Венчанные огнем

– Ну, ты, друг, везунчик… Истинная связь, истинная любовь и сразу потомство, и кто – девочки… Я бы умер за это! – пробасил теперь уже Шаэр хрипло, взволнованно.

Лоб мужа покрылся испариной, а голос стал совсем тихим:

– А эти тут причем? – он кивнул головой на бледных Глисса и Хаянера, неожиданно растерявшего всю свою хамовитость и апломб.

– У них аура родственная с нашими дочерьми. Так же как у Санренера с той девочкой – еще не рожденной дочерью Раневельса. Помнишь, я тебе говорила, что почувствовала эту связь. Они для меня чужаки, и кровь наша не связана, но я сейчас убедилась, что это действительно означает избранность. Глисс связан с одной из наших девочек, а Хаянер – с другой, и я это почувствовала… Надо деду рассказать и подтвердить, а то он все волнуется, но раз я теперь знаю, что связь различна, то…

Хаянер присел на корточки рядом со мной и осторожно, с благоговением положил ладонь мне на живот. Глисс был готов подвинуть друга и сделать то же самое, но им помешал мой муж. Снова рыкнул, подхватил меня на руки и прошипел мужчинам, глядевшим в полном молчании и слегка ошарашено:

– МОЯ! Хм-м… МОИ! – развернулся и быстро потащил свое сокровище в пещеру, а я смотрела, с какой тоской провожали меня Глисс с Хаянером, который так и продолжал сидеть на корточках. Трое других выглядели еще более тоскливо, словно сейчас их безжалостно ограбили, но, извините, меня на всех не хватит. А вообще, надо потренироваться, и вполне возможно я смогу развить этот дар, чтобы определять избранных не только своих родственников.

Шум огромных крыльев – и гости действительно нас покинули. А мы весь день провалялись в постели. Еще Скайшер меня, видимо, решил откормить так, что скоро я в собственное гнездо войти не смогу, но его повышенная заботливость мне понятна. Однако уже к вечеру я рычала на него – отношение ко мне, как к ребенку, раздражало, дело закончилось в постели, где я опять сидела верхом на драконе. Хотя, нечаянно поймав его хитрющий довольный взгляд, поняла, что он в очередной раз провел меня и заставил сделать так, как ему хотелось. Р-р-р, гад!

А утром, как я и предполагала, на нашем «крыльце» лежали две свеженькие тушки.

– Какая прелесть, смотри, Скай, тебе больше нет смысла летать на охоту!

Он внимательно посмотрел в небо, потом на тушки, и его лицо расплылось в такой широкой ухмылке, что я заинтересованно и вопросительно уставилась на него. И он меня не разочаровал:

– Знаешь, мне повезло с женой, с потомством, с родственниками… Охотиться не надо, охранять тоже не надо, и, надо полагать, я в любой момент знаю, где достать самую лучшую няньку для своих дочерей и даже две сразу. Не жизнь, а сплошной праздник, и это все со мной случилось, стоило тебе войти в мою жизнь, любимая!

Я прилипла к нему, обвивая руками шею, и весело спросила:

– Я твое сокровище?

– Нет! Ты моя жизнь! Ты мое сердце! Ты – все, что мне надо в жизни! Я люблю тебя, Алев!





Эпилог


25 лет спустя



Еще с утра мы прилетели в гости к Санренеру, но его уже который час не было в гнезде. Правда, как мне по секрету сообщил Шаэр Золотой, дед сейчас охмуряет свою Раневею, пока ее отец Раневельс на охоте и не может проконтролировать этот процесс. Девушке исполнилось двадцать пять неделю назад, и свой первый вылет она совершила, поэтому теперь совершеннолетняя, но от тотального контроля и опеки своего клана не сможет освободиться еще лет семьдесят… Или пока не пройдет единение с избранным. А единение, судя по поведению и усилиям Санренера, уже не за горами, а может, проходит и прямо сейчас. Он ее долго ждал, свою девочку.

