Вернувшийся

 * * * 




Выражаю огромную благодарность своей жене, выступившей в роли первого редактора и принявшей на себя основной удар синтаксических ошибок. Спасибо Скворцову Ивану (tEx), поддерживавшему меня в моменты творческого кризиса.





17-е скарнаша

Государство Гамраш. Где-то между Хвалином

и таверной «Три орка»

Осень переступила одной ей ведомую черту, и ранним утром вместо дождя с неба повалили жирные хлопья мокрого снега. Пегая лошадь, везущая дремавшего всадника, слегка всхрапывала и прядала ушами, когда очередной белый лопух касался ее носа. Редкое похрапывание и чавкающая под копытами грязь разбитой телегами колеи, похоже, совсем не мешали путнику предаваться зыбкому сну. Он лишь иногда поднимал голову, чтобы через секунду вновь бессильно опустить ее на грудь. Да шевелил для порядка поводья, чтобы конь не забывал двигаться вперед.

Через какое-то время фигура седока, укутанного в старый, но добротный плащ, покрылась толстым слоем липкого снега. Казалось, на коне едет не человек вовсе, а снеговик, ожившая детская сказка.

Конь, помесь абенессийских скакунов и гномьего тяжеловоза, остановился. Путник дернул пару раз вожжи, но это не помогло. Лишь тогда капюшон утепленного плаща дрогнул, и всадник удосужился глянуть, что заставило послушное животное замереть. Тяжелый и липкий снег на его макушке потрескался, но остался на месте.

– Гномья отрыжка! – глухо бухнуло из-под капюшона, и наездник спешился, заставив налипший снег все же осыпаться в дорожную слякоть перед упавшим поперек дороги деревом.



Керк, широкоплечий бородач, наблюдавший за всадником из придорожных зарослей, недовольно поморщился. Что-то его смущало. Что-то терзало душу нехорошими предчувствиями. Минуло уже десять лет, как он занимается грабежами на большой дороге. То одна сторона обширного княжества кормила разбойника, то другая. Он научился читать людей. Он мог навскидку сказать, кто опасен, а кого можно вязать голыми руками. Он словно хищник стал чуять свою добычу.

Сейчас все его естество протестовало. В мозгу билась одна мысль: «Пусть этот странный старик проваливает восвояси». Слишком легко он соскочил с коня. В другой раз Керк бы послушался голоса разума, но нынешняя осень, наступившая так рано и оказавшаяся на редкость холодной, вытянула из банды грабителей все сбережения. Общак, копившийся годами, опустел за месяц. И теперь за его спиной готовилась к нападению голодная, жаждущая наживы свора. Подельники не поймут его отказа. Плевать они хотели на чутье, много раз спасавшее их шкуры. Не сегодня. Голод и холод – вот что их беспокоило в данный момент больше всего.

И бородач решился.



Государство Гамраш

Несколько лет назад

Кар Гроген ан-Атлум, ректор Королевской гильдии магов, мог по праву гордиться своим детищем. Заклинание адекватного отпора, разработанное и внедренное им пару десятков лет назад, прочно вошло в жизнь Гардена, и теперь даже самый никчемный маг старался нацепить его на себя к месту и не к месту. С тех пор на этом заклинании выстроилось множество научных трудов, дипломов, диссертаций и просто улучшений. Его довели практически до совершенства. Практически – потому что лишь сам Кар Гроген знал, что такое совершенство, если дело касается «адекватного отпора».

Он точно помнил дату создания заклинания – двадцать второе скарнаша. Осень. Примерно как сейчас, за тем лишь исключением, что снег еще не разбавил унылые серые краски своей белизной. Тогда эта магия спасла ему жизнь. А с тех пор как он опубликовал свой труд на научной конференции университета, это заклинание не только спасло множество других достойных и не очень жизней, но и улучшило его собственную. О нем заговорили. В нем увидели перспективу.

Смысл «адекватного отпора» был прост, как все гениальное. Чем сильнее и быстрее какой-либо металлический предмет старался проникнуть внутрь определенной области, созданной вокруг мага, тем сильнее и быстрее его выталкивало обратно.

