Воздушный поцелуй

– Майкл, четыре минуты! Ты понимаешь, что время не ждёт?

– Простите, сэр, – честно повинился я.

– Шарль, поставьте в программу обучения мальчика резкий подъём без предупреждения и одевание на скорость. Это будет ему полезно.

– Слушаюсь, месье.

Как только мы шагнули за порог, я вдруг резко вспомнил о том, что не взял свою дубинку.

– Она тебе не понадобится. Сегодня мы никого не ловим, мы просто разговариваем с людьми.

Лис встал на пороге и громко свистнул, в конце улицы показался кеб. Я надеялся, что это наш старый знакомец с тихого Дона, но кебом правил совершенно неизвестный серый конь.

– Куда прикажете, джентльмены?

– Вдоль Темзы на север, до англиканской церкви Святого Йоргена.

– Желаете барселонский романс или лирическую кастильскую?

– Просто поболтать, – беззаботно улыбнулся Ренар, когда мы садились в кеб. – Честно говоря, я уже, наверное, лет сто не был в Испании, так что почти забыл вкус кастильской риохи.

– Сеньор был в Кастилии? – разом загорелся возница, и под длинными ресницами блеснула сентиментальная слеза.

– О благородный Мадрид с его площадями и фонтанами! О волшебный и чарующий Толедо, звон стали, черноокие красавицы, переборы шестиструнной гитары, – томно вздохнул Лис, прокашлялся, постучал себя кулаком в грудь и выразительно пропел:

Я здесь, Инезилья,

Я здесь под окном.

Объята Севилья

И мраком и сном.



Ты спишь ли?

Гитарой тебя разбужу…





– Проснётся ли старый, Мечом уложу! – в идеальной тональности поддержал возница. – О санта Люсия, как же я скучаю по моей солнечной родине, Кастилья так прекрасна осенью!

– Если в Мадриде не сжигают людей на площади…

– Ха, сеньор имеет в виду еретиков? Ну их и не жалко, да к тому же если уж по совести, то в этой хвалёной Британии творятся дела и похуже…

– Неужели?

– У нас, конечно, жгли врагов государства и церкви, но то хотя бы по приговору суда. Вы не слышали о недавней находке на западе Лондона?

Как вы, наверное, уже догадались, испанец заливался курским соловьём. С одной стороны, он полностью подтвердил слова Чеши: именно кебмены обнаружили тело. Два коня остановились перекурить, но чуткие лошадиные ноздри уловили запах горелой плоти до того, как оба набили трубки табаком. Движимые естественным любопытством, они набрели на пустыре на грубо начертанную пентаграмму, в центре которой было изувеченное и сожжённое тело человека. Фактически просто переломанный скелет в лохмотьях обгоревшей плоти.

Но они не обратились в полицию, а сразу дали знать всему профсоюзу – зло вернулось, будьте бдительны! Тем более что вся земля вокруг пентаграммы вновь была изрыта конскими копытами. И никому не хотелось оказаться в подозреваемых.

– Но лично я, сеньор, не верю, что такое могли сделать кони. Мы не любим запах палёного мяса.

Мистер Ренар кинул на меня выразительный взгляд, говорящий о том, что вот эти слова мне бы следовало хорошенько запомнить. В самом деле, если бы кто-то решил подставить профсоюз кебменов в любом, самом ужасном преступлении, то по факту ему бы хватило для этого обычной палки с приколоченной к ней подковой. Вот тебе и конский след!

Пользуясь тем, что возница на минуточку ушёл в воспоминания, я тихо спросил:

– Сэр, вы никогда не рассказывали мне, что были в Испании.

– Наверное, потому что я там не был.

– Но… получается, вы ему соврали?!

