Воздушный поцелуй

– Ренар? Какой ещё Ренар? – Швабра исчезла, явив нам невысокого тощего очкастого юношу в длинном до колен вязаном свитере, полосатых пижамных штанах и тапках на босу ногу. – Это который лис, прихвостень буржуазии и полицейский подпевала?!

– Он самый, – расплылся в улыбке мистер Ренар. – Пустишь нас, Оливер? Есть дело на пару шиллингов.

– Не всё на свете покупается, – гордо ответил молодой человек, тем не менее пропуская нас в дом. Впрочем, с последним я, скорее всего, поспешил. Назвать это странное место домом было категорически невозможно.

Прямо с порога мы шагнули в крохотное двухкомнатное помещение, от пола до потолка забитое колоннадами книг, горами химической посуды: коробок, мисочек, стоек, подносов, банок, колб, реторт, змеевиков, склянок, обрывками исписанной бумаги на полу, мусором, объедками и гипсовым бюстом Лавуазье, стоящим на пыльном подоконнике единственного маленького окошка, выходящего на стену соседнего здания. Зато в здешнем затхлом и спёртом воздухе царил дух истинной науки!

– Деньги вперёд! Я, знаешь ли, не доверяю прислужникам фараонов!

– Разумно, – согласился мой учитель, выкладывая две новенькие монеты на потрёпанный том «Органические вещества» авторства Йёнса Якоба Берцелиуса.

– Что нужно исследовать?

– Вот эти леденцы. – Лис высыпал их из платка в свободную чашку Петри. – Никаких наводок и намёков делать не буду. Хочется получить непредвзятое мнение образованного и неподкупного учёного.

– Это я, – мило засмущался Оливер, протирая очки замызганным платком. – Всё будет сделано уже к вечеру.

– Короткий, но обстоятельный ответ через любого кебмена. Я хочу знать химический состав и возможное его воздействие на организм человека или животного. В зависимости от массы тела, разумеется.

Молодой человек рассеянно кивнул, взгляд его был прикован к леденцам, а руки дрожали словно в предвкушении ряда блистательных исследований.

– Сэр, – осторожно прокашлялся я, – приятно видеть воистину увлечённого наукой человека. Можно мне будет когда-нибудь посмотреть, как вы работаете?

– Не-е-е! – рявкнул он с такой яростью, что я чуть не подпрыгнул, и чуть спокойнее добавил в сторону: – Нет, я не желаю иметь никаких дел с мелкобуржуазным отребьем! Никто не будет следить за моими опытами и красть мои открытия…

– До вечера, друг мой. – Мистер Ренар развернул меня к дверям, едва ли не пинком под зад выпроваживая наружу.

– Я что-то не так сказал?

– Не огорчайся, мой мальчик. – Лис слегка приобнял меня, встряхивая за плечи. – Взбодрись! Просто есть люди, которых надо воспринимать такими, какие они есть, и всё. Оливер психически неустойчивый одиночка, на всю голову заражённый левыми идеями. Но тем не менее во всём, что напрямую или косвенно касается химии, он гений!





Домой мы добрались уже после обеда. Шарль, как всегда безукоризненно одетый и чуточку чопорный, накрыл стол в гостиной. Было особенно приятно после промозглой улицы сидеть у камина, слушать потрескивание дров, наслаждаясь дивным вкусом супа-пюре из шампиньонов с луком-пореем, свежими мидиями в томатном соусе, натёртым чесноком хлебом, ломтями копчёной куриной грудки, тремя сортами мягкого сыра с виноградом и пышной шарлоткой на десерт.

Яблочный пирог вообще был вершиной кулинарного творчества нашего дворецкого, хотя подавал он его крайне редко, не чаще раза в месяц. Зато без всякого повода или признака, просто так, неожиданно и приятно. А уж как вкусно-о!

Пока мы воздавали должное роскошному столу, Шарль был отправлен на почту дать несколько телеграмм, о содержании которых Лис не счёл нужным ставить меня в известность. В этом плане он порой жутко самонадеян и обожает эффектные театральные концовки. Почему бы и нет?