Тогда, на конференции по практической магии, он не открыл всей правды, выдав профессорам-магам лишь вершину айсберга. Он показал лишь костяк, голую формулу произношения, формирующую основу заклинания. Да, это работало и не позволяло, скажем, наемному убийце проткнуть жертву клинком, но работало грубо, отбирая огромные магические силы и светясь вокруг владельца ярким шаром. На такого и нападать не станут – отравят в таверне, и все дела.

Его личный «адекватный отпор» был совсем иного уровня. Он не светился, как полуденное солнце, и не требовал уймы магической энергии. Все это легко достигалось вводом в основную формулу дополнительных элементов, и все это пришло ему сразу еще тогда, двадцать лет назад.

Почему Кар Гроген не рассказал всю формулу целиком на той далекой конференции, теперь бы и сам не смог объяснить. Просто интуиция, помноженная на амбиции и гордыню. Вот что я смог! Попробуйте хотя бы довести до ума. Попробовали. Не смогли. Конечно, определенные успехи были достигнуты, и со стороны могло показаться, что заклинание отточено до бритвенной остроты, но он-то знал, как все обстоит на самом деле.

Сперва он хотел по частям раскрывать тайну заклинания, прославляясь все сильнее и сильнее, но даже голый костяк оказался настолько популярен, что славы хватало. Карьерный рост также нес его на вершине волны. И вскоре Кару Грогену стало не до «адекватного отпора». Чем выше поднимала его служебная лестница, тем больше находилось неотложных дел. Через пару лет какой-то пытливый студент в дипломной работе сумел усовершенствовать формулу, сведя свечение вокруг владельца заклинания до минимума. Затем еще чье-то улучшение, и магии стало тратиться значительно меньше. Кто-то чуть видоизменил формулу, и «адекватный отпор» стал отталкивать не только металл, но и камни. Новшество сочли полезным. В конце концов Кар Гроген просто махнул рукой на свое детище, позволив молодым и пытливым умам оттачивать на нем свои умения.

Семь лет назад какой-то маг с хваткой торгаша сумел впихнуть заклинание в амулет, введя ректора, принимающего дипломный проект, в состояние ступора: «Зачем?» Он, к этому времени уже даже не интересующийся улучшением базовой формулы своего заклинания, не сразу понял смысл сего творения и едва не завалил дипломника. Вовремя вспомнил, что даже с уменьшившейся тратой магической энергии сие заклинание не всем по силам. А хотели его все маги, а тем более богатые немаги, которым было что терять. Гильдия наложила десятинный процент на продажу этих амулетов и с тех пор получала небольшую, но постоянную прибыль.

Кар Гроген недовольно поморщился. Сперва эта вынужденная остановка, из-за которой пришлось спрыгивать в осеннюю хлябь, теперь еще грустные мысли. Грустные оттого, что именно он возглавлял ту самую гильдию, ни один студент или профессор которой так до сих пор и не смог довести костяк «адекватного отпора» до того совершенства, которое в данную минуту использовал он. И минутой ранее, и все те двадцать лет, что минули со дня открытия формулы. Может, все же поведать миру, что то, чем они пользуются, – не более чем суррогат?



17-е скарнаша

Государство Гамраш. Где-то между Хвалином

и таверной «Три орка»

Первые арбалетные болты были утяжеленные.

Кузнец из Тиссана тогда очень удивился, получив заказ. Для обычных арбалетов они были слишком велики, а для баллист – малы. Но клиент всегда прав, и через седмицу Керк увозил с собой опытную партию в три дюжины болтов. В соседнем Мараташе Керк заказал четыре арбалета.

– Кто же сможет поднять такое? – покачал головой кузнец, уразумев наконец, какого размера должны быть эти самые арбалеты.

А еще через две седмицы были испробованы в деле и увеличенные арбалеты, и болты для них. Успех превзошел все ожидания.