Пятнадцать лет лишь издали следил, охотился для них и защищал, пока Раневельс занимался своей маленькой семьей, заменяя дочерям и маму, и папу. Зеленая самка скрылась, едва успев родить, и все заботы ожидаемо легли на папу-дракона, но его поддерживали все, и мы со Скайшером, в том числе. Кстати, это помогло и мне в будущем правильно и без страха заботиться о своей двойне, но помощь мужа была неоценимой.

Мудрый Санренер присутствовал незримо, опасался, что малышка полюбит его, скорее, как отца, чем как своего избранного мужчину. И только когда она созрела и обрела крылья, он впервые появился перед сестрами. С того момента он превратился в галантного и весьма обольстительного кавалера.

К двадцати трем она призналась моему деду, что любит его и готова стать избранной, ну в смысле пройти то самое единение, но счастью не совсем юного жениха помешал ее коварный папаша. Вырвав чуть ли не зубами из глотки друга обещание, что тот не тронет дочь, пока ей не исполнится двадцать пять… хотя бы.

Таким образом, жизнь меня радовала «Санта-Барбарой», которую можно теперь смотреть целую вечность и наслаждаться ее перипетиями. В Драконьих горах жизнь неожиданно забила ключом, особенно после того, как я обрела статус хранителя драконов. Увеличилась численность красных, причем и самки, и самцы начали рождаться в равном количестве. Просто раньше у девочек было меньше шансов нормально развиваться, потому что сил меньше. А с моей магической подпиткой дело пошло веселей, и теперь многие красные папаши воспитывали свое полноценное потомство от зеленых самок.

Не то чтобы все одинокие красные драконы поголовно начали брать себе в пару зеленых для получения потомства, отнюдь. Далеко не для всех приемлема такая связь, но тем, кто решился, я помогала. А еще научилась чувствовать избранных и вне своих родственных связей, и теперь со мной все здоровались за руку и каждый таким образом оставлял мне часть своей ауры, чтобы я могла определить, когда появится их избранная. Хотя это до бешенства доводило моего мужа, ему пришлось смириться с этими рукопожатиями.

Вот и Шаэр дождался своей красной девочки-избранной, я ему неделю назад сообщила, что одна из зеленых самок нашего клана носит его сокровище. И теперь он практически поселился в долине Красного клана, карауля ее, а ждать ему так же как Санренеру – не меньше двадцати пяти лет. Драконы непреклонны.

Неторопливые мысли прервал ощутимый пинок внутри меня, заставив охнуть и положить обе руки на свой сильно выдающийся живот и погладить со словами:

– Тихо, сыночка, тихо, родной! Потерпи чуточку, еще неделька осталась…

На мои руки легли большие ладони мужа, который слегка пошевелился, не меняя положения, и немного подтянул выше, чтобы уткнуться носом мне в шею. Мы вытащили несколько подушек, плед и расположились на площадке перед пещерой деда в ожидании. Тяга Ская ко мне растет с каждым прожитым днем, про года я вообще молчу, и теперь мы всегда и везде вместе. Когда мы вот так сидим рядом, то даже дышим синхронно, и сердца бьются в унисон.

Его ладони погладили мой живот, и сын, почувствовав ауру отца, присмирел, а я вновь расслабилась в объятиях мужа. Второй беременности мы ждали больше двадцати лет, впрочем, как и многие драконы вместе с нами. Они не скрывали своих надежд на повторное чудо и рождение девочек, но муж в этот раз подкачал. Ну, это они заявили, когда я, наконец, выяснила, что беременна вновь, но уже мальчиком. Обозвали Скайшера бракоделом и отстали, правда, уверена, пройдет какое-то время после родов, и они вновь примутся ожидать нашего нового потомства с затаенной надеждой.

Зато Скай счастливо ждет рождения сына, и уже наметил программу его обучения. Как лучше вскрыть чужую сокровищницу, отомстить обидчикам, запугать или обмануть врагов. Я, когда ознакомилась с его намерениями, полдня в себя прийти не могла. Хорошо, что воспитанием наших дочерей все же большую часть времени занимаюсь я, впрочем, как и воспитанием своей будущей бабушки. Над этим я никак не могу размышлять без смеха, постоянно подтрунивая над Раневеей и Санренером.

