Ведьмак двадцать третьего века
Часть 14 из 24 Информация о книге
Подумать о том, что потом, юноше не дал налетевший словно смерч противник. Две зачарованные кое-как пули не смогли его не только остановить – даже не замедлили, полностью потеряв свою убойную силу в объятиях магического щита. Сжатый обеими руками палаш кавалериста колющим выпадом ударил в грудь Олега и отскочил обратно, столкнувшись с незримой преградой. «Не разверну, – понял спускающий курок в третий раз инвалид, у которого мгновенно пересохло в горле при осознании полной бесполезности его главного козыря. Все-таки баллиста оказалась слишком громоздка и неуклюжа, чтобы использоваться в нормальном ближнем бою. – Значит, надо не дать нанести ему новый удар!» Буквально распластавшись по вражескому магическому щиту, юноша продавил его и шагнул вперед. Реагирующие подобно ремням безопасности только на импульс выше определенной силы, эти артефакты могли быть обмануты. Конечно, опытный чародей мог бы усилием воли переключить их на параноидальный режим работы и сделать полностью непроницаемыми ни для чего плотнее воздуха… Однако в таком случае заряд накопителей истощился бы очень быстро просто от ветра. И в любом случае кадеты Североспасского магического училища под данное определение не подходили. Лезвие уже отведенного в сторону для рубящего удара палаша вонзилось в плечо и спину приникшего к противнику Олега. Однако из-за слишком неудобной позиции резко пошедшей на сближение цели рубящий удар растратил большую часть своей мощи на поражение пустого пространства. Правда, остатка все равно хватило для того, чтобы усиленная металлическими вставками кожаная куртка лопнула. Однако лезвие глубоко в плоть так и не прошло. А боль начинающий целитель конечно же полностью отключил себе заранее. Прижав ствол револьвера почти вплотную к подбородку витязя, он выпустил оставшиеся пули ему в шею… И полетел кувырком, словив сначала рикошет в грудь, а затем мощнейший удар забралом по носу. Витязь не стал повторять типичную ошибку всех главных злодеев и пускаться в разговоры. Быть может, потому что являлся всего лишь шестеркой на побегушках у типов, которые на сей титул тоже ну никак претендовать не могли. Шагнув вперед молчаливым воплощением смерти, пускай и немного пошатывающимся, он с силой молотобойца обрушил свой палаш прямо на ту часть Олега, которая оказалась к нему ближе всего. Причем бил лезвием, желая не оглушить, а расчленить. К счастью, дезориентация после попадания в основание головы двух пуль помешала ему понять, что это нога. Деревянная. Зачарованная на дополнительную прочность незнамо кем и когда, она все-таки боевым протезом не являлась. И потому, хрустнув, распалась на две половины. А перерубивший ее палаш вонзился в песок арены. И по сжимающим его пальцам рубанул Олег, еще не сумевший подняться, но оружие из ножен уже доставший. Латная перчатка кавалериста была качественной, хватательный инструмент, данный некоторым приматам матушкой-природой, остался на месте. Однако острую железяку он все же чисто рефлекторно упустил. Дернувший здоровой ногой со всей силы инвалид отправил блеснувший на солнце клинок в полет метров на десять. Кажется, он сильно порезал ступню, но это не имело значения. Главное, что его противник остался почти безоружен. Ведь за висящим где-то сзади дробовиком еще надо было тянуться. Потерявший в процессе короткого полета револьвер Олег оперся на одно колено и постарался встать, не обращая внимания на текущую из раны на щеке кровь. Собственная пуля, отскочившая от стального воротника витязя, не могла углубиться слишком далеко. И хотя его язык явственно ощущал крошево кости и зубов, это было поправимо. Даже его собственными силами. Ему требовалось воспользоваться появившимся ненадолго