Восемь секунд удачи

Пришлось брать в руки лук и наконец использовать одну из закрепленных на нем стрел. Попал в район солнечного сплетения, что вряд ли привело к смерти, зато яд наконечника, попав в кровь, парализовал тварь.

Еще спустя полдесятка убийств израсходовал вторую бронебойную стрелу. На этот раз в явного топтуна, его прыгающую походку ни с чем не перепутаешь.

Если и дальше будут появляться зараженные такого уровня, Читеру придется с ними разбираться при помощи пистолета. Или пытаться пробивать крепкие шкуры обычными стрелами.

Которых, к слову, осталось всего лишь три.



Читер сидел на балке, свесив ноги вниз, и с тоской смотрел на зараженных. Те, задрав головы, занимались тем же самым, только смотрели, разумеется, не друг на дружку. Ситуация напоминала недавнюю, когда мертвяки загнали его на крышу трансформаторной будки, правда, сейчас урчащих уродцев несопоставимо больше. Он насчитал тридцать четыре твари, но не был уверен в истинности этой цифры. Урчащие уроды то и дело перемещались и почти не отличались друг от дружки: морды в разной степени оплывшие, волосы всклокоченные, одежда растрепанная и грязная. Разве что по половой принадлежности в большинстве случаев можно заметить разницу, но этого маловато для того, чтобы идентифицировать каждого, не учтя второй, а то и третий раз.

Почему Читер сидит, морозя копчик на металле, а зараженные только любуются им, но не лезут, как прежде, познакомиться поближе? Известно почему – тех, которые умели карабкаться без лестницы, он или прикончил, или оставил валяться внизу парализованными. Оставшиеся твари не могли атаковать, вот и пришлось перейти к тактике осады.

И, черт побери, эта тактика скоро принесет им победу. Зараженным помогают три фактора. Первый – это то, что заправка располагается возле широкой дороги, а дороги, как известно, используют не только люди. Уже две пары бегунов успели присоединиться к стае, примчавшись при виде такого оживления. Вряд ли они отставшие, скорее всего, шли мимо по своим делам, увидели перспективное движение или услышали урчание соплеменников.

Рано или поздно мимо пройдет один или несколько серьезных мертвяков, а дело совсем дрянь. У Читера не осталось стрел, в пистолете последний магазин, заполненный наполовину, еще есть топорик, два ножа и граната, которую дважды мог сплавить Юрте, но почему-то упорно оставлял при себе.

Серьезный бой с таким арсеналом не потянуть. Даже если не появятся опасные твари, свою роль сыграют два оставшихся фактора. С первым все предельно просто – со временем Читер свалится от голода, жажды и невозможности выспаться как следует на узкой балке. Второй связан с ядом на стрелах, ведь он действует не вечно. Пораженные монстры вскоре начнут приходить в себя, а там, восстановившись, опять захотят побывать наверху. Если с бегунами еще можно совладать топориком, лотерейщики – другое дело. Полезут поодиночке, шанс есть, а в случае одновременной атаки без вариантов.

Никак не успеть отбиться от нескольких созданий, способных запрыгивать на такую высоту.

Некоторые из обездвиженных разлеглись удобно, подставив уязвимые точки. Читер старался их контролировать, чтобы при малейших признаках активности пустить в дело пистолет. Но пока с этим не торопился, стремился беречь патроны до последнего. Он здесь уже пошумел, что привлекло зараженных из окрестностей, но дальше вел себя тихо уже больше часа. Если твари, мчавшиеся на шумиху, потеряли направление, новой пальбой он им его укажет.

А ему и тех, которые снизу таращатся, более чем хватает.

Так и сяк продумывая ситуацию, он не торопился принимать решение, опасаясь, что ввиду устроенной Системой умственной ограниченности вновь наломает дров. Потому и потратил столько времени, попусту посматривая на урчащее «осадное войско».

Да что тут думать? Время шло, а идеальное решение так и не приходило в голову. Зато назрело понимание простого факта – медлить больше нельзя. До сих пор ему феерически везло, раз он все еще жив, но, если на дороге покажется новая стая или хотя бы одиночка уровнем повыше топтуна, о каких-либо шансах на спасение придется забыть.

Значит, придется действовать. А здесь Читер нашел два варианта: в первом надо спуститься прямиком в толпу мертвяков (что несказанно их обрадует); во втором использовался альтернативный путь – в обход урчащей оравы.

Но с этим путем все непросто. С виду нет ничего запредельного, всего-то и надо разогнаться по одной из балок и прыгнуть метра на три, приземлившись на крышу автозаправки. Ее, в отличие от навеса над колонками, уже довели до ума, «нарастив мясо на скелет».

Но вот насколько нарастили? Выдержит ли крыша вес Читера, усугубленный инерцией разбега и последующего полета? Если нет, он рискует провалиться вниз, в зал обслуживания клиентов. Там сейчас ничего нет, лишь строительный хлам и сплошные недоделки. Если при падении ничего не повредит, возможно, успеет вскочить и выскочить в пустой оконный проем до того, как подоспеют урчащие товарищи.

