Возвращение в Острог

— Да? — не открывая занавеса ладоней, отвечает Козлов.

— Ну а вы что думаете?

— Что?

— Я говорю: вы всё-таки что думаете?

— А я думаю, что нам с тобой, Фортов, пора на обед…



Козлов ничего не думает. Утром они только начали знакомиться с материалами по первому самоубийству, и хотя всё — и осмотр поверхности земли при подходе к трупу, и осмотр наружной поверхности одежды, и осмотр места крепления петли — указывает на суицид, Александр знает, что на данном этапе делать какие-либо выводы преждевременно.



Следы обуви, не принадлежащие погибшему, не найдены. Поверхность под трупом каким-либо легко отстающим веществом не покрыта. Место крепления петли осмотрено тщательно, дважды: до и после снятия трупа. Положение волокон дерева в следе от петли на ветке с бесспорностью свидетельствует о том, что подтягивания тела посторонней рукой не было. Инсценировка исключается.



Вставая из-за стола, Козлов спокойно объясняет Фортову, что наскоком такое дело не решишь, только устанешь и себя изведёшь. Тут нужны спокойствие и терпение.

Переходя дорогу, Козлов рассказывает лейтенанту, что необходимо изучить справки о поквартирном обходе, объяснения учителей и работников детского дома:

— Нас ждут протоколы осмотра мест происшествий, запросы и ответы. Справки о родителях, кто такие, живы ли, почему отказались от детей. Планы местности, связи погибших и их увлечения. В общем, у нас с тобой впереди очень, очень, очень много объяснительных и справок, которые тебе, дружище, придётся прочесть.

— А потом?

— А потом у нас, возможно, появится версия…





Море волнуется три — морская фигура замри!




Песнь восьмая




Наручные часы отобраны. Который теперь час, Петя не понимает. По ощущениям наступил полдень, но Павлов сомневается. Никаких обвинений по-прежнему не предъявлено, однако Петя не спешит колотить в дверь. Парень хорошо знает местных полицейских и искренне полагает, что в большинстве своём эти добродушные и порядочные люди не стали бы тревожить его просто так. Вероятно, думает он, у них есть какой-то план. Полицейским Петя доверяет. Да, как правило, эти люди не принимают его заявлений, но он очень уважает их уже хотя бы за то, что они всегда находят нужные слова, — Павлов чрезвычайно дорожит человеческим общением.

Расхаживая по крохотной камере, парень вспоминает теперь, как после отказа последних приёмных родителей остаётся в здании областной администрации. Он сидит на скамейке и ждёт указаний. К 19.00 Павлова следует кому-нибудь передать, и сотрудница опеки, конечно, понимает, что сделать это будет ой как нелегко.

Первым делом она звонит в детский дом:

«Алло, это Острог?»

«Да, только что с того?»

«У меня тут ваш… этот… Петя Павлов, шестнадцати лет от роду, его опять вернули…»

«Ну привозите его, только не сегодня, а в понедельник — сегодня у нас карнавал!» — дальше одни гудки.

«Неудивительно, что они тебя вернули!» — плюнув на телефон, для чего-то бросает в коридор чиновница.

Умудрённая опытом сотрудница опеки решает, что за собственный счёт (к сожалению) посадит щенка в автобус и доставит в инфекционное отделение местной больницы. Там он пробудет выходные, а в понедельник, если повезёт, она ещё раз позвонит в Острожский детский дом и вернёт его туда.

«Это идеальное решение!» — думает женщина.

«Вообще-то ты ещё должен меня благодарить. У тебя будет чистая постель и еда. Несколько дней пролежишь почти как в санатории, так что тебе неплохо было бы хотя бы немножко порадоваться!»

О том, что у подростка наверняка развит госпитальный синдром, чиновница, конечно, не думает. По её мнению, такого диагноза вообще не существует. Закрыв папку, она ещё раз смотрит на Петю и с улыбкой выносит вердикт:

«Ну что, гадёныш, поедешь в инфекционку!»

Услышав это, Петя резко меняется в лице, багровеет и бросается в кабинет:

«Тётенька, нет! Нет! Нет!!! Пожалуйста, только не в больничку!» — он тянется к чиновнице, пытается ухватить её за руки, но сотрудница опеки только отмахивается и повторяет: «Отстань, не беси меня!»