преимуществом… Увы, противник идти на поводу желаниям парня не собирался. Словно бронированный медведь, витязь распахнул свои объятия и рухнул всем телом на ведьмака, переводя бой в борьбу. И в ней у кавалериста имелось изрядное преимущество. Стальная скорлупа доспехов, в отличие от рыцарских лат Средневековья, не слишком-то сковывала его движения. И в то же время она отлично защищала от попыток ударить кулаком в лицо, пах или иное уязвимое место. Палаш же у Олега нереально сильный и тяжелый витязь, усевшийся ему на грудь, практически сразу вырвал и отбросил подальше, после чего принялся тупо и без затей превращать побежденного противника в котлету при помощи бронированных кулаков. Стальные кулаки сдирали кожу и, кажется, даже мясо на лице. Вминали защитные пластины куртки в грудь. Вышибали зубы вместе с деснами. Единственное, что мог сделать в такой ситуации Олег, – это прижать обе руки к единственному глазу и со всей силы его беречь. Хотя перчатки у витязя вряд ли обладали разрушительными свойствами смарагдова пламени, окончательной слепоты парень боялся слишком сильно, чтобы рисковать. Он пытался пару раз прохрипеть «Сдаюсь», но его то ли не слышали, то ли не желали слышать. Боль сквозь возведенную при помощи магии преграду пробивалась лишь отдельными ослабленными всполохами, но все ближе и ближе подступала чернота беспамятства. И наконец-то наступил тот момент, когда забвение накрыло Олега с головой. Чернота баюкала и несла почти утратившего способность соображать куда-то вдаль на своих волнах, а потом оставила… Где-то. Где не было ничего, только ставшие уже почти привычными качели пустоты. С каждой секундой это ничто, правда, наполнялось… Чем-то. Но покачиваться от этого не прекращало. И вот наступил момент, когда порог невозврата оказался пройден. Олег увидел свет и открыл глаз. Именно в такой последовательности. Тела он не чувствовал. Все вокруг было белым. Его нос, который раньше вроде бы был виден только в зеркале, стены, потолок, одежда… И даже Святослав со Стефаном, выжидательно взирающие на парня, почему-то изменили привычной цветовой гамме в сторону белизны. – Ребята… Вы тут… И до вас добрались… – хотел сказать Олег, пребывающий в полной уверенности, что находится в раю, что он его если не заслужил, то выстрадал. Однако из горла у него вылетел только какой-то слабый, почти нечленораздельный шепот. Который тем не менее с каждой секундой акклиматизации и новым словом становился все четче и четче. Ну, во всяком случае… – А где мама? Отец? Родители? Почему меня встречаете вы, а не они? Они же должны… Наверное… Стоп! Они там! А я здесь! В чужом! У них свой рай, а я в чужом! Верните меня обратно, в мой рай! – Пришел в себя? – Растолкав ведьмаков, над Олегом склонилась женщина. В белых одеждах, с белыми волосами и молочно-белыми глазами. – Что он там сипит? – Ну, дык я это, не очень понял… – стушевался Святослав и посмотрел на Полозьева. – Но, кажется, что-то про родителей и рай. – Угу, – солидно кивнул толстяк и с некоторой завистью посмотрел на Олега. – Просил вернуть обратно. – Вот всегда знала, что бесовское это дело – реанимация. Но – увы, если уж в себя пришел и безнадежных ран не имеет, эвтаназию провести не имею права, – тяжело вздохнула женщина и положила руку на лоб искалеченному юноше. Холодные иголочки целительства мгновенно закололи весь его организм, возвращая ощущения тела. Которое как-то странно… Затекло. – Ладно, я тут им сама дальше займусь. А вы, бездельники, быстро взяли в руки тряпки и начали собирать весь тот мел, который по вагону разлетелся! Только сейчас Олег сообразил, что ощущаемое им покачивание – это движение поезда. А он сам находится вовсе не в раю. Хотя, возможно, в его преддверии. Или, по мнению получивших исцеление от мук болезни