Верь мне
Часть 66 из 74 Информация о книге
– Я бы понял. – Он смотрит в свой стакан. – Если бы это был способ попасть в роль, испытать чувства, которые, должно быть, были у Аполлонии, когда Бодлер посылал ей стихи. Но если это так, ты должна сказать мне. – Ты же не думаешь, что я бы так поступила? – Я знаю, ты способна на удивительные вещи. Я знаю, что ты вживаешься в свои роли. Это одна из черт, которую я так люблю в тебе. Я только не знаю, как далеко ты готова зайти. – Я не посылала сама себе эти цветы, Патрик. – Я все-таки тянусь за стаканом и делаю большой глоток. – Это он, он делает это. Той ночью я звоню Джесс и прошу ее об одолжении. 95 – Мне наконец удалось попасть на сайт, – рассказывает Генри, провожая меня в театр на следующее утро. – В скрытую часть Некрополя. – И что? Ты что-нибудь нашел? Мы на углу 116-й, рядом с уличным киоском, как раз там, где начинается Колледж-Уок. Я останавливаюсь, чтобы купить номер «Таймс» и посмотреть, нет ли новостей о Няше. Быстро его пролистываю. Похоже, что нет. Просто еще больше домыслов, наряду с несколькими упоминаниями о пьесе. «Мисс Нири играла с актером Лоренсом Пизано и подающей надежды начинающей британской актрисой Клэр Райт». Это первый раз, когда кто-то использовал фразу «подающая надежды» в разговоре обо мне. Генри качает головой. – Если ты не загружаешь фото, ты не можешь видеть загрузки других пользователей. – О, – разочарованно говорю я. – Я была уверена, мы получим ответ. – Но я смог прочитать в списке названия доступных фотографий. Что-то в его тоне заставляет меня посмотреть на него. – Это как-то поможет? – Последняя называлась «Призрак». – Это Няша, должно быть, – сразу говорю я и чувствую легкое головокружение от осознания того, что была права. – Есть кое-что еще, Клэр. – Он колеблется. – Было еще одно изображение – одно, которое до этого не существовало. Оно называлось «Скоро: Мое обнаженное сердце». – Название нашей постановки. Он кивнул. – Генри, ты должен рассказать полиции. – Теоретически я согласен, но в реальности, что они будут с этим делать? Причина, по которой люди используют эти сайты, – анонимность. Мы оба знаем, что копам могут понадобиться месяцы, чтобы выяснить, кто пользователи. – Он протягивает руку и неуклюже сжимает мое плечо. – Послушай, Клэр, не волнуйся, ладно? Я прикрою тебя, буду беречь. 96 Я захожу в гримерную и закрываю дверь. Технический прогон прошел хорошо. Сегодня вечером генеральная репетиция. Шоу начинается завтра. Принесли еще цветы. Теперь цветы приходят каждый день, так что ничего необычного в этом уже нет. Однако мое сердце начинает колотиться, когда я читаю записку. В ней написано: Мое обнаженное сердце. Больше ничего, ни подписи, ни имени. Я со страхом разворачиваю букет. Цветы прекрасны и целы, никоим образом не изуродованы. «Возможно, – думаю я, – они были отправлены всем, и флорист просто написал название спектакля, а не отправителя». Я ложусь на кушетку и выполняю упражнения по запоминанию ощущений, пытаясь подзарядиться перед тем, как надену костюм. Но сосредоточиться трудно. Слова Генри продолжают крутиться у меня в голове: «Я буду беречь тебя». И еще кое-что. Его прикосновение. Он сжал мое плечо. Возможно, я слишком чувствительна к мужскому вниманию, но в этом было что-то необычное. А потом внезапно в моей голове все перестраивается, как декорации на подмостках. Генри. Когда меня допрашивала полиция в самый первый раз, я спросила, допрашивали ли они Генри. Фрэнк сказал, что да. Но как бывший полицейский Генри точно знал, как вести себя в такой ситуации. Знал, как избавиться от подозрений в свой адрес