Во всем виновата книга
Часть 59 из 93 Информация о книге
Пруст был совершенно прав со своими мадленками: стоит открыть дорогу воспоминаниям, как они тут же изливаются на тебя потоком. И теперь я тонул в собственных воспоминаниях лишь потому, что увидел мужчину под дождем напротив Лондонской библиотеки. «Адам всегда был мерзавцем», – подумал я. А люди не меняются. Если и меняются, то не совсем. Со временем они лишь все больше становятся собой. На линии Дистрикт всего через пару минут подошел нужный поезд, станция «Кью-Гарденс» была последней перед Ричмондом. Приближался вечер. Я сидел в последнем полупустом вагоне. Сидел и смотрел на свое отражение в черном стекле. Оттуда на меня глядел неопрятный незнакомец в возрасте, а я ведь почти ожидал увидеть стройного студента со встрепанной шевелюрой и острыми чертами лица. Я вышел из вагона и огляделся. Все еще моросило. Приятное местечко – как раз для приятных людей вроде Адама и Мэри. Трудно представить, чтобы здесь жили бедняки. Но и не богачи – нет, не те, кто выставляет состояние напоказ и тычет им тебе в нос. В более совершенном мире я сам мог бы жить в таком районе. Рован-авеню отыскалась в пяти минутах ходьбы от станции – чуть изогнутая улица с отдельными или стоящими попарно эдвардианскими домами, ухоженными и, видимо, достаточно просторными. На подъездных дорожках ждали «мерседесы», «БМВ» и разные дорогие машины, прекрасно подходящие для того, чтобы возить выводок милых детишек. В доме под номером двадцать три было маленькое застекленное крылечко с выложенным плиткой полом и зеленая входная дверь с небольшим витражным окошком. Я позвонил. У Мэри и Адама детей не было (это я знал по выпускам «Кто есть кто»), но, может быть, откроет уборщица, секретарь или еще кто-нибудь в этом роде. А может, Мэри вышла. Чем дольше я ждал, тем больше мне хотелось, чтобы ее не оказалось дома. В прихожей послышались шаги. На витражное стекло легла тень. В животе у меня заскребло. Я точно знал, что это Мэри. Дверь с шумом приоткрылась на несколько дюймов: она была закрыта на цепочку. Я почему-то обрадовался: Лондон – опасный город и с каждым годом становится все хуже и хуже; как хорошо, что Мэри ведет себя осмотрительно. – Здравствуйте, – сказала она вопросительным тоном. – Ты, наверное, меня не помнишь. – Я прокашлялся. – Столько времени прошло. С крыльца мне было видно лишь верхнюю часть ее лица. Мэри оказалась чуть ниже, чем я помнил. Волосы тщательно уложены, но стали намного короче. – Боюсь, я не… – Она нахмурилась. – Мэри, это я – Тони. – Меня постепенно охватывало отчаяние. – Неужели не помнишь? – Тони? – повторила она все тем же недоуменным голосом – чуть с придыханием и хрипотцой. Раньше ее голос казался мне невероятно сексуальным. Впрочем, и сейчас тоже. – Тони? – Она все еще хмурилась. – Университет? – Да, – сказал я громче, чем собирался, и дотронулся до бороды. – Представь меня без нее. – Тони, – наконец узнала она. – Тони, да, конечно. Проходи. Она отстегнула цепочку и открыла дверь. Это все еще была Мэри – моя Мэри, в джинсах и зеленой рубашке с накинутым поверх шерстяным жакетом. «Кашемир», – подумал я. Под ее взглядом мне вдруг стало очень неловко за свой вид, хотя обычно я о таком и не задумывался. Теперь я наконец увидел лицо Мэри целиком. – Что с тобой случилось? Ты в порядке? – спросил я. Правый уголок верхней губы у Мэри распух, будто ее укусила пчела. Или кто-то ударил. – В порядке. Вчера ночью наткнулась на дверь в ванную. Ужасно глупо. В длинной просторной прихожей на деревянном полу лежали ковры. Мэри