людей, филиале. В санитарном вагоне, где по традиции красят все белой краской и надевают такого же цвета халаты на персонал и посетителей. И, похоже, кто-то тут хранил нехилые запасы мела, сейчас покрывавшие ровным слоем все подряд. – Воды… – просипел Олег, только сейчас осознавший, что в глотке у него сухо как в пустыне. И немедленно получил просимое. Занимающаяся им целительница, чьи глаза были полностью лишены зрачков, явно умела правильно расшифровывать даже самые невнятные просьбы больных. И на слепую она не походила нисколько: слишком уж уверенно двигалась. – Фух! Спасибо. Как я здесь оказался? И здесь – это вообще где? – В поезде «Москва – Щебжешин», – подсказал ему Стефан, споро орудуя непонятно откуда извлеченным веником. Белая пыль поднялась по всему вагону, но она просто не могла еще больше покрыть собою все и вся внутри него. Хотя волосы у высокой пожилой женщины, еще сохранившей на своем лице следы былой красоты, явно были не выкрашенными, а натуральными. Просто седыми. Обладательница белого балахона с вышитыми на нем красными православными крестами давно оставила свою молодость далеко позади. – Мы едем на границу, в один из тыловых гарнизонов. Замещать регулярные части, которые оттуда снимают, и потихоньку привыкать к действительной военной службе. – Щеб-же-шин… – по слогам повторил неимоверно сложное для его речевого аппарата название парень. – Слово какое-то китайское… Или японское? Это что, нас на Дальний Восток послали служить? Побережье от узкоглазых пиратов охранять будем? – Да если бы, – расстроенно вздохнул тучный сибиряк и взмахом веника устроил настоящую меловую поземку. Наблюдающий за его движениями ведьмак попытался сосредоточиться на своих небогатых колдовских талантах… И не смог удержаться от болезненного вскрика, когда так и не убравшая ладони с его лба целительница ущипнула его за нос. – Совсем в противоположенном направлении. В Польшу. Ну, в ту ее часть, которую мы забрали себе после Третьей мировой и обратно отдавать отказались. – Ну, дык вот… – Святослав в растерянности принялся чесать затылок. – Я че-то не совсем уверен… А Польша – это страна? – Ну, если верить политическим картам мира, то да. И сами поляки так тоже считают. Правда, не все, – просветил его Стефан. – Например, моя бабушка, которая родом откуда-то оттуда, до сих пор уверена, что это просто территория, через которую мы с австрияками, французами и всякими прочими немцами друг друга воевать ходим. – Не дергайтесь и не отвлекайте меня, больной. – Белые бельма глаз целительницы Олега как-то нервировали. И его робкие попытки взять под контроль собственный волшебный дар натолкнулись словно на бетонную стену. – Похвально, что вы учились лекарскому делу и умеете исцелять. Или думаете, что умеете. Но я с этим все равно справляюсь намного лучше. – Конечно… – сразу согласился с ней Олег, наконец-то понявший, почему в госпитальном вагоне столько мела. Кальций. Вещество, из которого большей частью состоят кости. А их пациентам госпиталя нередко требовалось ускоренно восстанавливать. Или даже выращивать новые вместо расколотых снарядами и вытащенных по кусочкам хирургами. Но эффективно использовать для подобных работ внешнее сырье мог только целитель не ниже третьего ранга. Вроде принимавшего у него зачет Чернобурова, считавшегося по училищу далеко не самым худшим из профессиональных магов-медиков. Имелись среди них и те, кто, несмотря на опыт и прожитые годы, до сих пор довольствовались вторым. Впрочем, они обычно взамен могли похвастаться какой-нибудь узкой специализацией, которую знали в совершенстве. К примеру, два имевшихся в учебном заведении венеролога, бывших, кстати, мужем и женой, пользовались почтением курсантов как бы не больше ректора и обретающихся при нем святых отцов из