Владелец моего тела

Сейчас мужчина был одет, но все равно его облик настолько отличался от того, что я привыкла видеть в университете, что это диссонансом отдавалось у меня в висках. Словно другой человек. На работе строгий, упакованный в костюм гений-аналитик. Странный, но справедливый.

А дома на нем были широкие серые штаны с низкой посадкой и белая майка, плотно облегающая торс с четко прорисованными мышцами. Сейчас Адам Браун был красив и агрессивно сексуален.

И меня это пугало.

Ни малейшего трепета или восхищения, ни единой искры любования мужской статью. Я его просто и без прикрас боялась.

– Подойди, – хрипло позвал он.

Тот десяток шагов, что мне пришлось преодолеть, казался самым длинным в моей жизни. Поневоле я пыталась отвлечься на все, что есть в комнате и на определенном этапе осознала, что ищу, где лежат все те жуткие игрушки, подсмотренные в интернете. Кнутов по стенам развешено не было, анальных пробок на журнальных столиках тоже не валялось, но это не успокаивало.

Я остановилась в двух шагах от Брауна, не в силах пересилить себя и приблизиться еще больше. Но он сам преодолел оставшееся расстояние.

– Очки будут мешать, – спокойно произнес он, вставая вплотную ко мне и медленно скользя пальцами по щекам все выше и выше, пока не снял тонкую оправу.

Обошел меня по кругу, как тигр в последнем пируэте вокруг добычи, и, встав сбоку, осторожно стащил с волос резинку, растрепав высвободившуюся копну и рассыпав ее по плечам и груди.

Он часто дышал. Поверхностно, резко, и крылья носа дрожали, словно пытались жадно уловить мельчайшие оттенки моего запаха. Когда Адам Браун подцепил одну из светлых прядок и поднес к лицу, глубоко втягивая аромат, а после провел волосами по губам, мое сердце окончательно провалилось в пятки, а я поняла, что пропала.

Он еще и ненормальный.





Глава 5




/Адам/

Никогда не считал себя извращенцем, но именно это осознание накрывало меня сейчас с головой. Потому что ни один нормальный мужик не станет творить того, что творил я.

Фел…

Она стояла передо мной, в своей обычной скромной юбке, серой майке, кусала губы, потупив взор, и смиренно ждала, что же я ей скажу. А сказать хотелось многое. Точнее, шептать на самое ухо, медленно снимая с нее одежду.

Я не фетишист и никогда им не был, но сейчас руки сами потянулись к девушке, легли на ее талию и притянули ближе. Потому что она мой фетиш.

Фел тихо ойкнула и позволила вжать себя в мое тело. Потереться о нее бедрами, чтобы почувствовала мое возбуждение.

А оно было болезненным, разрывало брюки, и демоны нашептывали мне отдать приказ девчонке, развязать шнурки, заменяющие ремень, а после взять член в руку и медленно скользить по стволу вначале пальчиками, а потом и губками.

Но я отмахнулся от этих советов. Слишком долго ждал, чтобы испортить себе все удовольствие ненужной поспешностью.

Ведь Фелисити теперь от меня никуда не убежит. Ей и бежать-то, впрочем, некуда. Я же собирался растягивать свой кайф, а потом и ее…

Уверен, после недолгих ломаний она прекратит строить из себя жертву. Любой женщине понравятся правильные ласки в нужных местах, даже если вначале она против.

Нужно просто быть последовательным.

За выходные я все здраво взвесил. Мысли немного улеглись, разум сумел обуздать часть демонов, но большинство все еще оставались на свободе. Но даже этого мне хватило, чтобы понять, что насильно трахать Фел я не стану, так же как и нагибать ее в первые же дни и растягивать попу под свои удовольствия. Даже я не настолько моральный урод.

Такие вещи должны быть добровольными, ну, или почти добровольными, когда девушка сама хочет, но стесняется сказать. И интуиция мне подсказывала, что Фелс точно не из их числа, иначе бы не хранила себя столько лет для какого-то там жениха. При мысли о нем я начинал звереть. Словно стена этот невидимка стоял между мной и Фелс, не давая до конца расслабиться. И все же, отступать я был не намерен.