Всю свою разбойничью жизнь Керк думал, как обойти это фиртово заклинание, этот «адекватный отпор». И, кажется, придумал. Как правило, заклинание магов, нанятых для охраны обозов, легко справлялось с летящими легкими стрелами или болтами, отправляя их обратно. Тем временем сами маги начинали швыряться огнем, молниями, льдом и прочей дрянью. Сразить такого получалось только ценой огромных потерь среди нападавших. В результате многие торговцы вовсе отказывались от военного сопровождения, нанимая в охрану одного мага. В крайнем случае брали в довесок пяток мечников. Вот на таком караване Керк и проверил свою догадку.

Действительно, ведь не безграничны силы колдунов? Тяжелые арбалеты были установлены на специальных станках и пристреляны в одну точку. Дело оставалось за малым – заманить мага в эту самую точку. Проблему удалось решить, выкупив у заезжего гнома артефакт из Западной пустоши. От странной пирамидки так и разило неизвестной волшбой. Матовый артефакт был помещен в пристрелянное место. Маг просто не сможет проехать мимо.

Так и случилось. Тот почувствовал незнакомую магию еще за сотню метров и самолично решил проверить находку. Мановение руки главаря, засевшего в придорожных кустах, – и четыре тяжелых болта с гудением несутся в одну точку. А следом из зарослей с мечами наперевес к магу устремляются остальные члены банды. Маг оказался достаточно силен, чтобы сохранить свою защиту, но хватило ее только на два удара мечом. Неслыханная удача. Даже несмотря на спаленного Мыдла – маг все же сумел напоследок кинуть что-то огненное. Но одна жертва в обмен на богатый обоз – это смехотворно мало.

Сейчас обоза не было. Был только один путник, но его невзрачная с виду лошадь стоила столько, что хватило бы банде Керка безбедно просуществовать неделю. А было ведь еще что-то в тюках, притороченных к седлу. От путника за версту несло магией, но привычный уже взгляду ореол «адекватного отпора» отсутствовал. Это было странно для мага, но не более.

И все же что-то смущало главаря. Интуиция зверя подсказывала сидеть тихо, как болотная шушка. Позади глухо заворчал верный друг Рамп, давая понять, что все хотят есть, а добыча как раз в пристрелянной точке. Отбросив колебания, Керк отдал приказ атаковать путника тяжелыми болтами. Несмотря на видимое отсутствие заклинания отпора, главарь решил подстраховаться, хоть таким способом избавив себя от терзавших душу предчувствий.



Четыре серьезных укола в свой защитный кокон Кар Гроген воспринял спокойно. Бревна и коряги посреди безлюдной дороги так просто не появляются. «Эх, надо было сделать «адекватный отпор» видимым, как у других магов», – запоздало мелькнуло в голове, прежде чем из кустов посыпались вооруженные люди с весьма недвусмысленными намерениями.

Зимой «леденящая струна» получается куда более эффективной, чем летом. Зачерпнув разлившийся в округе холод, ректор отправил мощную волну на нападавших. Семерым самым резвым повезло меньше всего. Их ледяные статуи надолго грозили стать местной достопримечательностью. Остальные нападавшие резко отхлынули, получив обморожения разной степени. Этого оказалось достаточно Кару Грогену для нового заклинания. Решив убить двух пагов одним ударом, ректор прошептал пару усиленных формул, и преграждавшее путь бревно унеслось в сторону грабителей. Заодно в лесу появилась просека вглубь чащи, метров пятьдесят в длину и двенадцать в ширину.

Пегая лошадка вздрогнула от раздавшегося треска, но осталась на месте, лишь недовольно прядая ушами да тараща лиловый глаз на две ледяные фигуры, которые не тронуло смертоносное бревно.

Кар Гроген накинул на близлежащий лес «сеть рыбака» и удовлетворенно улыбнулся.

– Кучно прошло, – буркнул он и откинул капюшон, явив на свет посеребренные легкой сединой каштановые волосы и изъеденное морщинами лицо.