Если нет, надолго его мучения не затянутся.

Решившись, поднялся, проверил, надежно ли закреплен за спиной драгоценный лук. Встал на самое начало балки, скосил взгляд вниз, сплюнул напоследок в одну из самых омерзительных рож. А потом уверенно помчался по узкой балке, набирая разбег.

И при этом почему-то вспомнил начальный период этой, да и прочих жизней. Когда временами доходило до того, что даже ходьба с обычной скоростью вызывала те еще страдания. А теперь он даже не помнит, что у него в последний раз болело: правое колено, левое или сразу оба. Хоть заодно можно Систему похвалить – лечит она первоклассно.

Однако и калечить мастерица…

Оттолкнуться, короткий полет, и вот он – миг истины. Ноги ударили по крыше, сердце чуть не сбежало, почуяв, как под ногами пружинит или даже поддается не такая уж серьезная поверхность. Но тело продолжает действовать, ступни отталкиваются, уносят из точки приземления.

Прекрасно, Читер не провалился. Нет, это даже просто здорово, хлипкая на вид крыша держалась прекрасно. Но радоваться некогда, надо двигаться так, будто за тобой все демоны ада гонятся.

Что вообще-то чертовски близко к истине. Мертвяки не могли прозевать акробатическое выступление загнанной добычи, они уже мчатся следом. Вот только на их пути пусть и недостроенное здание, но все же преграда. Им придется обойти его слева и справа.

Читеру же ничего не нужно: домчался до другого края, бросил сверху короткий оценивающий взгляд, прыгнул на облюбованное место. Высота приличная, колено, будто мстя за воспоминание о недавней немощи, кольнуло болью при ударе о вытоптанную землю. Но обошлось или вообще без травм, или без серьезных травм, дальше побежал, не замедлившись.

А за спиной урчали в десятки глоток.



В боку покалывало, сердце стучало так, что вот-вот – и ребра начнут трещать под его напором. Слюна во рту загустела до такого состояния, что хоть ножом режь, ноги требовали немедленно остановиться и дать им продолжительный отдых.

Ничего, потерпят. Как терпели все последние полчаса.

Да уж, наверное, Читер никогда в жизни так не бегал.

Промчался через узкую полосу кустарника, разделявшего два поля. На следующем зеленели кочаны молодой капусты. Это чуть обрадовало, ведь улепетывать по ним куда легче, чем по густой пшенице. Прибавил ходу, хотя секунду назад это казалось невозможным. Нестерпимо хотелось обернуться, но он стоически терпел, напрягая всю без остатка силу воли. Дал себе зарок досчитать до трехсот, значит, досчитает и только потом позволит себе взглянуть назад.

Двести девяносто восемь, двести девяносто девять…

Все, можно.

Сбавив скорость, обернулся. Ближайший мертвяк несся шагах в пятидесяти, от него чуть отставал еще один, а вот до остальных уже приличный отрыв получался, быстро они не подоспеют.

Запнувшись о капустный кочан, едва удержался на ногах, теряя скорость. Ну да это к лучшему, ведь все равно намеревался останавливаться.

Замер на месте, дыша, как загнанный конь, перехватил топорик поудобнее, с резким выдохом пробил голову первому мертвяку, так же, без затей, прикончил второго. Не правы те, кто уверяет, будто зараженные совершенно неутомимы, что, если они к тебе привязались, загонят неминуемо. Может, это и правда, но только если дело касается развитых тварей. Мелочь, едва научившаяся бегать, в этом отношении неполноценна.


Тех, кто могли догнать его быстро, Читер прикончил, когда отбивался на крыше недостроенного навеса. Осталась мелочь, слабаки и покалеченные.

Но до чего же их много, руки уже устали убивать, а уж про ноги лучше не вспоминать…

Развернувшись, помчался дальше. Теперь придется вновь досчитать про себя до трехсот. Преследователи разные по уровню, физическим кондициям, сытости, усталости… В общем, разные, и все. Их толпа по ходу погони постепенно вытянулась в длинную цепь. Только и нужно, что растягивать ее и дальше, периодически уничтожая самых прытких. И никогда не связываться с несколькими сразу, максимум – с двумя. Пара точных ударов – и вновь безоглядное бегство.

Это битва не на силу и ловкость, это затяжная схватка на выносливость. Но, спасибо Фортуне, принятое перед прыжком с навеса зерно усилило именно эту характеристику. Всего на полтора часа, зато на целых сорок четыре процента – почти максимум возможного. Теперь она у него не семь, а десять, что должно оттягивать момент доведения себя до полного изнеможения.

Если не свернет шею, споткнувшись, или не рухнет, растратив все силы, затянувшееся сражение завершится минут через двадцать. Максимум – тридцать.

Лишь бы только выдержать этот марафон.



Мертвяк натурально вымотался. Он даже не бежал, он изображал бег, смехотворно ковыляя на подгибающихся ногах. Видимо, давненько нормально жрал в последний раз, все силенки растерял, пока за Читером носился по полям да лесополосам.