Я ни капли не осуждал его за эту маленькую слабость. Тем более что на самом деле находил подобные черты и в своём характере. Сам дворецкий вернулся приблизительно через полчаса, мы только-только приступили к десерту. Он даже не зашёл доложить Лису, что всё отправил. Это подразумевалось само собой.

А когда с яблочным пирогом было покончено, кеб доставил «срочное письмо мистеру Ренару-ищейке». Да, именно так и было написано на не очень свежем конверте. Тем не менее мой наставник поблагодарил возницу, расплатился, накинув три или четыре пенса за беспокойство, и быстрым шагом вернулся в гостиную. Я ждал его с блокнотом в руках.

– Записывай. – Он подкрутил усы и выразительно зачитал: – «Под слоем лакрицы находится таблетированный возбудитель одного из относительно опасных видов тропической лихорадки. В отличие от большинства иных бактерий эти могут усваиваться через пищевой тракт. Сама доза безопасна как для человека, так и для животного или «близкого к природе». Имеет накопительный эффект. Сами леденцы изготовлены вручную, не фабричным способом. В качестве лечения обычно прописывают постельный режим, лёгкое седативное и обильное тёплое питьё».

– Это всё?

– Это главное, то есть то, что стоило записать. Вступление о «проклятых капиталистах» и послесловие «чтоб им всем сдохнуть» можно смело опустить. В конце концов, для нас важна даже не химическая формула возбудителя болезни, а причина, по которой некто возжелал временно отправить цвет королевской гвардии на больничные койки.

– Сэр, я совершенно уверен, что это фельдшер! Он при мне дал медведю в поварском колпаке несколько леденцов. Держу пари, что завтра-послезавтра повар сляжет.

– Ну вряд ли заболевший работник пищеблока способен изменить планы королевы на уик-энд в собственной летней резиденции.

– А что, её величество точно не поедет без своих верных медведей? – не понял я. – Да у неё же там ещё целый полк кавалерии.

– Британцы народ традиций. Королева не может беспричинно их изменять, а выезд из дворца во время странной эпидемии в казармах её личных телохранителей вполне может вызвать панику в городе. Лондонцы решат, что их любимая королева просто спасается бегством.

Я задумался, история выходила не очень красивой. Намеренное отравление гвардейцев с целью задержать её величество во дворце. Зачем? Кому это нужно? Не грозит ли опасность нового покушения на королеву Великобритании? Неужели мы случайно коснулись его нитей, и только гениальный ум моего учителя способен…

– Майкл, сделай лицо попроще, – устало попросил мистер Ренар, опускаясь в любимое кресло.

– Э-э, в смысле, сэр?

– Нет никакого заговора. Да и вообще, всё это дело больше касается полиции, чем нас.

– Но как же?.. Ваш знакомый… лейтенант прислал код опасности «Иван Грозный», это же?!

– Он стареет и порой, обжёгшись на молоке, дует на воду. Впрочем, Шарль отправил телеграмму в Скотленд-Ярд, и я уверен, что инспектор Хаггерт предпримет соответствующие меры. Думаю, завтра утром мы прочтём довольно интересные новости во всех газетах.

Честное слово, на тот момент я абсолютно ему не поверил. Я даже обиделся на него, выражая своё возмущение в общепринятой английской манере. То есть захлопнул блокнот чуть громче, чем это допустимо нормами воспитания. После чего встал, откланялся и попросил разрешения удалиться в мастерскую. Лис не возражал. Ну и правильно.


…Остаток дня я провёл за восстановлением схем охраны дома, как помните, она вполне оправдала себя в прошлый раз. Мне даже удалось несколько усовершенствовать электрические цепи в сторону большей надёжности и увеличения мощности заряда. Ещё, наверное, часа три я просто читал у себя в комнате, благо библиотека в доме была большая.

