Венец безбрачия белого кролика

– Прибарахлилась! Да Филипп был хуже моего отца. Он копейки гнутой никому не давал. Боялся нищеты. Сам неудачник, за что ни возьмется, получается хуже некуда. Никита Григорьевич, папаша его, подлец законченный, но деньги к нему так и липли. Он их из воздуха делал. А сыночек – дурак, да еще ленивый. Сначала решил торговать продуктами.

Арти поморщилась.

– Новая идея! Ладно бы она ему на ум пришла во времена голодной страны. Когда бизнесмены, которые харчами занимались, разбогатели? В начале девяностых. Уж не знаю, помните ли вы колбасу, называлась она салями. Большой батон, запакованный в вакуум. Производили вкусняшку то ли в Дании, то ли в Швеции, то ли еще где-то. Внутри колбаска имела интенсивно розовый цвет, пальцы и рот красила. Мясом в ней, похоже, и не пахло, зато вкус, благодаря улучшителям, был прямо как у настоящей. Маргарин еще, который по телевизору расхваливали, называли панацеей от сердечно-сосудистых заболеваний. Йогурты из не пойми чего. Европа, Америка нам все свои отвратительные дешевые харчи, которые у них никто не покупал, сбагрили. А наш народ тогда еще массово отдыхать в Турцию не летал, изобилия жрачки не видел, он все смел. Никита Попов свой первый миллиард на продуктовом дерьме накосил. Потом понял: сейчас сгниет малина. Перекинулся на одежду женскую. Закупал в Китае блузки, платья. Натыкал чуть ли не у каждой станции метро лотков, и вот вам второй миллиард! Снял сливки и подружился с крупной иностранной компанией. Машины пошли в ход! У старшего Попова с головой был полный порядок. Он рассуждал просто: народ наелся, срам прикрыл. Что ему еще надо? Колеса! Да мужики за автомобиль душу продадут. Начал он с крупным импортным концерном работать. Никита как поступал? Первым прибежит к столу, вкусное слопает и в другие гости. Если что не получается, он только посмеется! Никогда не унывающий авантюрист. Он часто говорил: «Чем сильнее тебя по башке бьют, к земле прижимают, тем выше потом подскакиваешь!»

– Вы так говорите, словно знали Никиту Григорьевича, – вставил свое слово в поток речи Глаголевой Борис.

Артемона положила ногу на ногу.

– Конечно, я с ним многократно виделась. Никита – ближайший приятель моего отца, он часто в гости к нам приходил. Всегда веселый, с подарками для нас с Марго. Я начало девяностых плохо помню, дошкольницей была. Никита Григорьевич любил о них вспоминать, рассказывал всякие забавные истории. И почему у него родился Филипп? Тот вообще на отца не похож был, но сын пытался его копировать. Решил бизнес строить, как папаша. Продукты, одежда, иностранная фирма… То, что времена иные, он в расчет не брал. С харчами-шмотками ничего не вышло. Стал мечтать о корпорации, которая с ним в тандеме работать будет. Идиот!

Артемона замолчала.

Я нарушил паузу:

– Смею предположить, что покойный держал деньги дома.

– Понятия не имею, где он их прятал, – дернула плечом Арти, – мне в свое время он давал наличкой на хозяйство, но, думаю, деньги не в квартире хранились.

– Почему вы так решили? – заинтересовался Борис.

– Они всегда были чуть влажными и пахли сыростью, – ответила Артемона.

Я вынул из кармана диктофон, положил его на стол и нажал на кнопку. В комнате зазвучал хриплый женский голос:

– Я так удивилась! К Филиппу бабы вообще не ходили. Он их, между нами говоря, терпеть не мог! Правда, был женат. Для прикрытия небось. У него мужики ночевать оставались. Приду утром, они в халатах кофе пьют. А мое какое дело? Да хоть с конем живи, только деньги домработнице исправно плати. Красное пальто с капюшоном меня здорово взволновало. Такое ни один парень, даже тот, который у Попова в койке дрыхнет, не наденет. Кто в доме-то? Я знала, что хозяин улетел куда-то. Вот и всполошилась. Пошла тетку искать. Квартира километровая, пока ее обойдешь, устанешь. В кабинет свой Филипп заходить мне запретил, но я оттуда звуки услышала, сунулась… Ё! Сумка на полу! Расстегнутая. В ней валюты! И вторая торба тут же набитая! Третья полупустая! В стене сейф открыт! Какая-то … ко мне спиной стоит, роется в нем. Я как заору: «Воровка! Ща полицию кликну!» Она спокойно, вообще без нервов, обернулась. Ё! Артемонка! Жена хозяина. Не зря ее собачьим именем обозвали. Как есть сука!