Морщины вообще были его проклятием, начав старить лоб еще в десятилетнем возрасте. К сорока годам он больше напоминал глубокого старца, нежели мужчину в расцвете сил. Да еще эти волосы, поседевшие так рано…

– Эй, разбойничек, выходи, не трону! – «Сеть рыбака» показала, что выжил всего один нападавший, и ректор решил проявить снисхождение. Сейчас бандит притаился примерно в двадцати метрах и не шевелился. – Выходи-выходи давай! Я знаю, что ты там. Один ты остался.

Никто из леса не появился, а лезть в образовавшийся после полета бревна бурелом решительно не хотелось. Тем более что лишние задержки в планы Кара Грогена не входили.

– Ну и фирт с тобой! – Ан-Атлум сплюнул в бурую дорожную грязь, сделал «адекватный отпор» видимым, чтобы впредь не отличаться от других магов, и, накинув капюшон, легко запрыгнул на своего скакуна.



Вжавшись в мешанину из снега и грязи, Керк пролежал в лесу почти до заката. Никто не стонал, никто не окликал раненых. Все были мертвы, как и сказал странный маг. Фиртов маг! Бородач наконец поднялся и рукавом стер с лица налипшую грязь. Возможно, что вместе с бурым месивом с лица были стерты и слезы, но в этом бы Керк не признался и самому себе. Да и откуда им взяться? Лихих людей он наберет еще сколько угодно, а в душившей его ярости можно винить лишь себя. Ведь чувствовал же, чувствовал! Фиртов маг!

Выбравшись из так удачно оказавшейся под боком канавы, Керк с трудом начал пробираться к дороге. Затекшее, замерзшее тело с трудом слушалось, и на преодоление бурелома, отделявшего его от цели, он затратил куда как больше времени, чем занял бы этот маршрут в обычной обстановке. Еще несколько минут бородач затратил на осмотр ледяных скульптур, бывших совсем недавно его подчиненными.

Вновь помянув недобрым словом неприступного мага, в единый миг уничтожившего основной костяк банды, Керк побрел по дороге, неосознанно выбрав то же направление, что и проклинаемый им колдун.

Где-то в глубине леса, всего в полусуточном переходе, ждала возвращения отряда остальная часть банды. Она не дождется даже главаря. Зачем ему возвращаться к этим жалким неудачникам? Все, кто хоть чего-то стоил, кого Керк лично тренировал и учил премудростям бандитского мастерства, погибли здесь, в этом лесу.

Он бездумно брел по чавкающей грязи, монотонно переставляя ноги и повесив голову. Снег прекратился так же неожиданно, как и начался, и небо, хоть и не очистившееся от туч, стало намного светлее. Перед глазами в месиве из грязи и снега то и дело мелькали отпечатки подкованных копыт. Фиртов маг!

Внезапно Керк замер, не закончив очередной шаг. Левая нога, не доведенная до земли, зависла в воздухе. Простоял в этой неестественной позе разбойник недолго, секунд пятнадцать, после чего встрепенулся, словно мокрый ворлог, и продолжил путь по сырой, покрытой первым снегом дороге. Вот только выглядеть он стал совершенно по-иному: плечи расправились, голова поднялась, шаг стал уверенней и шире.

Изменился и взгляд. Из бездумно-отрешенного он стал решительным и жестким. Будь рядом кто-то из его шайки, он бы сказал даже, что жестоким. Но рядом никого не было.



20-е скарнаша

Государство Гусуль. Где-то на склонах Ворлоговых гор

Макар с трудом разлепил веки и сфокусировал взгляд на грубом дощатом потолке. Где это он? Память автоматически попыталась подсказать события прошедшего дня, но, буксанув пару раз, виновато замолчала. Может, баня на даче у друзей? Кажется, собирались к Андрюхе… Вот именно, что только кажется.

Решив, что окружающая обстановка подтолкнет воспоминания в нужное русло, Макар поднялся и принялся осматривать небольшую мрачную комнатку. Нет, определенно не баня, хоть и лежал он на деревянной полке. Тусклый свет, пробивающийся сквозь мутное стекло, отдавал углы во власть теням, но и так было видно, что печки нет. А какая баня без печки? Да и холодно здесь.

