Вилла Аркадия

– Видимо, придется. А то у тебя волосы разлетаются во все стороны. А ты, Фредерик? Что, скажи на милость, ты сделал со своими ботинками?

– Он почистил их черной ваксой вместо коричневой, – не без удовольствия пояснила Сильвия. – Говорит, так они кажутся более настоящими.

– Чем что?

– Чем ноги. Это копыта, – сказал Фредди, горделиво вращая носками ботинок. – Коровьи копыта.

– Право, Фредерик, неужели тебя нельзя оставить одного ни на минуту?

– У коров нет копыт. У них ноги.

– Нет, есть.

– А вот и нет. У коров раздвоенные ноги.

– Значит, у тебя коровьи ноги. Толстые коровьи ноги. Ой!

– Сильвия, Фредерик, перестаньте пинать друг друга. Это нехорошо. Лотти, пойди и приведи Вирджинию. Посмотрим, удастся ли спасти ботинки за пять минут, что остались до выхода. Сильвия, где твое пальто? Еще десять минут назад я просила тебя надеть пальто. Сегодня холодно. И что у тебя с ногтями? Грязи под ними столько, что хоть огород разводи.

– Это оттого, что она ковыряет в носу. Ой! У тебя коровьи ноги! Огромные, толстые коровьи ножищи!

– Сильвия, я уже тебе говорила, не пинай брата. Мы сейчас найдем тебе щетку для ногтей. Где же эта щетка? Что скажет ваша сестра, когда увидит, какой у вас вид?

– Ради бога, женщина, перестань суетиться. Это всего лишь Селия. Ей все равно, даже если мы придем встречать ее в купальных костюмах.

Миссис Холден поморщилась, не глядя на мужа, который, сидя на лестнице, чистил свои ботинки. Только Лотти, прежде чем она побежала по коридору на поиски Вирджинии, заметила, что глаза ее наполнились слезами и она попыталась украдкой смахнуть их рукавом.

Лотти хоть и сочувствовала, но ее занимали другие проблемы. Они с Джо не разговаривали. Возвращаясь после прогулки с Мистером Бинсом, он сказал, что ей не следует столько времени проводить на вилле «Аркадия». Об этих людях идет дурная слава. И если Лотти будет бывать там слишком часто, то и о ней будут говорить плохо. Разве не так? А ведь он ей друг, и ему не все равно. Вот он и подумал, что будет правильно ее предупредить. Лотти, взбешенная его вмешательством, поинтересовалась насмешливым тоном, удивившим даже ее саму, какое ему дело, с кем она проводит время. Да хоть с Дики Валентайном![9] Его это не касается.

Джо покраснел. Она разглядела его румянец даже в темноте и от этого еще больше рассердилась, хотя и почувствовала укор совести. А затем, помолчав немного, Джо произнес довольно торжественно, что если она до сих пор не поняла, то уже никогда не поймет, но никто не будет ее любить так, как он, и пусть его любовь безответна, но он все рано считает необходимым опекать ее.

– Я говорила тебе, что не желаю это слышать! – вне себя накинулась на него Лотти. – А ты взял и все разрушил! Мы не сможем быть друзьями. Держи свои чертовы чувства при себе. Не можешь, значит больше мы не друзья. А теперь ступай домой к своей мамочке и не докучай мне заботами о моей репутации.

С этими словами она дернула поводок бедного старого Мистера Бинса и в бешенстве ушла домой, оставив Джо молча стоять у парковых ворот.

Если бы все шло как обычно, Джо давно бы зашел за ней к этому времени. Появился бы в дверях и спросил, чего она хочет – чашку кофе или сыграть в настольную игру, а затем пошутил бы насчет их ссоры. А Лотти, втайне довольная его приходом, была бы только рада сгладить шероховатости и вновь принять его в друзья. Теперь, когда Селия уехала, он стал для нее важен. Хотя порою Джо и раздражал ее, он все-таки был ей еще одним настоящим другом. Лотти всегда сознавала, что для таких, как Бетти Крофт и ей подобные, она была слишком смуглой, слишком неловкой, что ее терпели в компании только из-за Селии.

Но на этот раз Джо, видимо, не на шутку разобиделся. Прошло четыре дня, а он так и не появился. И Лотти, вспоминая, как резко говорила с ним, начала задумываться, стоит ли ей перед ним извиниться, а если стоит, то не решит ли Джо, что это очередное приглашение снова ее полюбить.

Из коридора донесся голос миссис Холден:

– Лотти, поживее! Поезд приходит в четыре пятнадцать. Мы же не хотим опоздать, правда?

Мимо быстро прошел доктор Холден.

– Ступай и успокой ее, Лотти, будь умницей, – оглянувшись, попросил он. – Иначе Селия только взглянет на наш маленький оркестр на платформе и сразу отправится обратно в Лондон. – Он улыбался, и в этой улыбке скрывалось раздражение и молчаливое понимание.