Мое внимание привлек отблеск в небе. Присмотревшись, заметила четыре фигуры: три отливающие золотом и одну – серебром. С облегчением вздохнула и тут же услышала раздраженный ворчливый голос Ская над ухом:

– Ну наконец-то! Я Хаянеру и Глиссу все крылья пообрываю за такие длительные прогулки. Светлане и Айрес еще не исполнилось двадцати пяти, а эти тролли недоделанные уже их обхаживают и трутся о моих девочек, стоит тем только приземлиться.

– Скай, вспомни, что сам вытворял! Помнится, ты не спрашивал о возрасте, когда на той скале пытался меня обесчестить, ты тогда вообще ни о чем не спрашивал, а сейчас…

– А сейчас это мои дочери, и я не для того их на свет произвел, чтобы эти свои… своими лапами загребущими их трогали… везде! Да меня тошнит от одной мысли, что эти ящерицы будут делать с моими девочками, когда…

– А меня тошнит уже который месяц, после того как ты своими загребущими лапами… а уж что при этом творил… м-м-м, прямо в жар до сих пор бросает и снова хочется, чтобы хоть что-нибудь сделал…

– Р-р-р, Алев, зачем дразнишься, знаешь же, нам нельзя.


– Не переживай, – повернулась к нему и погладила по щеке с горячим обещанием в глазах, – я покажу тебе сегодня небо в звездах, а сама могу и потерпеть пару недель.

Мы целовались с ненасытностью молодоженов, пока не услышали рядом шум крыльев, и ехидный, но очень довольный и счастливый голос деда:

– Вам еще не надоело? Алев, вон как тебя из-за его поцелуев разнесло, а ты все продолжаешь…

Мы оба с веселым любопытством уставились на Санренера, который крепко прижимал к себе Раневею. Девушка словно светилась изнутри и быстро продемонстрировала пальчик с нашим родовым кольцом с большим красным камнем. Значит, обряд единения прошел, и теперь они вместе. Осталось только Раневельса порадовать. Я расцвела от восторга за них, зато Скай в своей привычной манере ответил деду:

– Ну, я смотрю, скоро и твою избранную так же разнесет, видел бы ты свою довольную физиономию.

Сильный порыв ветра, и по площадке к нам стремительно шли две похожие девушки – Светлана и Айрес. За ними, не отставая ни на шаг, – Хаянер и Глисс, сердито зыркающие по сторонам на окружающих мужчин, которые, стоило появиться над долиной Красных двум золотым драконицам, тут же суетливо поднялись на крыло и стали нарезать над ними круги… Демонстрируя свои стати.

Девушки чмокнули свою подружку – прабабушку Раневею, затем – прадеда Санренера, от чего его и так слишком довольное лицо совсем расплылось от безграничного счастья, а потом дочери подбежали к нам и тоже одарили коротким поцелуем.

– Мам, пап, а можно завтра на охоту с Хаянером и Глиссом слетать?

– Вот что-то мне подсказывает, – заворчал Скай, с мрачным подозрением уставившись на своих друзей, а теперь еще и претендентов на руки и сердца его дочерей, – что они там охотиться будут не на…

– Любимый, а помнишь, что я тебе на вечер обещала?

Нахмуренные брови разъехались в стороны и приподнялись в недоуменном вопросе, а потом, вспомнив о чем речь, Скай скрипнул зубами и проворчал:

– Ладно! Можно! Но если их после этой охоты также как тебя, разнесет, я этим охотникам крылья пообрываю…

– Скайшер…

– Дружище, да как ты можешь такое подумать…

– Папа…

– Любимый…

– Гав-гав…

Услышав последний, насмешливо укоризненный возглас, и мы с мужем посмотрели на уже стареющего Филю, развалившегося неподалеку и лениво теребящего хвост своей подружки, которую ему все же нашел Скайшер лет этак двадцать пять назад. Скай захохотал и ответил:

– Ну если и ты с ними заодно, то мне, наверное, стоит задуматься о своем поведении.