православного аналога инквизиции. – А что со мной? Последние воспоминания относятся к дуэльной арене, на которой из меня выбивали дух. – Тебя там почти убили, – не стал скрывать Стефан. – Тот витязь, оказавшийся берсеркером, раскрошил тебе к чертям собачьим череп! – Не богохульствуй! – обожгла его взглядом целительница, недовольно и чопорно поджав губы. Причем Олег готов был поклясться, что пылинки мела с пути пылающего раздражением взора поспешно убирались. – Прошу прощения, сестра Анна. Вы должны меня извинить, все-таки я не привык общаться так, как это принято в монастырях. Тем более женских, – повинился приравненный к лицам благородного происхождения толстяк, одной рукой поднимая стол вместе с наваленными на него грудой бумагами, чтобы удобнее было выгребать мусор. Соседкой этой привычного вида мебели являлась стальная металлическая кушетка с зажимами для рук и ног. Правда, зачем нужны были последние, Олег не очень понимал. По части наркоза местные целители далеко ушли вперед от привычных ему медиков-анестезиологов. Или врагов предполагалось оперировать без обезболивающего, чтобы жизнь медом не казалась? – Так вот, когда дуэль остановили, твои мозги могли увидеть те из зрителей, кто запасся биноклем. Я-то сам не видел, поскольку уже находился в приемнике-распределителе армейского пополнения, но мне рассказывали. Да только ты, несмотря на открытую черепную коробку, умирать все еще отказывался. И потому попал в госпиталь при училище, где, скорее всего, и скончался бы скоропостижно… – Не драматизируйте, юноша! – строго поджала губы целительница, оказавшаяся вдобавок еще и монахиней. – От простых механических травм, не осложненных магическим воздействием, даже в обычной городской больнице откачают. А уж в вашем-то вертепе, где в каждый час по два-три перелома, а раз в день обязательно доставляют тяжелораненого… Вот с этим милым мальчиком, который изволил подвергнуться атаке воздушного элементаля, – с ним да. Могли бы возникнуть проблемы. Хорошо организм попался сильный, дурманом, выпивкой и боевыми зельями не испорченный. И вдвойне отлично, что, пока мы не доберемся до линии фронта, больше таких сложных случаев не предвидится. Там мне, боюсь, придется делать выбор между исцелением одного умирающего и десятка-другого тяжелораненых не в пользу первого. – Конечно-конечно, я просто слишком перенервничал из-за того, что едва не потерял своих друзей, – согласился с ней Полозьев, осторожно подмигивая Олегу. Впрочем, тот и сам сообразил, что о попытках показательной расправы над их группой перед посторонними лучше молчать. Интересно, Святослав-то понял, что случилось? Хранить важную тайну выходец из Малых Грибов явно не сможет: обязательно выболтает по простоте душевной. – В общем, после того как тебя доставили в лазарет, в ход вступило обстоятельство неумолимой силы. Твоя невеста. – Дышать! – повелительным тоном рявкнула на Олега монахиня, враз растеряв свою благочинность. – И сердце не сметь мне тут останавливать! – Кто?! – кое-как просипел парень, отчаянно моргая единственным глазом и пытаясь вернуть обратно исчезнувший непонятно куда голос. – Какая невеста?! – А у тебя их разве больше одной? – съехидничал Стефан, доказывая, что и он не смог не научиться плохому у их почившего мага-наставника. – Не знал, не знал… Главное, Анжеле про это не проболтайся. Она девушка решительная, серьезная и шутки понимает плохо. Убьет, закопает и оплачет. Необязательно в таком порядке. – Не наговаривайте на нее, молодой человек, – возмутилась целительница. Впрочем, особого возмущения в голосе монахини не чувствовалось. Скорее уж она восприняла эту фразу как комплимент в адрес молоденькой ведьмочки. Пусть и несколько своеобразный. – Девочка искренне испугалась за своего возлюбленного. И