Вернись ради меня

— Там будет слишком жарко.

— Вот и хорошо.

— Ну, ладно, пусть будет Ямайка, — улыбка трогает уголки ее губ и исчезает. — Ты смотришь на меня очень странно. Может, объяснишь почему, а то это начинает меня пугать.

— Прости, — я поднимаю руки. — После всего, что произошло, я так рада вернуться домой… И оказаться в безопасности.

Бонни, кажется, устраивает мой ответ, но тем не менее она продолжает:

— Насколько я поняла, ты все же ездила в воскресенье к матери Айоны?

— Да.

— Понятно. — Ее плечи быстро приподнимаются и опускаются, словно она борется с желанием спросить, что я узнала, и боится услышать ответ.

— Айона точно не твоя сестра, — говорю я. Бонни оживляется. — Даю слово, что это правда.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает она, медленно переводя дыхание.

Я открываю рот, чтобы сказать ей, что это Джилл, но что-то меня останавливает, и я выдаю ей очередную ложь:

— Она показала фотографию малышки. Она совсем не похожа на тебя, и к тому же у нее рыжие волосы.

Бонни отводит взгляд, и слезы подступают к уголкам ее глаз.

— О Боже, — произносит она наконец. — Боже мой… — Она еще раз глубоко вздыхает и смеется, когда я сажусь на стул напротив нее. — Я была так уверена, что мама лжет, а она, получается, была права? — Бонни умоляюще глядит на меня: — Ты говоришь мне правду?

— Да, Бон, — я беру ее за руку. — Но…

Однако Бонни, не слушая меня, начинает говорить. Я, к сожалению, не могу позволить ей долго оставаться безмятежной, когда мне все еще нужно сказать ей то, чего она боится больше всего.

Сестра снова вспоминает о своих сеансах с психологом в детском клубе.

— Может, это все моя ревность к Дэнни, — говорит она, убеждая себя, что дело только в этом. — Может, поэтому меня и водили к психологу. Я ведь возненавидела Дэнни, как только он родился!

— Поэтому ты с ним и не ладила?

— Да, думаю, так и было, — отвечает Бонни.

— А со мной?

— Ты же совсем другая. Я не могла от тебя отделаться. Я пыталась, но ты всегда крутилась возле меня, и в конце концов я, наверно, тебя полюбила, — признается сестра с беспечностью человека, только что получившего хорошие новости.

Бонни, прикусив губу, отводит от меня взгляд, и я думаю о том, что если ее пристрастие к алкоголю — самое трудное, с чем нам придется иметь дело, то с этим мы справимся.

— Знаешь, на днях я читала статью о том, каково быть старшим ребенком в семье, — начинает она, вновь взглянув на меня.

— Ну, ну? — улыбаюсь я.

— Там сказано, что одна из самых позитивных сторон — это возможность нянчиться с младшими. Пока я с вами нянчилась, во мне развивалась способность отзываться на нужды других, и незаметно я приобрела высшую квалификацию, — заявляет она с сияющими глазами.

Пожалуй, я готова и дальше жить с моей ложью, ибо альтернатива невыносима.

Я крепче сжимаю руку Бонни. Можно оставить ее в блаженном неведении, но что хорошего это даст? Наша семья прожила во лжи больше сорока лет. Бонни заслуживает правды.

— Что бы я делала без тебя все эти годы, — говорит она. — Ты ведь это знаешь? Я бываю скупа на добрые слова…

— Знаю, — отзываюсь я, когда сестра замолкает.

Бонни пристально смотрит на меня, чуть наклонив голову, и я спохватываюсь, что, должно быть, сверлю ее взглядом.

— В чем дело? — спрашивает она наконец. — Что ты от меня скрываешь?

Она отнимает руку и опускает ее на колено.

Я закрываю глаза, а когда открываю их, снова смотрю на Бонни, встречая ее полный ожидания взгляд, и представляю, как сейчас скажу что-то вроде: «Бонни, ты не сестра Айоне, но наши родители купили тебя младенцем у юной матери, жившей в трущобах. Они воспитывали тебя как родную, и ты всю жизнь была такой же частью нашей семьи, как Дэнни и я…»

Затем я представляю, как у нее вытягивается лицо.

Бонни любит повторять, что кровь не вода.

Я ее потеряю, в этом нет сомнения. Если между нами не будет кровных уз, я потеряю сестру навсегда.


И я не могу, не могу этого сделать. Я этого не переживу.

Она смотрит на мои щеки, и я быстро вытираю лицо ладонями.

Бонни подается вперед с напряженным лицом, еле сдерживая гнев.

— Нельзя ли просто сказать словами, — произносит она с горящими глазами, грохнув кулаком по столу.

— Я знаю, что ты снова пьешь, — выдаю я. — Я не хочу проходить через это заново.

Это рискованный шаг. Да, Бонни начала обливаться духами, чтобы заглушить запах алкоголя, она смолчала, когда я сказала ей, что не предлагаю ничего крепче кофе, но это всего лишь мелочи, и я могла промахнуться.

Сестра вздрагивает и выпрямляется, скрестив руки на груди. Я понимаю, что попала в точку.

— И это все? — резко спрашивает она.

— А что, по-твоему, этого мало?

Смогу ли я жить с ложью? Обладаю ли я той внутренней силой, которая была у мамы?

— Бон, извини, но кто-то должен был тебе сказать, — говорю я. — Если ты не остановишься, то потеряешь Люка и мальчиков.

— Ладно, ладно, — Бонни поднимает руки вверх, выражая покорность. — Ладно, — прибавляет она мягче. Мое сердце колотится, отдаваясь эхом в ушах. — Я это понимаю. Хорошо, я обращусь за помощью. Просто в последнее время на меня столько всего навалилось…

— Это не оправдание, — твердо произношу я, чувствуя, что поступаю жестоко, но именно так я бы и сказала, если бы разговор действительно шел о ее пороке.

Мне очень хочется обнять Бонни и крепко прижать к себе.

Мне, как когда-то маме, придется слепо положиться на Боба и Энни, но я пойду на это, чтобы не потерять сестру. Я слишком многих уже потеряла.

И я буду жить с этим грузом вечно, ибо в этом и проблема секретов. Они никогда не уходят.



* * *





notes


Примечания




1




Рейки — вид нетрадиционной восточной медицины. — Примеч. ред.





2




«Райт мув» (rightmove.co.uk) — крупнейший в Великобритании онлайн-портал недвижимости и веб-сайт недвижимости. — Примеч. пер.





3