– Майкл, бесцельное враньё недостойно джентльмена, – наставительно погрозил пальцем мой учитель. – И потом, где я соврал? Сказал, что сто лет не был в Кастилии, так я там и не был. Сказал, что начинаю забывать вкус риохи? Да, увы, это испанское вино не часто встретишь в лондонских пабах. Что в Мадриде есть площади и фонтаны? Так где их нет? Ну а уж знать хотя бы с десяток песен народов мира просто обязан любой образованный человек! Или «близкий к природе», без разницы.

Пресвятой же электрод Аквинский! Мне захотелось выругаться на самого себя, но это было бы возмутительным нарушением традиций истинного англичанина. Никогда ни в чём не признавайся, особенно в собственной глупости. Пришлось задрать нос и молчать.

Мы вышли вблизи неизвестного мне собора, честно расплатившись с испанцем. Оттуда взяли другой кеб до вокзала. Разумеется, ни на какой поезд мы садиться не собирались. Просто вышли через арку на другую сторону улицы и ловили третьего извозчика уже там.


Как вы наверняка догадались, за эту ночь мы сменили шестнадцать кебов, колеся по всему городу из конца в конец. И в каждом мой учитель успешно успевал начать трёп на любую тему, незаметно выводя собеседника на разговор о жутком убийстве. Все говорили одно и то же, кони тут ни при чём…

Я ничего не записывал, но всё запоминал. Благо юношеская память всегда цепкая и ясная.

Вернулись мы практически под утро, усталые и вымотанные так, словно сами возили на своём горбу пассажиров по ночному Лондону. Домой нас доставил Фрэнсис, оказывается, его кеб незаметно сопровождал нас всю дорогу, поскольку мало ли что…

– Ты того, Лисицын, завтра уж мальчонку не мотай, дай выспаться, – на прощанье потребовал (а не попросил!) рыжий жеребец. – Ежели что, шумни, я всегда рядом буду.

– Без сопливых солнце светит, – как мне показалось, довольно резко ответил мой учитель, но Фрэнсис почему-то лишь расхохотался в ответ.

Эти двое хлопнулись лапой в копыто, а я на эйфории взлетел по лестнице вверх, чтобы рухнуть на прикроватный коврик в своей комнате, даже не добравшись до постели.

Спал без снов. По крайней мере, я их не помню. Меня разбудил Шарль, где-то уже, наверное, ближе к обеду. Когда я спустился в гостиную, сам Лис уже допивал кофе, так что мне достался слегка остывший нормандский суп с бараниной, овощами и лютой дозой чеснока, холодная говядина, нарезанная ломтями, яйца вкрутую под майонезом и горчицей, поджаренный белый хлеб, ну а на десерт запечённое в меду яблоко с корицей и чёрный чай с модной добавкой щепотки бергамота. Облопаться, если честно. Что я и сделал!

– Если ты сыт, мой мальчик, то не пора ли записать всё то, что вчера ты был должен запомнить?

– Сию минуту, сэр, – икнул я, с трудом вставая из-за стола.

Мистер Лис со вздохом передал мне блокнот и электрическое перо, лежащие на каминной полке. На память в те годы я ещё не жаловался, тем более что события вчерашней ночи всплыли чётко и резко, стоило лишь на миг закрыть глаза. Если суммировать всё, что нам удалось выяснить у почти пятнадцати разных возниц, то картинка получалась следующая.

О произошедшем знали все: лошади существа стадные и всегда предупреждают своих о любой, даже самой несущественной опасности. Лондонский филиал конского профсоюза включал порядка тысячи кебов. Среди них было около сотни чёрных, но вот парадокс: остальные кони почему-то были искренне убеждены в их невиновности. Один за всех и все за одного?

Следы на месте преступлений частично оставлены просто копытами, а частично и копытами с подковами. Последнее вызывало подозрение уже потому, что кебмены подков не носили, просто потому что никаким образом не стирали собственные копыта о мостовую. Более того, многие обувались в резиновые боты специальной формы. Вопреки чаяниям, всё запутывалось ещё больше.

Мистер Ренар молча кивал, словно подтверждая, что мне всё удалось записать верно.

– Возможно, я поспешил, начав разговор не с теми и не о том. Шарль!