провела меня в гостиную с огромным телевизором и современной мебелью. Повсюду были разложены книги в твердом переплете – новые, видно, их недавно просматривали. Кофейный столик украшала ваза с цветами. – У вас тут… мило, – сказал я, потому что надо же было хоть что-то сказать. Мэри включила несколько ламп. – Чаю хочешь? – Нет, спасибо. Мне показалось, что мой отказ ее немного разочаровал. – Присаживайся. Приятно видеть тебя спустя столько лет. На самом деле она имела в виду: «Зачем ты пришел?» Я сел на диван, а Мэри устроилась на том, что стоял под прямым углом к моему. – Столько лет прошло, – протянула она. – Как поживаешь? – Хорошо. Я… – Что поделываешь? – Да все понемножку: пишу обзоры, подрабатываю для издательств – читаю, занимаюсь литературным редактированием, сочиняю аннотации. Сделал кое для кого мемуары. В таком вот духе. Сейчас работаю над биографией одного поэта. – Кого именно? – Фрэнсиса Юлгрива. – Да ну! – Глаза ее распахнулись. – Да, ты всегда им увлекался. Забавно, Адам тоже хочет что-то про него сделать. – Скоро годовщина. Мэри кивнула. – Адам хочет включить его в серию – снять еще один документальный фильм. – А о чем? – О литературе конца девятнадцатого века. «Порочные девяностые» – кажется, так звучит рабочее название. А потом будет и книга. – Ну конечно. – В фильме Адам собирается пересмотреть кое-какие взгляды – в том смысле, что по-настоящему влиятельными были не самые известные люди вроде Уайльда и Генри Джеймса. – И потому – Юлгрив? – Видимо. Точно не знаю. Тони, я и правда очень рада тебя видеть, но ты ведь не просто так пришел? Вот так вот – без предупреждения. – Все довольно сложно… – Мне хотелось быть честным. – Сегодня я видел Адама. В Лондонской библиотеке. Оказывается, он туда записан… – Он знает, что ты здесь? – Нет… Вряд ли он меня заметил. Но я… Мне попался его телефон… Лежал просто так. Там было сообщение. Мэри резко распрямилась, кровь прилила к ее щекам. – Сообщение? В каком смысле? Ты что – читал его эсэмэски? – Во всяком случае, не собирался… – Я почувствовал, что тоже краснею. – Но, Мэри, думаю, тебе нужно это увидеть. Потому я и пришел. Я достал из кармана айфон и протянул ей. Мэри уставилась на экран. Я не видел выражения ее лица. «Когда мы не вместе, скучаю по тебе, и с каждым мгновением все сильнее. Целую, Д.». – У него что – роман? – спросил я. – Ты знала об этом? Мэри, не поднимая глаз, пожала плечами. – Так это он тебя ударил? – Да, если уж непременно хочешь знать. – Мэри положила телефон на подлокотник дивана и взглянула на меня. – Мы разводимся. И… решаем, кому что достанется. Старая история. – Мне так жаль. Ее лицо смягчилось. – Мне кажется, ты говоришь искренне. Спасибо. – Я знаю, каково это. Сам был женат, да ничего не вышло. Кто эта «Д.»? Ты ее знаешь? – Ее зовут Джанин. Раньше работала у Адама секретарем. Лет на десять моложе меня. – Мэри сглотнула. – Хорошая женщина. – Видимо, не очень-то. Неожиданно Мэри встала. – Я все-таки заварю чаю. Будешь? – А ничего, что я здесь? Вдруг Адам вернется? – Он в девять ужинает со своим агентом в «Уилтонсе». Во всяком случае, так написано в его ежедневнике. А до того собирался работать в библиотеке. Я прошел следом за ней в кухню. Мэри поставила чайник, замерла у окна, выходившего в садик позади дома, сложила руки на груди. – Это будет просто ужасно. Почти все наши активы он вложил в две компании. Одна офшорная, что еще больше усложняет дело. Обе компании контролирует он, в этом как раз и проблема. Ты не поверишь, какой я была наивной – просто подписывала там, где он указывал.