действовала как умела… М-да… Пожалуй, общение с мирянами дурно на меня влияет. Сразу, как закончите уборку, покиньте, пожалуйста, кабинет… То есть келью… Вагон, черт его побери! Ох ты! Прости меня, Господи… – А как вообще можно было мелом так все запачкать? – не смог удержаться от вопроса Олег, сдувая белую пыль со своего носа. Монахиня принялась бормотать какую-то молитву, не то искупляя свою несдержанность в словах, не то продолжая сеанс лечения. – Его что, из мешка в мешок несколько раз пересыпали? – Да не… – протянул бывший крестьянин, споро убирая горку белого порошка в мусорное ведро. – Просто дык это. Снаряд аккурат в короб попал! – Минут пятнадцать назад австрийский рейдер из облаков снизился и нас обстрелял. Видимо, сообразил, что поезд военный и везет пополнение на фронт, – пояснил Стефан, не дожидаясь уточняющего вопроса. – Зенитные картечницы его, конечно, отпугнули. Но перед этим несколько выстрелов по вагонам он сделать успел. Видимо, из-за грохота ты и начал просыпаться от целительского сна, в котором провел последнюю неделю. А я как раз в это время Святослава навестить пришел. Он уже почти поправился, но из-под наблюдения его сестра Анна до сих пор не выпускает. Боится чего-то. – У повреждений энергоструктуры человеческого тела может случиться рецидив. И сам он его конечно же не заметит. А если вовремя не устранить проблемы и довести до осложнения, последствия могут стать печальными. Вплоть до полного паралича, который уже будет не исцелить никакой магией, – вздохнула закончившая бормотать святые тексты монахиня и все-таки отошла от Олега. – Так, вытряхивайте в окно! Все равно с грязным материалом работать уже не буду. К тому же нового достать не проблема, я все-таки княжна, а мы пока не на фронте. Да и мел на Руси уж никогда большим дефицитом не являлся. – Видишь, к кому тебя Анжела смогла пристроить? – подмигнул инвалиду жизнерадостный толстяк, временно переквалифицировавшийся из начинающего боевого мага в уборщика. – Целительница аж четвертого ранга, отправившаяся на фронт в качестве сестры милосердия! Кто бы другой вас с Полным Дыком так быстро смог на ноги поставить? Даже и не знаю, на что ей пришлось пойти, чтобы вас обоих без выпускных испытаний сразу на действующую службу отправили. Причем в тот же гарнизон, что и меня! Учти, Олег, за такие подвиги одной лишь помолвкой ты уже точно не отделаешься! Юноше только и оставалось, как невразумительно хмыкнуть. Об уровне связей, позволяющих воздействовать на руководство Североспасского магического училища, ему приходилось только догадываться. Но он был обязан находиться куда выше потолка возможностей девицы, которая там обучается. Все-таки данная контора выпускала не резиновые колоши, а пашущих на государство боевых магов. Пусть и самого низшего, первого ранга. Как подобное смогла провернуть Анжела, решительно ускользало от его понимания. Ну не соблазнила же она ректора, в конце-то концов… Он ведь старый, богатый и с полпинка найдет себе толпу девиц, обставляющих данную конкретную молодую ведьмочку по всем статьям. – А Александр? – вдруг вспомнил он еще об одном представителе их маленького коллектива, которому грозила смертельная опасность. Причем не со стороны каких-нибудь дуэлянтов-любителей, а от карающей руки закона. Противостоять системе всегда сложнее, чем нескольким одиночкам или даже небольшой группе. Это аксиома, которой лично Олегу не требовалось доказывать. – Поезд уехал на день раньше, чем начался суд над ним. Кто-то там в администрации сорвался в командировку неожиданно, а без него выносить приговор по документам не положено, – пожал плечами Стефан, видимо не особо переживающий о судьбе бывшего карманника. – Я надеюсь, ему повезет. Может, даже еще встретимся. Ну, если его в штрафной батальон