Мистер Ренар также занимался исключительно своими делами. Шарль возился у себя на кухне, трое мужчин вполне способны жить под одной крышей, не вторгаясь в личное пространство.

Пару раз учитель прерывался на чтение поступающих телеграмм, консультировался с дворецким насчёт завтрака, перебирал папки с какими-то старыми записями. Мне он ничего не говорил, а я не спрашивал. Тут уже все шли на принцип.

Когда я был отправлен спать согласно расписанию дня, Лис всё ещё сидел в кресле у камина с чашкой остывающего кофе и что-то чиркал на листе бумаги. Три или четыре таких же листка уже валялись скомканными у его ног. Ночь прошла спокойно, и спал я крепко, по-моему, даже без снов.

Утро также началось вполне дежурно – подъём, умывание, одевание, тренировка. Единственное, на этот раз старый дворецкий, кажется, был ко мне более лоялен, намеренно избегая ударов по болевым точкам. А может быть, я и сам уже привык уворачиваться от его пинков, так что всерьёз достать меня становилось чуточку сложнее. Тем не менее мы с ним честно отработали часовой спарринг.

Обычные партнёры по окончании спортивного поединка уважительно пожали бы друг другу руки, но Шарль не считал меня равным спарринг-партнёром, поэтому излишних фамильярностей не допускал. Вниз к завтраку я спустился, умывшись ещё раз, бодрый и вполне себе довольный началом дня.

Пока дворецкий накрывал на стол, мой учитель нервно топтался в прихожей, постукивая хвостом по полу от нетерпения. Я мог только улыбнуться, пожелать «доброго утра» и помочь Шарлю с тарелками. Завтрак мне было позволено начать в одиночку, но стоило мне прикончить французский омлет с шампиньонами, зеленью и щепоткой корицы, как счастливый мистер Ренар вбежал в гостиную, размахивая газетами:

– Они взяли их, Майкл! Взяли всех, Скотленд-Ярд официально объявил об успешном проведении одной из самых крупных операций. Утренняя «Таймс» поместила фотографию инспектора Хаггерта на первой полосе! Ну не прелесть ли?

Я немножечко поперхнулся чаем со сливками. Потом вытер подбородок салфеткой, забрал у приплясывающего наставника газету и прочёл всё сам своими глазами. Ньютон-шестикрылый и пресвятой электрод Аквинский, он был во всём прав!

Если пересказать всю информационную шумиху вкратце, то уже три газеты разразились хвалебными песнопениями в адрес лондонской полиции. Инспектора Хаггерта требовали представить к рыцарскому званию за предотвращение глобального разграбления летней резиденции её величества. Представляете?

В общем, некая группа преступных лиц (люди и «близкие к природе») по предварительному сговору планировали вывоз имущества (мебель, фарфор, картины, ковры, статуи, мрамор, бронза, посуда, столовое серебро и т. д.) из загородной резиденции британских королей.

Они были вынуждены спешить, узнав о планах её величества выехать за город в выходные. С этой целью им пришлось предпринять отчаянную попытку отравления королевских гвардейцев, ибо без их охраны поездка королевы была бы просто невозможна. В качестве главного подозреваемого был задержан мистер Эдди Дулитл – полевой фельдшер королевской пехоты. Именно он (я же говорил!) выдавал гвардейцам отравленные леденцы.

Однако благодаря бдительности героического лейтенанта Потапыча (да, да, того самого!) Скотленд-Ярд получил тревожную информацию и, сопоставив факты, принял соответствующие меры. Преступники на трёх паровых экипажах были задержаны на выезде с территории резиденции с поличным! Общее ликование, благодарность королевского дома и… ни слова о мистере Ренаре?!

– Но, сэр…

– Да брось, Майкл, ты же знаешь, я не столь тщеславен, – фыркнул он, хотя губы явно кривились от обиды. – В конце концов, мы с тобой ничего особенного не сделали. Подумаешь, поговорили с гвардейцами и дали наводку полиции. Всё это было произведено в частном порядке, а значит, мы как законопослушные граждане лишь исполнили свой долг. Сделали, что должны, не более, и так на нашем месте поступил бы каждый. Верно?