Сегодня я хотел получить пусть немного, но уже что-то. Всего лишь минет, пусть неловкий, но я жаждал ее губ на своем члене. Просто ласковых касаний язычка и невинного взгляда из-под очков. Я даже не стану кончать ей в рот, хотя все внутри просит именно этого.

– Что на тебе надето? – спросил я, уткнувшись носом в ее макушку и вдыхая аромат чертовых яблок.

– А разве не видно? – голос девушки звучал растерянно.

– Видно. Но я спрашивал о белье. Какие на тебе трусики? Расскажи… – Фелисити судорожно схватила воздух, готовясь возразить, но я остановил: – Хотя не нужно. Я сам посмотрю.

Пока говорил, спустил руки с ее талии ниже, туда, где кончалась кромка маечки. Пальцы скользнули под нее, коснулись бархатной кожи живота и замерли. Я решал, куда двинуться дальше. Вниз, под юбку, или вверх, к груди?

Впрочем ответ нашелся довольно быстро.

Интересно, какого цвета у нее сосочки? Нежно-розовые, словно пионы, или темные, почти коричневые, как вишни? Хотелось именно второго, чтобы такие же тугие и сладкие, как ягоды.

Моя рука направилась вверх, задирая складками тонкую материю, коснулась края лифа. По тактильным ощущениям – самого простого. Ни грамма кокетливого кружева, но я ощутил от этого очередной болезненный кайф.

И вот уже рука проникала под тонкую чашку без прослоек поролона, и я накрыл ладонью округлую грудь. Маленькую, аккуратную, такую же, как и сама Фелисити.


Под пальцами чувствовалась вершинка соска, и я с нажимом обвел ее подушечкой. Мне хотелось услышать в ответ хоть какую-то реакцию, будь то стон или учащенное дыхание, но Фелс молчала. Тишина. Она просто замерла и не шевелилась, позволяя мне и дальше делать то, что делал. А сама напряглась, словно кол проглотила, сгусток нервов…

Я надавил на сосок чуть сильнее, пропустив его между пальцами. И опять по нулям. Словно со статуей, а не живой девушкой.

Наконец она ожила и произнесла, но совершенно не то, что я ожидал:

– Почему именно я? – ее голос звучал бесцветно. Тусклым, словно из него выкачали все цвета и оттенки эмоций. – В кампусе полно девушек, которые с радостью оказались бы на моем месте… Я слышала эти разговоры. Так почему заставляете именно меня?

Я мог бы соврать ей, но не увидел в этом смысла.

– Потому что они мне не нравятся. Я их не хочу.

– А меня, стало быть, хотите? – она все же всхлипнула, но не так, как это делают от удовольствия или возбуждения, а истерично, с надломом.

– Тебя хочу, – резюмировал я, и второй рукой задрал на ней вначале майку, а потом и лиф.

Правая грудь обнажилась, а вторая была все еще во власти моей руки, но даже такого вида хватило, чтобы дыхание замерло. Вишни… Круглые, сочные, манящие. Я опустился ниже, потому что желание почувствовать их вкус было сильнее меня, коснулся языком сладкой плоти, втянул в себя, пощекотал и вдруг явственно почувствовал, как девушка все же дернулась. Точнее передернулась… от брезгливости.

Отстранился, взглянул ей в лицо, на котором блестели и медленно скатывались слезы.

– Вы подонок! – всхлипнула она. – Самый настоящий подонок! Богатый ублюдок! Привыкли брать, что хочется, и берете… Ненавижу!

Ее тело вдруг обмякло прямо в моих руках. Фелс осела на пол, широко развела ноги и сквозь рыдания выдохнула:

– Трахайте! Чего уж! К чему эти прелюдии и разговоры? Вам же захотелось…

Я вдруг отчетливо понял, что девчонку несет и нехило так заносит, как легкие сани на зимних виражах – опасно для жизни. Но она продолжала говорить:

– А давайте я встану на четвереньки? Так, наверное, вам удобнее будет? Ну же! Чего вы тянете, мистер Браун? Берите, говорю, пока дают!