направят и он там умудрится оставаться в живых достаточно долго. – Воздух! – вдруг выкрикнула монахиня, отряхивающая от пыли находящиеся в большом количестве внутри вагона кровати. Необычность ее глаз наводила на мысли о магических мутациях… Однако, как знал Олег, православная церковь к подобным методам улучшения человеческого тела относилась крайне негативно. А вот католическая вынужденно закрывала на них глаза, законодательно приравняв к пирсингу и татуировкам. Слишком уж много веса набрали в старушке-Европе химерологи. И чересчур влиятельные лица массово пользовались плодами их трудов. Невероятно плодовитый генномодифицированный скот мог тучнеть и набирать жирок едва ли не на голых камнях. А нормальных пастбищ в пережившей три мировые войны Австро-Венгрии категорически не хватало. Кроме того, ее элитные армейские подразделения больше чем на треть состояли из мутантов. – Это наказание Господне опять возвращается! – проговорила сестра Анна. – Вы уверены? – уточнил Стефан, проворно втискиваясь под ближайший операционный стол. Сделанная из стали конструкция вполне могла если не остановить снаряд маленького калибра, то ослабить его. – Мои глаза ослепли после нарушения одного из принятых обетов, но вера раскаявшимся в своих грехах праведникам возмещает их с лихвой, – фыркнула целительница, окутывая серебристым светом все помещение. – И не окованным жестью доскам быть преградой для взора, что в состоянии пронзить собою крепостную стену или глубины человеческого тела. Приготовьтесь, сейчас начнется. Гулко забухали орудия, установленные, судя по всему, на крышах вагонов. Их отдача вносила отчетливо ощущаемый диссонанс в равномерный перестук колес, который доставлял Олегу некоторое ностальгическое удовольствие. Если закрыть глаза, можно было на секунду представить, что он вновь находится где-то рядом со своим домом. И едет вместе с семьей на курорт. Или еще куда. – Дык это! Ну! – вжавшемуся в угол вагона Святославу явно не хватало слов. – Че же этот придурок никак от нас не отстанет?! – Обрадую вас, молодые люди. Это уже другой… хм… придурок. – Сестра Анна бестрепетно подошла к окну и теперь сосредоточенно разглядывала небеса. – Более того, их тут трое. Стандартная группа воздушных охотников. Видимо, их наш предыдущий гость навел, сообразив, что конкретно ему мы не по зубам. Модели летательных аппаратов я не определю, духовное зрение все-таки, помимо плюсов, имеет и некоторые минусы. Тварные конструкции, не несущие в себе громадного количества жизни или магии, уже через десять метров сливаются в единый фон. Только общие их очертания определить и удается. – Дайте я. – Стефан подполз к окну вместе со своим передвижным укреплением и высунул оттуда голову прямо как черепаха. Олегу даже показалось, что у него шея удлинилась. И распахивающие створки руки. Ведь у далекого потомка Чингисхана с собой оказалось ружье, которое сейчас до половины высунулось наружу. Крупнокалиберное, снабженное барабанным механизмом на пять выстрелов и соответствующим образом зачарованное, оно отлично подходило для охоты на крупную дичь вроде слонов и рыцарей или мелкую бронетехнику. Правда, боевые летательные аппараты относились все же к несколько другому диапазону целей. Однако шансы нанести им отличные от нуля повреждения из подобного оружия от нуля отличались в большую сторону. Просто за счет того, что вес и бронирование машин тяжелее воздуха серьезно уступало таковым у наземных средств ведения войны. – Так… Гондолы в боевом положении свернуты, но не втянуты. Полет идет за счет крыльев, двигателей и левитации. В качестве оружия две подвесные пушки, в кормовом отсеке бомболюк. Похоже, к нам пожаловали небесные волки. – Могло быть и хуже. – Сестра Анна внимательно наблюдала за кружащими вокруг поезда