Лотти, слегка смутившись, ответила ему такой же улыбкой.

До вокзала ехали десять минут, и все это время миссис Холден помалкивала, видимо опасалась очередного выговора. Доктор Холден тоже не произнес ни слова, но в этом не было ничего необычного. Сильвия и Фредди, однако, перевозбужденные от одного только сознания, что едут в машине, дрались, как дикари, впечатывали носы в стекла и криками задирали прохожих. Лотти, которой было велено сесть между ними, время от времени дергала одного или отчитывала другую, а сама все время думала, как уладить проблему с Джо. Наконец она решила, что отправится к нему этим же вечером. Она извинится. Она сумеет сделать это так, что будет ясно: романтическая ерунда ей не нужна. Джо успокоится. Как всегда.





* * *


Поезд прибыл в четыре часа шестнадцать минут и тридцать восемь секунд. Фредди, не сводивший глаз с вокзальных часов, громко возвестил им об опоздании. Впервые миссис Холден не стала его отчитывать – ей было не до того: вытягивая шею, она пыталась поверх голов других прибывших пассажиров разглядеть дочь. За грохотом вагонных дверей ее голос был едва слышен.

– Вон она! В третьем вагоне отсюда! – Сильвия вырвалась от матери и побежала по платформе.

А Лотти посмотрела ей вслед и тоже пошла в ту сторону, незаметно для себя перейдя на бег. Холдены временно забыли о своей сдержанности и не отставали от девочек.

– Сели! Сели! – Сильвия бросилась к старшей сестре, чуть не сбив ее с ног, едва та спустилась со ступенек вагона. – У меня новые туфли! Смотри!

– У меня тоже новые ботинки! – приврал Фредди, дергая Селию за руку. – А поезд быстро ехал? В Лондоне были шпионы? Ты каталась на двухэтажном автобусе?

Лотти отступила назад, чувствуя неловкость, когда миссис Холден порывисто обняла дочь, светясь от материнской гордости.

– О, как я по тебе скучала! Мы все по тебе скучали! – приговаривала она.

– Это точно, – сказал доктор Холден, ожидая, когда его супруга отпустит Селию, чтобы заключить ее в свои медвежьи объятия. – Как хорошо, что ты снова дома, дорогая.


Лотти смущенно молчала. Но не только оттого, что почувствовала себя лишней. Дело было в Селии. Прошло каких-то несколько месяцев, а Селия преобразилась. Подстриженные волосы уложены в блестящие волны, губы подчеркнуты смелой, почти вызывающей красной помадой. На ней было зеленое шерстяное пальто с поясом, которого Лотти прежде не видела, лакированные туфли на клиновидных каблучках не меньше трех дюймов высоты, а в руках лакированная сумочка. Она выглядела как с картинки. Настоящая красавица.

Лотти пригладила волосы под ободком и взглянула на свои прогулочные туфли с пряжкой и на крепкой подошве. Ногам в хлопковых носках, а не в капроне, как у Селии, уже сейчас было слишком жарко.

– Боже, как здорово всех вас видеть! – воскликнула Селия, оглядывая семейство, и миссис Холден, обрадованная встречей, даже не сделала ей замечания. – Лотс! Лотти. Не топчись там сзади, а то тебя не разглядеть.

Лотти вышла вперед и позволила себя поцеловать. Селия отстранилась, оставив после себя прилипчивый запах сладких духов. Лотти с трудом подавила желание стереть со щеки след губной помады.

– Я столько всего привезла вам из Лондона. Не терпится показать. Мне немного вскружило голову от денег, что дала тетя Анджела. О, Лотс, если бы ты знала, что я для тебя приготовила! Мне так это понравилось, что я чуть не решила оставить себе.

– Давайте не будем стоять здесь весь день, – подал голос доктор Холден, уже начавший поглядывать на часы. – Сели, дорогая, отойди от поезда.

– Да, ты, наверное, устала. Должна признаться, мне не нравилось, что ты проделаешь весь этот путь одна. Я говорила твоему отцу, что ему следовало бы за тобой съездить.

– Но я была не одна, мамочка.

Доктор Холден, который успел подхватить чемодан и направиться к выходу, остановился и обернулся.

За спиной Селии из поезда, слегка сутулясь, вышел какой-то мужчина. Когда он распрямился, все увидели, что одной рукой он прижимает к боку два огромных ананаса.

Селия ослепительно улыбнулась:

– Мамочка, папочка, познакомьтесь, это Гай. Ни за что не догадаетесь… Мы помолвлены!





* * *


Миссис Холден сидела перед трюмо, аккуратно вынимая шпильки из прически, и невидящим взглядом смотрела на свое отражение. Она всегда знала, что Лотти будет нелегко, когда Селия начнет расцветать. В какой-то момент в Селии неизбежно проявится порода. А еще она признала, что в Лондоне дочь изменилась так, что превзошла все ее ожидания. Ее маленькая девочка вернулась домой настоящей моделью из модного журнала.