– Вы ее знаете? – раздался мой голос.

– А то! Не жила в доме, но приходила к мужу. Чего ей надо было от него? Да кто ж знает! Небось денег! Я сначала растерялась, но спросила:

– Какого хрена ты тут делаешь?

Она рожу скривила.

– А вы с какой стати в кабинет ввалились?

Отлично! Я-то на работу притопала! А она, дрянь, деньги тырит. Ну и сказанула:

– Ограбить Попова решила, коза! Ща полицию вызову!

Нахалка рассмеялась:

– Хорошая идея.

Я к телефону, кричу:

– Скорей! Грабят!

Быстро менты приехали. Где вор? Показала на дверь кабинета. Мужики туда. И что? Сумок нет, на стене картина, сейфа не видно, за письменным столом сидит Артемона в черном платке. Полицейские с вопросами, сучка моргает.

– Добрый день, господа! Что случилось?

Ребята ей:

– Нас вызвали на ограбление.

Она:

– Кто?

Актриса!.. С такой интонацией спросила. Якобы меня не видела! Потом, когда они ответили, плаксиво зашамкала:

– Я жена Филиппа Попова, живу в этой квартире, вот мой паспорт, прописка там есть. Супруг вчера погиб в авиакатастрофе, сейчас я занимаюсь похоронами. Очень тяжело мне и морально, и физически. Регина Анатольевна – наша домработница. Мы ее не увольняли из жалости, понимали, женщина с неадекватной психикой на службу нигде не устроится. Она часто чушь несет. Но сегодня уже беспредел прямо. Госпожа Николаева, отдайте ключи, уходите и более здесь не появляйтесь. Я не такая добрая, как мой муж… покойный муж.

И слезы по щекам. Во..!..! Я давай правду полицейским говорить:

– Брешет! Она не живет здесь. И про катастрофу точно наврала. Обыщите кабинет! Тут стояли сумки с валютой! И вообще Попов – гей! Он мне десять миллионов обещал! Пусть эта… их прямо сейчас мне отдаст!..!

Артемона глаза рукой прикрыла.

– Господа, кто-нибудь подойдите сюда. Вот мой ноутбук, открыт поисковик, там сообщение о крушении, список тех, кто никогда домой не вернется. Фамилия – Попов. Имя – Филипп. Проверьте мой паспорт. И уведите сумасшедшую. Еле-еле на ногах держусь.

Парни ко мне, я от них бегом, кричу:


– Неправда! Где мои десять миллионов! Она вас дурит, сама в Интернете про катастрофу написала. Вот же..!..!..! Не разбивался самолет! Воровка она!

Снова раздался мой голос:

– Чем все завершилось?

– Повязали меня. Ключи отняли. В отделение увезли, в обезьянник сунули. Вона как! Потом отпустили. Артемонка … заявление не написала. Да не по доброте своей! Не нужен ей был скандал, но я в суд на нее подала! Вот! Кредит взяла! Адвоката нашла! Мои десять миллионов. Артемона же..!..!..!

Борис выключил диктофон.

– Далее на записи сплошная ругань, – пояснил я.

Семен посмотрел на супругу.

– Ты мне ничего не говорила о скандале с горничной. И о поездке к Филиппу домой. И про деньги!

Арти махнула рукой.

– Сумки с валютой Регине померещились! И ты знал про мое посещение апартаментов.

– Нет, – настаивал муж.

Жена горестно вздохнула.

– Милый, кто хоронил Попова?

– Мы, – ответил супруг.

– Можно упокоить человека, не имея на руках документов?

– Нет.

– Паспорт Филиппа сгорел при крушении, – продолжала Артемона, – но у него была копия, еще загранпаспорт, наше свидетельство о браке. И бумаги на квартиру. Я принесла тебе все документы. Так?

Семен кивнул.

– И где я их взяла? – нежным ручьем журчала супруга.

– Ну… – протянул Глаголев.