летательными аппаратами прямо сквозь крышу. – Бронирование и живучесть у них неплохие. Да и дальность полета вызывает уважение. А вот пушечки, к счастью, подкачали. – Один идет на пикирование. Из окон соседних вагонов по нему лупят огненными шарами, но мажут безбожно. Только два или три попадания в щит пришлись, – доложил Стефан, приникая щекой к прикладу. – Кажется, куда-то в голову состава идет. Не иначе как на паровоз нацелился. – О, если он пройдет мимо нашего вагона, мне найдется чем его удивить. – От высокой фигуры седой монашки во все стороны повеяло буквально ощутимой угрозой. – Не волнуйтесь, молодые люди. Мы находимся под защитой Господа, и здесь нам ничто не угрожает. Как бы опровергая ее слова, раздался близкий грохот взрыва, и весь состав содрогнулся. Уютный перестук колес сменился сначала серьезнейшей тряской, а потом еще и раздирающим уши скрежетом. – Дык это, слетели с рельсов? – как-то слишком спокойно спросил Святослав. У Олега аж волосы на голове зашевелились, а тело напряглось в ожидании неизбежного при катастрофе удара сминающихся стенок вагона. – Угу, – так же меланхолично кивнул ему заряжающий ружье Полозьев. – Сейчас командир поезда обратно паровоз на них ставит. – Ну, это… – Косноязычия из жителя Малых Грибов явно было не выбить даже палками. В училище пробовали – не помогло. – А если не сумеет? – Ну, значит, дальше по обочине поедем, пока от нас эти твари летучие не отстанут. – Стефан начал стрелять в окно, очевидно пытаясь всадить зачарованную пулю в одну из вышеупомянутых. – А они это сделают скоро. У двоих магические щиты-то уже благодаря нашему зенитному огню сдулись. На! Получай! Ах! Проклятье! Поезд дернулся и с особенно пронзительным звуком вновь застучал колесами по рельсам. Возможностями правильного сочетания магии и техники оставалось лишь восхититься. И понадеяться, что теперь экипаж перенесет фокус своего внимания на по-прежнему ведущую обстрел авиацию. Учитывая, что среди них просто обязаны были находиться боевые маги, у находящихся рядом с окнами людей имелись шансы понаблюдать реальное прожжение дыр взглядом. – Промахнулся? – удивился слегка расслабившийся Олег, бывший очень высокого мнения о способностях своего сокомандника. Местная техника существенно отличалась от привычной ему. Но как-то он до сих пор не думал, что это относится и к паровозам, при необходимости отлично катающимся без рельсов. – Попасть-то попал… – несколько расстроенно пробормотал сибиряк, заряжая барабан своей винтовки новыми снарядами. – Да только не в экипаж, а в корпус рубки… Что ему будет от моих пуль, когда установленные на крыше картечницы далеко не всегда броню пробивают? Что-то ударило в стенку вагона, смяло ее как бумагу и… Завязло в серебристом сиянии, словно муха в паутине. Приподнявшийся на постели Олег сглотнул, увидев тройку зависших в воздухе снарядов сантиметров десяти длиной. Вряд ли внутри у них имелась взрывчатка, но и действующие просто за счет набранной скорости болванки могли бы причинить находящимся внутри людям немало бед. – Ироды. – Сестра Анна небрежным взмахом руки отправила вражеский гостинец туда же, откуда он появился. То есть в пробитую в стенке дыру с рваными краями. – И сволочи. Ведь видят же, что на вагоне крест нарисован. А значит, он санитарный. И все равно стреляют! Предать бы их анафеме, но они и так уже прокляты… – Дык я, мож, это? – Вокруг скромно сидящего в уголке Святослава начал расплываться в разные стороны запах озона. – Бурю им дык устрою? С неба не попадают, так хоть летать хуже будут? Правда, тады с ног свалюсь, но туточки до лекарской койки и нести меня всего ничего. А могу и сам на нее залезть. Ну, шоб заранее. – Не сметь! – отвлеклась на него целительница, вновь наполняющая внутренности вагона сиянием, изрядно