Холодно! Мысль резанула не хуже ножа и набросилась на тело голодной собакой. Только сейчас Макар сообразил, что на нем надето какое-то льняное рубище. Привычные вещи куда-то пропали. Ноги вообще были босы, и именно от них сейчас разливалось немеющее чувство холода. Да он же закоченел весь!

Кое-как растерев ступни, Макар с трудом слез на еще более холодный пол и принялся приседать, сгибаться и вертеться. Заставив кровь бежать быстрее, а тело – отвечать на команды адекватнее, он понял, что согреться этими действиями все равно не удастся. Надо выбираться из этого промозглого узилища и искать ответы на свои вопросы. А еще – одежду. Желательно теплую, шерстяную. А еще – горячую ванну, горячий чай и страстную… Впрочем, с последней можно и подождать.



18-е скарнаша

Былинный тракт, таверна «Три орка»

Дела в таверне «Три орка» всегда шли неплохо. Оживленный тракт, как важная артерия в организме, постоянно гнал путников с севера на юг, из Гамраша в Иостан и обратно. Были даже такие, кто отваживался пересечь Ворлоговы горы, чтобы сразу попасть в Гусуль – самое южное государство на этом континенте. Чтобы добраться до него в обход гор, потребовалась бы пара месяцев пути, уйма денег на пошлины трем государствам, территорию которых пришлось бы пересечь, и неизвестно сколько опасностей на дороге. А здесь всего одна трудность – Ворлоговы горы. Некоторые так и считали: «Тьфу, всего и делов – горы пересечь». Развилка между двумя дорогами как раз располагалась в полулиге по тракту за таверной. Этих смельчаков больше никто не видел.

Впрочем, кто находил опытного проводника, как правило, добирался живым и относительно здоровым на другую сторону. Но в следующий раз подгадывал так, чтобы обязательно пойти в обход. Сегодня был как раз такой случай. Маг искал опытного проводника.

То, что это маг, Хрипой определил сразу. Морщина, как про себя назвал мага хозяин таверны, невольно угадав прозвище того в стенах возглавляемой гильдии, едва ввалившись в заведение, сразу же деактивировал «адекватный отпор», но все в обеденной зале успели заметить наличие заклинания и сделать собственные выводы. Тощий парнишка с незапоминающимся лицом, обосновавшийся в самом дальнем и темном углу, сразу вычеркнул вошедшего из списка предполагаемых жертв. Нет уж, он не дурак лезть в кошелек к магу. Заводила шумной, но мирной компании, прожигающей свои деньги уже вторые сутки, на миг перестал хохотать и что-то шепнул сидящему справа дружку с накинутым на голову капюшоном. За все время их пребывания в таверне Хрипому так и не удалось заглянуть под эту завесу секретности. Лицо незнакомца постоянно оставалось в тени. Это хозяину таверны не нравилось.

Полжизни проработав городским стражником, затем разводящим, а под конец дослужившись и до начальника караула, Хрипой заработал множество шрамов, немного деньжат, а также бесценный опыт. Именно опыт позволял ему безошибочно по лицам определять, с кем стоит вести дела, а с кем нет, кого можно припугнуть, а кому лучше уступить. В конце концов – кто сможет заплатить за обед, а кто гол, как нищенка, подъедающая объедки за его гостями. Хрипой вздохнул и понес магу, расположившемуся у самой двери, заказанный ужин. Пусть катится этот «капюшон» ко всем жербам. Дружки его лиц не скрывают, и ладно. «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты… – Хрипой хмыкнул своим невеселым думам. – Как бы не так!»

Дастина, хозяина таверны «Три орка», могли прозвать и Кривым, и Шрамом – за вертикально пересекавший левую часть лица грубый бордовый рубец, но почему-то остановились на Хрипом. Возможно, оттого, что хрипящий, сорванный в частых атаках минувших войн голос появился у паренька гораздо раньше, чем заработанная им отметина.