– Правильно, – кивнула Артемона, – у Попова дома. Ключи у мня были еще с тех пор, когда я там жила. Замки он не перекодировал, знал – я честный человек, никогда без звонка к мужу не заявлюсь. А может, он элементарно забыл, что связка у меня. И перед его похоронами в апартаментах Попова я раз пять была, брала костюм, рубашку, галстук, обувь для похорон. Разбирала потом его вещи.

– Да, – пробормотал Семен Сергеевич, – прости, милая, я на самом деле плохо помню…

– Конечно, – сказала Арти, – прошло несколько лет. Ты тогда был потрясен смертью Екатерины. Не спорь. Очень хорошо понимаю: она тебе опротивела, но внезапная кончина, да еще в авиакатастрофе! Это сильное потрясение для человека, даже для того, кто разводиться решил. Ты Екатерину в начале совместной жизни любил. Сеня – не тот человек, который в загс из корысти или из каких-либо иных соображений пойдет. Вот я просто подчинилась воле отца, надеялась, что, получив печать в паспорте, избавлюсь от папаши-тирана, но и то, услышав о крушении, испытала шок.





Глава 41




– Жена Семена и муж Артемоны оказались в одном самолете, удивительное совпадение, – уже не в первый раз произнес я, – знаю, такое порой случается. Известен случай с Томасом Краузе. Он на отдыхе познакомился с итальянкой Луизой, влюбился и женился на ней. Невеста пригласила на свадьбу свою сестру Сандру, та жила в Бразилии. Родственница прилетела вместе с мужем Вильямом, и все ахнули. Вилли оказался двойником Томаса. Ну прямо близнец, совпадало все: внешность, манера разговаривать, одеваться, профессия, пищевые пристрастия. Но мужчины не состояли в родстве. Вильям родился и воспитывался в США, потом перебрался во Францию, затем – в Бразилию. Томас – немец, он жил с родителями в Баварии. И уж совсем удивительно, что Вилли и Сандра поженились за полгода до свадьбы Томаса и Луизы. В конце концов родители жениха признались. Они усыновили одного мальчика из двойни. Трехмесячного младенца. Двух детей взять не могли, не позволяло финансовое положение. Отец и мать братьев погибли в автокатастрофе, никаких других родственников у малышей не было. Вильям, вернувшись домой, потребовал у матери рассказать правду. И услышал ту же историю. Женщина была замужем за американцем, но жили они в Германии и усыновили малыша, чьи родители внезапно скончались. Органы опеки не сообщили, что у младенца есть брат-близнец, которого забрала другая семья. А приемные родители, не желая, чтобы кто-то из соседей или приятелей открыл их сыну правду, перебрались в США. Но судьба ухитрилась свести Вильяма и Томаса через жен. Всякое случается на белом свете. Возможно, что Екатерина и Филипп взяли билеты на один рейс. А за штурвалом оказались Геннадий Крапивин и Максим Задирайкин. Геннадий был женат на Варваре, подруге детства Артемоны, вот вам еще одно совпадение. А Софья, вдова Максима, облила Артемону кислотой. Так много совпадений. Екатерина, Филипп, Геннадий… А теперь еще и Софья, которая решила напасть на супругу Глаголева. Артемона, вы знакомы с Задирайкиной? Я уже задавал вам этот вопрос, но вдруг вы вспомнили, что где-то встречались?

– Женщина, которая приносит банку с тараканами, потом выливает кислоту и в конце концов совершает самоубийство, определенно ненормальная, – передернулась Арти. – Мне просто не повезло столкнуться с ней. И все.

Борис погладил рукой свой ноутбук.

– Совпадение? Очередное?

– Да, – отрезала Артемона. – Господа, у меня заболела голова.

Если вспомнить о хорошем воспитании, то после этих слов хозяйки нам с Борисом надлежало немедленно встать и откланяться. Но я решил забыть о приличиях и продолжил:

– Но это не все случайности, которые соединились. Варвара Крапивина мечтала о богатстве. Геннадий же был большой шутник, его конек всяческие розыгрыши, подчас смешные, но в основном очень глупые. Крапивин постоянно подтрунивал над коллегами, знакомыми, женой, тещей. Его не смущало…

Дверь в комнату приоткрылась.

– Кто сюда лезет? – нервно спросил Семен. – Сказано, не беспокоить! Вон!

– Простите, Семен Сергеевич, – сказала невидимая прислуга, – в прихожей женщина. Она уверяет, что ее пригласили… к полудню… прислали машину… Я объяснила гостье, что хозяев нет дома. Но она не уходит.