведения, которая отличает нас от окружающих. Кто-то покусывает нижнюю губу, когда задумается. Кто-то начинает накручивать на палец прядь волос. Кто-то барабанит пальцами одну и ту же мелодию. Словом, все эти мелочи способны разрушить даже самое изысканное плетение чар.

Но в данном случае я не замечала ничего странного. Дэниель был выше Бретани примерно на голову, не говоря уже об очевидной разнице в телосложении. Тем не менее воздух около него не дрожал, выдавая обман.

Не выдержав, я протянула руку и притронулась к плечу лже-Бретани. До своего преображения Дэниель был в тонкой рубашке, тогда как на иллюзии красовалось синее шелковое платье. Но — вот ведь удивительно! — я действительно ощутила кончиками пальцев скользкую ткань изысканного наряда.

Дэниель никак не мешал моему исследованию столь чудесно созданного образа. Он даже позволил мне прикоснуться к светлым волосам, в беспорядке рассыпавшимся по плечам. Я была уверена, что в этот момент морок развеется, потому что волосы у Дэниеля были намного короче, чем у Бретани. Но нет. Иллюзия была настолько безупречной, что мне стало не по себе.

Ай, да что там скрывать! Я испугалась. И испугалась сильно. Мгновенно вспомнился рассказ Эвотта про древний орден магов, способных изменять реальность. Да, в тот момент я не поверила дракону. Слишком все это напоминало страшную сказку. Но я при всем желании не могла отыскать ни малейшего изъяна в чарах Дэниеля. Если бы преображение произошло не в моем присутствии, я бы поклялась, что передо мной действительно Бретани.

Закончив исследование, я отступила на шаг. Потерла рукой лоб.