Тот, тюкнув его в темя топориком, не веря своим глазам, уставился вдаль, вдоль темной линии вытоптанной пшеницы, на которой там и сям валялись тела поверженных зараженных. Так уж вышло, что на последнем этапе погони Читер уничтожал их, уже почти не пытаясь оторваться.

Остались такие доходяги, что не было смысла и дальше их растягивать.

Спокойствие и благодать. Лишь ветер колышет пшеничные колосья, птички щебечут, провожая склоняющееся к горизонту солнце, и равномерно гудят кузнечные мехи – именно с таким звуком вырывается воздух из пересохшей глотки Читера.

Уничтожен зараженный. Уровень – 7. Вероятность получения ценных трофеев – 86 %. Уничтожен зараженный. Уровень – 6. Вероятность получения ценных трофеев – 82 %. Уничтожен зараженный. Уровень…



Это было рекордное по длине послание от Системы. Скрупулезно перечислив всех до единого убитых мертвяков, она похвалила Читера за массовое побоище, одарив двадцатью пятью свободными очками прогресса на дополнительные характеристики, а дальше перечислила приятно выглядевшие цифры. На меткость, конечно, много чего пришлось, но досталось и основным, ведь не зря же довелось поработать топориком, ногами и даже дыхательной системой. Последнее было отнесено к епархии выносливости, иначе с чего бы это она так бодро подскочила? Выходит, требуется не просто ранения в бою получать, ради нее можно просто выматываться до изнеможения, о чем в методичке для новичков почему-то не сказано.

Да там много чего замалчивается.

Приятная математика. И вдвойне приятная за счет того факта, что означает самое главное – с тварями полностью покончено, стая проиграла битву.

Читер в циферки не вчитывался. Свалившись, он лежал на колючих пшеничных колосьях, будто на перине. Ему сейчас ничего не хотелось: ни смочить пересохшую глотку, ни хотя бы пошевелиться, ни продумывать дальнейшие действия.

Особенно не хотелось заниматься последним. Потому что, если начнешь думать, в первую очередь придется представить процедуру потрошения споровых мешков у полусотни или около того тварей, раскиданных вдоль растянувшегося маршрута бегства.

А уж сколько их на заправке валяется…

Идти назад от тела к телу? Бедные его ноги…





Глава 28

Жизнь шестая. Наконец-то




Уткнувшись в очередной участок, заросший до такой степени, что бесшумно через него пробраться и мышь бы не смогла, Читер начал было обходить его слева и неожиданно вышел на тропу. Только что ее не было, и вдруг отогнул ветку – и вот она. Узкая, но добротно утрамбованная подошвами пешеходов почва, давненько не видевшая дождя, покрылась сеточкой мелких трещин. Свежие следы на такой не различишь, однако ясно, что вряд ли ее мертвяки натоптали. Там и сям можно заметить разный мусор, включая окурки, а зараженные куревом не балуются.

Читер призадумался над простым вопросом: чем заняться дальше? Можно продолжить пробираться по заросшей кустарником лесополосе, которая протянулась вдоль все той же дороги, а можно воспользоваться тропой. Ну или попытаться воспользоваться. Вроде бы тянется она в нужном направлении, но кто знает, что там начнется уже через несколько шагов.

Да зачем ему, вообще, куда-то идти по этим дебрям?

Пришлось…

На то, чтобы обыскать туши всех убитых зараженных, Читер потратил остаток вечера и начало ночи. Последних торопливо потрошил уже при лунном свете. Спасибо Системе, ведь здешняя луна заметно побольше, света от нее даже при неполном диске прилично.

Затем пришлось думать о будущем. А именно – куда податься?

Не сразу, конечно, задумался. Для начала Читер вернулся на оборудованную в лесополосе лежку, где проспал до утра, восстанавливая силы. А затем, карауля в зарослях новых мертвяков, часа через два убедился, что их поток полностью иссяк. Складывалось впечатление, что вчерашняя стая и примкнувшие к ней парочки – последние, кому приглянулась эта дорога.

Напрягая невеликие мозговые ресурсы, припомнил одну занятную особенность – все зараженные, встреченные в этом месте, всегда передвигались в одном направлении. Разве что стая выбивалась из статистики, но кто знает, куда она собиралась сворачивать, ведь возможные планы мертвяков были нарушены встречей с Читером.

Читеру нужны мертвяки. Мертвяки дружно ходили по этой дороге исключительно на запад. Вот и он туда направится.

Как минимум не помешает посмотреть, что именно их там привлекает. Ну а с максимумом все понятно – хорошо бы найти местечко, где зараженных не придется караулить часами.

Качаться надо быстро, а не в час по чайной ложке.

Впереди резко поредели заросли. Сбавив скорость, Читер, осторожно передвигаясь от куста к кусту, вышел к краю лесополосы. Дальше она обрезалась котлованом, залитым водой, на краю его, упершись ковшом в землю, стоял экскаватор. Кабина его выглядела так, будто туда угодила противотанковая граната, а то и не одна, а вдоль гусеницы просматривались россыпи белесых предметов, очень похожих на обгрызенные кости.