– Месье?

– Необходимо срочно отправить телеграмму инспектору Хаггерту. – Лис набросал несколько строк и протянул дворецкому лист бумаги. Тот кивнул, с достоинством выходя из гостиной.

– А что делать мне, сэр?

– Полагаю, у тебя есть примерно час для работы в мастерской. В прошлый раз твоя дубинка не смогла остановить капитана Санглера, возможно, стоит поработать над мощностью?

Здорово, я всегда только «за». Тем более что и меня самого многое не устраивало в моём изобретении. Никак не удавалось соблюсти правильную гармонию веса, длины и мощности. Увеличить электрический заряд было как раз таки не очень сложно, но тогда сокращалась дальность полёта иглы. А как я знал на собственном опыте, преступника стоит постараться остановить хотя бы за три шага, иначе рискуешь быть придавленным его же рухнувшим телом.

– Ладно, в конце концов, можно просто увеличить длину самой дубинки на дюйм, – бормотал я, завязывая сзади рабочий кожаный фартук. – Если не поможет, следующий образец надо переводить на пневматику. Вес будет немного тяжелее в рукояти, но зато игла пролетит как минимум пять шагов!

Время летело незаметно, кажется, я увлёкся и заработался куда более, чем на отведённый мне час. Видимо устав ждать, учитель сам спустился за мной в мастерскую.

– Сэр?

– Только не направляй эту штуковину в мою сторону, – строго предупредил Лис. – Как успехи?

– Ну, ещё, наверное, предстоит повозиться…

– Некогда. Собирайся, мне нужна твоя помощь, пришли бумаги из Скотленд-Ярда.

Естественно, пришлось бросить всё. Когда мистер Ренар вот так приказывает, лучше не терять драгоценного времени. Через пару минут мы с ним уже вновь сидели в гостиной у камина, на столе лежала небольшая пачка документов.

– Здесь материалы о всех погибших, то есть сожжённых на пентаграмме. Четверо раньше, один сейчас. Мы должны выяснить, почему убили именно их. Вдруг это не случайный выбор, павший на загулявших прохожих, а нечто более целенаправленное? Три моих, два твоих.

Мы дружно взялись за дело. Я прочёл всё очень быстро, но, к стыду своему, не заметил ничего особенного. Наставник действовал медленнее, но вдумчивее, однако на первый взгляд ему тоже нечем было похвастаться. Вздохнув, мы просто поменялись документами. Увы и ах…

В лондонских трущобах ежегодно пропадает до нескольких сотен людей или «близких к природе». Полиция не смогла идентифицировать тела: ни имен, ни фамилий, ни пола. Причины столь жестокого убийства также неясны. Мы оказались в полном тупике.

– Я что-то упустил, – пробормотал Лис, в задумчивости теребя усы. – Но где и как, не понимаю. И не у кого спросить.

– Поговорите с кем-нибудь, сэр. Вы же умеете говорить с людьми.

– Мёртвые не слишком разговорчивы.

– Поговорите со мной! – пылко предложил я. – А что? Да, я знаю не больше вашего, но вдруг…

Мой учитель презрительно рассмеялся и встал. В его круглых глазах загорелись знакомые огоньки нездорового раздражения.

– Мальчишка, что ты вообразил о себе? Ты не собеседник, не ученик, ты всего лишь ходячее электроперо на двух тонких ножках, купленное мной для записи моих мыслей! Какого морского дьявола я вообще вожусь с тобой? У меня на руках дело о пяти трупах, а этот мальчишка ведёт себя как девчонка, ноя и набиваясь в собеседники?! Да между мной и тобой такая пропасть, что…

Я вскочил с кресла. Глубокая обида настолько захлестнула сердце, что я был готов кинуться на него с кулаками, потому что так нельзя, это просто…

– Заткнись. – Лис вдруг резко сменил тон. – Ты сбиваешь меня с мысли. Сядь. Поговори со мной.