Она дернула ногами, раздвигая их еще шире. Юбка задралась, полностью обнажая белое бедро и краешек обыкновенных светлых трусиков.

Я выпрямился в полный рост, посмотрел на истерящую Фелс, и даже черти в моей душе притихли от растерянности. Они переглядывались между собой, подталкивали друг друга лапами, предлагая выйти вперед и стать у Фелс "первым", но тут же трусливо поджимали уши и отступали на шаг обратно. Никто не желал участвовать в подобном.

Потому что это насилие. Потому что это неправильно! Мои демоны не хотели обладать безвольной куклой или, того хуже, брать сопротивляющейся тело. Мы хотели ответной страсти.

– Чего молчите? – в очередной раз крикнула Фел. – Уже не интересно, в чем я одета? Уже рассмотрели. Да вам вообще ни хрена не интересно, кроме своих желаний. Вам все легко дается, а что не дается, то берете. А потом выбрасываете, наигравшись.

Она накрыла лицо руками, и полноценные рыдание прорвались наружу. Со всхлипами и слезами.

А я смотрел на нее и тупо не знал, что с этим делать. Потому что все стоявшее в штанах стояло до сих пор, но никаких ласк, минетов, поцелуев – да вообще ничего! – я уже не хотел. Точнее, хотел, но взять не мог.

Сука!

Я отошел от Фелс еще на шаг, помассировал заболевшие виски, после чего произнес:

– Ничего не будет.

Надеялся, что после этой фразы рыдания прекратятся, но, кажется, она даже не слышала моих слов. Пришлось развернуться, присесть рядом, тряхнуть за плечи и, глядя в глаза, произнести:

– Ничего не будет, Фелс! Но и в таком виде домой я тебя не отпущу. Сейчас ты встанешь, умоешься, а после пройдешь в мою спальню и ляжешь спать.

Очередной всхлип и несогласные мотания головой.

– Я не хочу с вами заниматься сексом! Не хочу! Слышите? Не заставляйте меня!

– Иногда спать это просто спать, Фелисити! – с тяжелым вздохом ответил я. – Обещаю, сегодня никаких посягательства с моей стороны не будет.

Я поправил на ней юбку, вернул на место маечку, а после помог подняться на ноги и отвел в ванную. Потом стоял долгое время под дверями, прислушивался к звукам внутри. А в голову лезли идиотские мысли о том, что у зеркала лежит стальная бритва, которой сегодня утром ровнял бороду, и если она попадется на глаза Фелс в ее взбешеном состоянии, то мало ли какие бредовые мысли взбредут в ее хорошую голову.

Но спустя пару минут девушка вышла. Все такая же понурая, всхлипывающая и шмыгающая носом.

– Спальня за той дверью, – указал направление я. – За тобой не пойду, так что не бойся.

– Отпустите меня домой, – едва слышно пробормотала она.

Я же кивнул на часы и постарался обратиться к здравому смыслу девчонки:

– Насколько знаю, ты живешь не близко и не в самом благополучном районе. Пока доберешься, будет уже затемно. Ты уверена, что возвращаться в это время безопасно?

Фелс замерла, переваривая мои слова. Все же она должна соображать: если ее пожалел я, то случайные насильники вряд ли окажутся настолько же добрыми.

– А теперь брысь!

Не дожидаясь ухода Фелс в спальню, я сам скользнул в ванную комнату. Залез в душ, долго стоял под струями воды, смотрел на возбужденный член, а потом… мастурбировал. Впервые за несколько месяцев дрочил, понимая, что если не выплеснусь сейчас, то точно не сумею совладать с собой позже. Ведь осознание, что она, столь вожделенная и долгожданная, так близко, играло со мной дурные шутки.