Сьюзен Холден аккуратно сложила шпильки в фарфоровую вазочку и закрыла ее крышкой. Ей не хотелось признаваться, какое облегчение она испытывает от помолвки Селии. К тому же с таким достойным молодым человеком, уже имеющим положение. То ли от радости за Селию, то ли из чувства благодарности, что теперь о ней позаботятся, все семейство, каждый по-своему, чувствовало необходимость отпраздновать событие. Генри даже чмокнул ее в щеку, чего с ним отродясь не бывало. У нее теплело на душе, когда она об этом думала.

Но реакция Лотти на новость Селии определенно была странной. Когда молодой человек только появился на платформе, она уставилась на него так пристально, что это выглядело почти неприлично. Ну да, они все уставились – как-никак Селия огорошила их. Миссис Холден была вынуждена признать, что и ее взгляд был несколько внимательнее, чем обычно. Она уже много лет не видела ананасов. Но Лотти буквально не спускала с него глаз. Миссис Холден заметила это, потому что девушка стояла как раз рядом с ней. Все это было довольно неприятно. А когда Селия объявила о помолвке, кровь буквально отхлынула от лица Лотти. Не осталось ни кровинки, так что она казалась абсолютно белой. Словно собиралась упасть в обморок. Селия ничего не видела. Она была занята другим: хвасталась кольцом, болтала о свадьбе. Однако даже посреди всей этой радостной суеты миссис Холден отметила странную реакцию Лотти и почувствовала легкую тревогу. Она стояла, переваривая новость со смесью радости и потрясения, а сама невольно посматривала на свою суррогатную дочь с беспокойством.

Возможно, ничего удивительного в том не было. Девочкой мог заинтересоваться только кто-то вроде Джо, подумала миссис Холден с чувством жалости, к которому примешалась гордость за собственную дочь. Еще бы! Такая смуглая кожа. И такое происхождение.

Она взяла кольдкрем и начала методично удалять румянец со щек. «Вероятно, мы несправедливо с ней поступили, взяв в дом, – подумала она. – Наверное, нам следовало предоставить ее судьбе и не забирать от лондонских родственников. Вполне возможно, мы вселили в нее напрасные надежды».





4




На них не было даже нитки. Говорю вам, дамы, я чуть сознания не лишилась. – Миссис Колкухоун прижала руку ко рту, словно испытывала боль от одного воспоминания. – Как раз возле тропы. Любой мог видеть.

Совершенно справедливо, согласились дамы салона, хотя в душе усомнились, что кто-нибудь, кроме Дейрдре Колкухоун, наткнулся бы на Джорджа Берна и Джулиана Арманда в момент бодрящего утреннего заплыва. Более того, большинство из них прекрасно сознавали, что миссис Колкухоун за последние месяцы совершила неоправданно большое количество прогулок вдоль морского побережья, даже в ненастную погоду. Но, разумеется, никто не допускал мысли, что причиной тому послужило нечто другое, кроме желания убедиться в незыблемости устоев Мерхема.

– Не было ли в том безрассудства – заходить в такую холодную воду?

– Представляю, как они посинели, – с улыбкой произнесла миссис Ансти, но тут же перестала улыбаться, поняв, что больше никто не счел это забавным.

– И знаете, он ведь мне помахал! Тот, что помоложе. Вот так вот стоял и махал… Можно подумать… я могла разглядеть… – Голос миссис Колкухоун оборвался, руку она по-прежнему прижимала к губам, словно вспоминала о пережитом ужасе.

– На прошлой неделе он пел, этот самый мистер Арманд. Вышел на террасу и ну горланить какую-то оперу. Будьте любезны! Средь бела дня!

Дамы зацокали языками.

– Что-то немецкое, надо полагать, – предположила Маргарет Кэрью, питавшая огромную страсть к произведениям Гилберта и Салливана.[10]

Наступила короткая тишина.

– Что ж, – нарушила ее миссис Ансти, – я считаю, дамы, что обитатели того дома начинают вредить репутации нашего городка.

Миссис Чилтон отставила чашку с блюдцем:

– Я все больше и больше волнуюсь насчет отдыхающих, которые собираются приехать в следующем сезоне. Что, если пойдет молва об этих выходках? Нам нужно заботиться о своем добром имени. И мы не желаем, чтобы их влияние распространилось на нашу молодежь. Бог знает, что тогда может случиться.

Разговор временно затих. Никто не захотел вспоминать случай на пляже с Лотти и Селией. Впрочем, Сьюзен Холден, воодушевленная помолвкой Селии, уже не ощущала неловкости в связи с той историей. Она появилась в дверях и начала обходить гостей, предлагая каждой кусочки фруктов, нанизанные на коктейльные палочки и красиво разложенные кругами (журнал «Домоводство» особое внимание уделял привлекательной подаче блюд).