поблекшим после первого прямого попадания. – Любая энергозатратная магия строго противопоказана еще дней десять! Тем более что причинить встречным ветром существенные неприятности боевой технике и у полноценного мага воздуха не вдруг удастся. А вам до него дальше, чем мне до наивной девушки-гимназистки! Внезапно Олег увидел стремительную тень, проносящуюся мимо их окна. И летящую вертикально вниз. На миг заслонивший солнце объект с громким грохотом и скрежетом упал где-то совсем рядом со стремительно мчащимся вперед по рельсам составом. – Отлетался, – удовлетворенно констатировал парень, моргая единственным глазом. – Вряд ли после такой посадки в нем хоть один негнутый винтик остался, не говоря уж о живых пилотах. Стефан, это ты его сбил из своего карамультука? – Смеешься? – хмыкнул сибиряк, не отрываясь от ружья. – Из вагона-ресторана жахнули. Видимо, там офицерский состав сначала обедал, а потом оперативно составил магический круг. – И чем били? – заинтересовался начинающий боевой маг. – Не поверишь, земляной стеной. – Полозьев в своем передвижном укрытии старательно водил стволом туда-сюда. – Рывком подняли кубометров двадцать грунта и прямо перед носом ушедшего в пике волка подвесили. Ну, вот он в них и зарылся до середины корпуса. И вместе с ними же брякнулся. Новый взрыв потряс состав, причем произошел он где-то достаточно близко к санитарному вагону. Улегшаяся было меловая пыль вновь взметнулась в воздух, блокируя видимость и мешая дышать. Вслед за первым ударом, страшным по своей силе, последовали новые и куда более слабые. Видимо, сначала взорвалась бомба, а потом принялись работать авиационные орудия вражеского летательного аппарата. Точно такого же, как тот, снаряды которого так эффектно и эффективно останавливала ушедшая в монастырь княжна. Только вряд ли в поезде подобных ей по умениям персон нашлось бы еще много. – Упокой, Господи, души рабов твоих, что во втором турельном гнезде службу несли, – нараспев произнесла сестра Анна, видимо при помощи своего духовного зрения определяя, куда пришелся удар. – Ибо были они не убийцами, а защитниками дома своего… Не договорив и резко оборвав молитву, монахиня выбросила руки вертикально вверх. Столб золотых искр окутал ее фигуру и ударил под углом в сорок пять градусов куда-то вверх, не замечая на своем пути крыши вагона. Олег попытался вспомнить целительское проклятие, имеющее подобные спецэффекты, но успеха не достиг. То ли примененное ушедшей в сестры милосердия княжной заклинание было далеко за пределами его уровня допуска, то ли относилось оно к так называемой святой магии. А описаниям работы последней он уделял крайне мало времени, поскольку учить его таковой просто никто бы не взялся. – Уходит! – расстроенно цыкнул зубом Стефан, опустошая второй барабан своего ружья куда-то в сторону цели. – Шатается, мотыляется, дергается, но уходит… С громким свистом и шипением выходящего пара поезд начал замедляться. Учитывая, что по нему больше не стреляли, объяснением этого мог являться только сдернутый кем-то из членов экипажа тормоз. – Еще бы ему не шататься, – кровожадно и совсем неподобающе сану ухмыльнулась монахиня. – Я смогла парализовать не меньше трех членов экипажа. Не уверена, что там вообще остались дееспособные люди. Все-таки небесный рейдер дальнего действия – это вам не десантная баржа, туда народу много не запихнешь. Наверное, теперь машиной управляет автоматрон или какой-нибудь вселенный дух… – Ну! Ну! Давайте! – подзуживал неведомо кого Стефан, проворно перезаряжая свое оружие. Странно, но поезд вдруг начал замедлять ход. – Уйдет же! Ну! Ну! Есть! Загорелся! Падает! Нет, все-таки снижается… Просто быстро. Приземлится километрах в двух отсюда. Сестра Анна, а вы надолго этих людей парализовать смогли?