и перевести их на меня… Генри сам сказал, что, вероятно, скоро потеряет работу. Ему тоже были нужны деньги Стеллы. И как у человека, работавшего под прикрытием, у него хватило бы присутствия духа обставить место преступления так, чтобы оно выглядело не просто ограблением. Я просто стала козлом отпущения за убийство Стеллы, которое совершил Генри? В конце концов, я подходила идеально. Юридическая фирма собиралась кинуть меня из-за моей предполагаемой преступности. Он мог бы использовать обвинения Рика, адвоката-подонка, и изобразить меня не только воровкой, но и искусной вруньей. Он даже уговорил меня встретиться со Стеллой заранее. Что Стелла сказала ему той ночью? Я знала, что это ошибка. Как будто это он убедил ее сделать все. Некоторых парней захватывает сумрак, и они уже не могут его отпустить… Я качаю головой, освобождаясь от этих мыслей. Полиция проверила Генри, как и обещала. Его неуклюжая рука сжимала мое плечо, потому что он чувствовал себя защитником, не более того. И, может быть, потому что, если честно, Генри немного запал на меня с тех пор, как я впервые пришла на собеседование, когда притворялась, что флиртую с ним в том баре. Генри охраняет меня. Я должна перестать быть таким параноиком. Раздается стук. – Кто там? – спрашиваю я. – Прическа и макияж. Я открываю дверь. За ней стоит молодой человек. У него ухоженные короткие волосы, широкая улыбка и небольшое количество теней на веках. За плечом – складной ящик, в каких обычно гримеры хранят косметику. На шнурке пропуск в театр, как и было предписано всем сотрудникам. – Привет, – говорит он звонко. – Я – Глен, мисс Райт. Как у вас сегодня дела? – О, привет. – Я знаю, что Лоренс и Няша настаивали на том, чтобы помощники по макияжу и волосам были записаны в их контрактах, но я предполагала, что и сама справлюсь. – Входите. И, пожалуйста, зовите меня Клэр. – Рад познакомиться, Клэр. Он снимает с плеча ящик для косметики и открывает его. Верхняя секция лесенки состоит из ряда лотков, набитых кистями и карандашами для макияжа. – Приступим к работе? Вам нужно надеть халат. – Конечно. Эйдан хочет, чтобы я побледнела перед сценой со статуей. Я отворачиваюсь от Глена, снимаю топ и надеваю халат. Я делаю это и одновременно смотрю в зеркало. Он наблюдает за мной. Что на первый взгляд непрофессионально. Но, возможно, Глен просто смотрит на то, с чем ему придется работать. Не надо быть параноиком. Я сижу. Мы вместе критически рассматриваем мое лицо в зеркале. – Если вы можете что-нибудь сделать с этим… – говорю я, указывая на прыщ у себя на лбу. Хотя прошло десять недель с тех пор, как я перестала принимать таблетки Бэннера, моя кожа все еще не успокоилась. – Нет проблем, – отвечает он, беря мою голову и наклоняя ее туда-сюда. Его пальцы в тонких белых резиновых перчатках холодны. – Когда я закончу, вы станете самым красивым трупом, который когда-либо видел этот театр. Я вздрагиваю. Я не могу не думать о Няше. – Строго говоря, я статуя. И только для одной сцены. Глен тянется к ящику и открывает другой ряд, выбирая цветной карандаш в одном из отделений. – Кстати, мне нравится ваше шоу. Я уловил технику. Все хороши, но вы были великолепны. – Спасибо, – скромно отвечаю я. Он умело втирает тональный крем мне в лоб, двигаясь маленькими кругами к прыщу. – Честно говоря, я неравнодушен к Шарлю Бодлеру. – Он произносит имя так, как это делает Патрик, с французским акцентом. Остановившись, Глен смотрит на меня в зеркало и мечтательно цитирует: О Скорбь! Спокойной будь и мудрою! Тобою Был вызван Вечер. Он к тебе нисходит. Вот. И сумрак обволок окрестность пеленою,