Верь мне
Часть 58 из 74 Информация о книге
– Я сегодня видела Фрэнка Дурбана, – небрежно добавляю я. – Фрэнка? Где? Патрик выглядит удивленным. – Морнингсайд-парк. Он наблюдал, как я бегаю. Патрик хмурится. – Маловероятно. – Ну, я точно видела его. – Как близко он находился от тебя? – Достаточно близко, – отвечаю я, внимательно наблюдая за ним. Если бы они обсуждали это, Фрэнк бы все преуменьшил. Фрэнк Она была недостаточно близко, чтобы меня рассмотреть. Просто скажи ей, что она, должно быть, ошиблась. – Как странно, – говорит Патрик, поворачиваясь к холодильнику. – Я думаю, это происшествие не давало ему покоя из-за судебного процесса и всего остального. Патрик достает немного эстрагона и начинает рубить его. – Да, и как же идут дела? – спрашиваю я так же небрежно. – Как всегда бывает в этих случаях – медленно. Он останавливается с ножом в руке. – Кстати, Клэр, мой адвокат хочет, чтобы доктор Феликс написал отчет о твоем психическом здоровье. Хорошо? – Да, конечно. – Очень важно подчеркнуть, сколько страданий тебе причинила нью-йоркская полиция, но мы, вероятно, должны попытаться преуменьшить любое предположение о паранойе. – О, это очень умно, – говорю я. – Ты сейчас вообще о чем? – Твой адвокат, – объясняю я. – Очень умно с его стороны подумать об этом. – Ну, я ему и плачу за такие умозаключения. Патрик хмурится. – Клэр, все в порядке? – Я знаю, что ты все еще работаешь на полицию, – без обиняков заявляю я. – Что-что? – Он выглядит искренне озадаченным. – Спектакль. Ты ведь написал эту пьесу как приманку. На мгновение он выглядит настороженным. – Это была идея Кэтрин, не так ли? – наступаю я. – Она думает, я все сделаю ради такой роли. Я должна признать, она права. – Я хватаю телефон. – Слышишь, Кэтрин? Ты была права. – Клэр, – озабоченно говорит Патрик, кладет нож и подходит ко мне. – Клэр. Что происходит? Ты говорила до этого, что скучаешь по нашим играм. Это что, тоже игра? Ты изобретаешь что-то несуществующее, просто чтобы иметь побольше проблем? Или действительно веришь в эту чушь? Честно говоря, ты меня пугаешь. – Он делает глубокий вдох. – Да, я написал пьесу как приманку, в каком-то смысле. Я написал ее, потому что хотел видеть тебя рядом со мной. Это – единственная вещь, которая могла произвести на тебя впечатление. «Ох, Патрик, Патрик – думаю я. – Даже твое красивое имя звучит скользко. Патрик – шляпа фокусника. Хитрый Патрик. А мое имя – Клэр – легче воздуха». – Докажи, что не работаешь с ними! – прошу я. – Черт возьми, Клэр, как же я могу доказать? Лицо Патрика напряжено от гнева. – Не знаю, – отвечаю я. – В этом и есть основная проблема. Тем более, как мы можем снова доверять друг другу, если оба знаем, как хорошо лжем? 74 На репетициях мы переходим к играм. Игра «Стенка»: вы бежите на стену с завязанными глазами и полагаетесь на коллег-актеров, которые должны вас поймать. Зрительный контакт, который возникает, когда вы соединяетесь и смотрите друг другу в глаза, вызывает взрыв чувств: дружбы, похоти и зависти. Глядя на Лоренса, я думаю: невероятно, ведь он понятия не имеет, что я сейчас о нем думаю. А еще – «Глиняная игра», в которой один актер изображает статую, а другой должен вылепить ее, двигая ее конечностями, регулируя выражение, чтобы показать определенную эмоцию, которой статуя не обладает. Няше в процессе ваяния достается слово «томная», и я удивляюсь, как могу изменить баланс ее тела простым толчком по плечу. Она как прекрасно сделанная машина – все в идеальном противовесе. Что касается Лоренса, которого попросили изобразить слово «гордость», то я могу только поправить его плечи и приподнять подбородок, чтобы сделать его более внушительным. Я вижу, Няша улыбается тому, как нелепо он выглядит. Лоренс улыбается девушке в ответ, и я понимаю – он подумал, что актриса с ним флиртует. Я чувствую гнев. Не из-за него, а из-за нее. Это последнее, что мне нужно. Девушка влюблена в моего партнера. Как будто все и так недостаточно сложно. Наконец мы беремся за текст и изучаем персонажей. Меня привлекает загадочность Аполлонии, тем более что пьеса так и не раскрывает нам, о чем она думает. Но для репетиции подобный расклад невозможен: мне нужно знать, о чем она размышляет, иначе я не смогу убедительно ее сыграть В той же степени она могла лгать самой себе. Обычно такие персонажи в пьесах – самые интересные. Кроме того, обман рано или поздно раскрывается. – Я говорю себе, что хочу верить в его доброту, в то время как на самом деле меня привлекает его темнота, – объясняю я Эйдану. – Я как мотылек в пламени: убеждаю себя, что оно меня не сожжет, поскольку альтернатива – вырваться прочь – разочарует меня. Он кивает. – Это меня вполне устраивает. Позже, когда я расскажу Патрику об этом, он спросит: – Мы все-таки говорим о спектакле или о нас? – Пьеса и есть мы. Поэтому, чтобы играть убедительнее, я должна знать правду о нас. Разве это не сексуально? Знать правду о ком-то. – Я колеблюсь. – Так что если ты все еще работаешь на полицию, ты должен мне об этом сказать. – Клэр, – устало говорит Патрик, беря меня за руку. – Это моя вина. Я слишком рано заставил тебя приступать к роли. Пока ты еще слишком слаба. Еще не поздно отказаться. В конце концов, у тебя есть дублерша. Ты можешь отступить и позволить ей участвовать в спектакле. – Я не слаба, – возражаю я. – Я полная противоположность слабости. Естественно, я не собираюсь отступать. На моем еженедельном сеансе с доктором Феликсом специалист поднимает этот вопрос. – Патрик позвонил мне. Он беспокоится о вас. Я пожимаю плечами. – Я знаю. – Патрик полагает, что все ваши подозрения о его шпионаже – явный показатель нездоровья. – Я знаю. – А что вы сами думаете, Клэр? – Я думаю, происходящее слишком сильно напоминает лозунг на старой футболке: «Это не паранойя, если они действительно хотят вас поймать». Вот я и пытаюсь решить, так ли это. Если окажется, что я ошибаюсь – я буду в порядке. Доктор Феликс ждет, что я расскажу об этом подробнее. Когда я этого не делаю, он меняет направление разговора. – Насколько я понимаю, перед вами стоит серьезная профессиональная задача. – Спектакль? Да, конечно. – Вполне возможно, что вы прервали режим доктора Бэннера немного раньше, чем вам настоятельно рекомендовали. Конечно, в то время я и понятия не имел, что вы окажетесь под таким давлением… Возможно, стоит подумать о возобновлении приема некоторых лекарств. Конечно, в гораздо меньшей дозировке. Непрошеный вопрос возникает в моей голове: «Доктор Феликс тоже замешан в этой истории?» Я качаю головой. – Мне нужно прямо сейчас собраться с мыслями и, разумеется, очень не хотелось бы вновь ходить с прыщами. – Хорошо, – говорит врач с беспокойством. – В таком случае, почему бы нам не исследовать подробно каждое ваше подозрение и подумать, сможем ли мы их снять?