Мужчины быстро накрыли стол прямо на площадке, и мы всей веселой толпой расселись ужинать. Я по-прежнему сидела на коленях Ская, Санренер не отпускал Раневею со своих, а мои девочки расположились каждая подле своего мужчины. Все наше семейство в сборе, и все счастливы. Постоянно подлетал кто-нибудь из друзей-драконов. Дядя Заак пристроился рядом, высматривая вкусные куски еды на столе и хватая их наглой зеленой мордой. Шаэр присоединился чуть позже, потом снова отправился караулить свою ветреную свекровь, чтобы она его избранную доносила в целости и сохранности…

Дрив уже поцеловал Лайванос, и Суар игриво расцвечивал плывущие облака, а я, сидя на коленях мужа в тепле его рук и в кругу всех своих родных и любимых, просто наслаждалась. Родными лицами и голосами, и этой привычной суетой, которая так дорога и необходима моему сердцу. Я дома, и я среди тех, кого сильно люблю! Все мои мечты сбылись!





Книга вторая

Второй шанс для Елены





Глава 1


За шесть лет, проведенных в больнице, я ко многому успела слишком хорошо привыкнуть. И даже к медперсоналу, который знал меня и подобных пациентов не только в лицо, а словно близких родственников. Несколько раз меня отсюда выписывали в надежде, что, наконец, мое состояние стабилизировалось, и я пойду на поправку. Но уже через пару недель или, в лучшем случае, месяцев, я снова неизменно возвращалась, и возобновлялась борьба за жизнь.

Впервые я попала больницу в шестнадцать, получив осложнения после тяжелого гриппа. Юность плавно перешла в молодость, но на мне это никак не отразилось. За годы болезни я приобрела одно, как однажды отметил мой личный врач, несвойственное столь юному возрасту качество – рациональный подход ко всему, что со мной происходит. Именно благодаря этому я более-менее спокойно относилась к ежедневным медицинским процедурам, осмотрам и манипуляциям. Это было необходимо для моего выживания, значит, я потерплю и сделаю все, как полагается.

Иногда мне казалось, что из-за рациональности я превращаюсь в старушку, но как только эмоциональный всплеск проходил, ко мне неизменно возвращались рассудительность и жесткое осознание жизненно необходимой обязанности выполнять все требования.

Шесть лет сплошной борьбы. И наконец, месяц назад лечащий врач сообщил родителям, что дела мои совсем плохи: необходима пересадка сердца. Для нашей семьи это известие стало последней каплей. Мама рыдала, не переставая, папа утешал нас, как мог, но в конце концов и он ушел в себя. А я лишь молчала и пыталась осмыслить ситуацию.

Чужое сердце?! Как это, что это, каким образом с ним жить дальше? Думать о том, что могу не пережить операцию по пересадке или вообще не дождаться донора, нельзя. Жить хочется неимоверно, а черные упаднические настроения заранее обрекают на провал. Ведь не зря же говорят, будто мысли материальны. Последний месяц со мной работал психолог – пытался вывести из странного состояния ступора. Тщетно.

Помог отец. Однажды вечером он пришел в больницу без мамы, и мы душевно поговорили, даже всплакнули. Ему удалось убедить меня, что чужое сердце или даже другое тело не могут изменить мою сущность, так как мое «я» – это душа, а не кусок плоти. Благодаря папиной железной логике, я поверила ему и приняла эту истину.

В юности отец перенес паротит, осложнение – бесплодие. Поэтому я, появившись на свет, стала для родителей бесценным сокровищем. И вот теперь я умираю, а они ничего не могут поделать, несмотря на то, что мы вполне обеспечены, даже богаты. Да уж, за деньги можно купить все, кроме любви и здоровья. В чем я убедилась на собственном опыте. Из-за болезни не успела полюбить, а если операция пройдет неудачно, то и никогда не смогу. А в тайне мечтала…

Родители, взяв меня за руки, смотрели печально, а я переводила взгляд с мамы на папу и обратно, пока не выдержала:

– Что случилось? Говорите прямо, терпеть не могу секретов!