– Но вы же сделали за них всю работу?!

– Не в первый раз и не в последний. Да, немножечко царапает где-то внутри, но это ненадолго. Пара чашек кофе по-бретонски, и всё.

– Сэр, вы просто обязаны опубликовать записи о ваших расследованиях, – пылко вскочил я, в сердцах топча газеты. – Так нельзя! Это бесчестно! Почему все они пользуются плодами ваших трудов, но всегда обходят ваше имя в списке победных реляций?!

– Уверяю тебя, уже вечером к нам придёт инспектор Хаггерт с бутылкой моего любимого коньяка и будет долго рассказывать нам о правилах игры, о тонкостях британской политики и, как всегда, окажется прав.

– Почему?

– О, святая простота! Ты же внимательно читал статью в «Таймс», верно? Спроси себя: зачем старому фельдшеру, посвятившему всю жизнь службе в родном полку, травить своих же боевых товарищей? Ответ: он и знать не знал, что было в тех леденцах. Просто покупал их в той же аптеке, где и раньше. А вот проверить аптекаря наша полиция не удосужилась.

Я задумался. Получается, мистер Дулитл жертва, а не соучастник преступления?

– Теперь ты мыслишь верно, продолжим, – криво улыбнулся Лис. – Идём дальше, неужели обычные жулики могли проникнуть на охраняемую высокую загородную территорию? Куда смотрела стража? Где была наша внутренняя разведка? Неужели ни один местный житель не забил тревогу? Почему? Не потому ли, что люди, находящиеся в королевской резиденции, ни у кого не вызывали подозрений?

Кажется, кусочки разбитого мейсенского фарфора начинали тянуться друг к другу, собираясь в целое блюдце. Да, политика – дело грязное. Но без неё никак. И да, это чудовищно несправедливо.

– Сэр, вы полагаете, к этому делу причастен кто-то из королевской семьи?

– Этого мы никогда не узнаем наверняка. Хорошо ещё, если виновным во всём не признают несчастного фельдшера. – Мой учитель отставил в сторону опустевшую чашку и, понизив голос, добавил: – Между нами говоря, кое-где ходят упорные слухи, что герцог Сассекский как представитель младшей ветви ведёт слишком широкий образ жизни. Несоизмеримый с его доходами и титулом, хотя именно он и отвечает за содержание всех загородных резиденций её величества королевы.

– Никто не хочет скандала.

– Ты растёшь на глазах, Майкл. Прости, что периодически тебе приходится снимать розовые очки, но королевская семья – это тоже люди. У русских есть хорошая поговорка: не стоит выносить сор из избы. Лучше всего это делает Великобритания.

…Возможно, на этом малоприятном разговоре мне бы и стоило закончить рассказ. Но если кому-то интересно, то продолжим. Шумиха вокруг этого дела стихла на удивление быстро, словно кто-то договорился с газетчиками о молчании. Мистер Дулитл был оправдан за «недостатком улик», тем не менее он потерял должность, работу и честное имя.

Все пятеро гвардейцев быстро выздоровели, благо современная медицина имеет возможности и необходимый опыт в лечении большинства подобных заболеваний. Инспектор Хаггерт был представлен к очередной награде, хотя рыцарского звания ему, разумеется, не дали, и это тоже большая политика.

Дежурная полицейская операция, блестяще проведённая Скотленд-Ярдом, и ничего больше.

Никаких расследований и копаний, а на скамью подсудимых отправилось с десяток мелких жуликов, которые и близко не представляли, на кого работали. Единственное, в чём ошибся мистер Ренар, так это в предположении, что инспектор с коньяком под мышкой придёт уже в тот же вечер.

Нет, в тот вечер к нам заявился совершенно другой человек. И этот деловой визит подводит меня к новой истории о моём учителе. К страшной истории…





Глава 8

Воздушный поцелуй