Оттолкнув подростка, чиновница с удивлением смотрит на него. Женщина, конечно, не знает, что с ранних лет этот Павлов чувствует намного больше других. Не знает она и того, что в пять лет мальчик приносил с улицы сосульки и просил воспитателей спрятать их в морозилку, чтобы они не погибли. В шесть он умолял других ребят не съедать подаренных на Новый год шоколадных зайцев, а в семь по собственной инициативе отказывался от мяса. С этого дня воспитатели детского дома не следили за тем, как питаются другие ребята, но очень заботились, чтобы курицу или свинину ел воспитанник Павлов.

Юный толстовец не убивал комаров (даже тех, что пьют его кровь), а всякого дождевого червяка непременно переносил в траву. Он осторожно наступал на асфальт, чтобы никого не раздавить, и даже спрашивал у сверстников и учителей, не влетел ли кто-нибудь ему в рот, потому что очень боялся кого-нибудь съесть. Когда однажды детдомовцы забили камнями кошку, мальчик несколько дней ни с кем не разговаривал, за что впервые отправился в психиатрическую клинику, где, по замыслу уставших от его дуростей воспитателей, должен был вылечиться и стать таким же, как все.

Всего этого чиновница, конечно, не знает и знать не хочет. Единственное, чего она по-настоящему желает, — поскорее вернуться домой. Ей очень хочется посмотреть программу с любимым телеведущим.



Характеристика на воспитанника Острожского детского дома Петра Петровича Павлова

Учёба: учится хорошо, старается. Читает много. Интересов, связанных с будущей профессией, предостаточно. С удовольствием берётся за любой новый предмет.

Поведение: воспитан, слишком дисциплинирован. Чересчур инициативен, при этом мягок, не может дать отпор, не конфликтует с учениками и педагогами, но своим дотошным поведением часто вызывает конфликты. Отрешён, чрезмерно усидчив, воспитуемость нормальная. Общественная активность слишком высокая. Как организатор много берёт на себя, поручения выполняет до странного точно, но при этом лидерских позиций не имеет.

Общение в школе: друзей нет, большинство соучеников к нему безразличны. Необщителен, стеснителен, закрыт, самостоятельность мышления оценить сложно, но, вероятно, присутствует в лишнем объёме.

Личностные особенности: странен, зависим, вегетарианец, уровень самооценки не поддаётся анализу. Не вызывает симпатии педагогов. Отношения с воспитанниками ДД можно охарактеризовать как сложные.





Песнь девятая




У входа в «Бастилию» натыкаются на проходящих мимо сестёр. Бок о бок девушки идут в направлении главной площади и в четыре руки несут полиэтиленовые пакеты. Израненные гранаты оставляют капельки крови на снегу. На местах преступлений Козлов не раз видел такие. Прислушавшись к разговору, Александр понимает, что сёстры спорят о череде подростковых самоубийств. Мнения девушек прямо противоположны. Любовь утверждает, что виновников не найдут, а Вера настаивает, что в России работают лучшие следователи в мире.

Проводив девушек взглядом, Козлов думает теперь, что сёстрам явно не по пути.

Где-то неподалёку лает пёс. Вслед за ним вступают другие. Хором гавкают собаки большие, маленькие и спустя мгновенье, против устава, подключаются овчарки зоны. Точно колокола в маленьком европейском городке, по Острогу разливается эхо собачьей переклички. Прислушиваясь к нему, Козлов взглядом отпускает Фортова в ресторан, а сам решает покурить.

Осмотревшись, Александр замечает теперь, что улица коротка. Выбежав из-за покосившейся избы, худая дворняга, которая, вероятно, и стала причиной собачьей переклички, с трудом перебирает лапами и несёт в зубах яркого попугая. Глядя на собаку, Александр отчётливо испытывает не присущее ему чувство тревоги. Впервые за последние месяцы страх будущего, который, казалось бы, со временем стал проходить, вновь захватывает его. Мысль, что жена уже никогда не вернётся, корявыми пальцами вцепляется в рёбра.

«Что же это выходит? — пытаясь успокоиться, думает Козлов. — Если я, здоровый мужик, так боюсь будущего, что же тогда творилось в головах этих детей? Не в этом ли причина? Как они вообще выживают здесь, если тюрьма Острожского детского дома, вероятнее всего, лучшее, что когда-либо с ними случится? Как справляются с этой повседневностью, если впереди маячит одна неизвестность? Нужно ли удивляться, что они, слабые и беззащитные, сводят счёты с жизнью, если даже я время от времени поглядываю на дверную ручку и ремень?»

Выбросив окурок, Александр заходит внутрь. Заполненную столичными журналистами «Бастилию» не узнать. Даже вчера ночью она была другой. Теперь ресторан напоминает какой-нибудь модный московский бар, что прикидывается нарочито провинциальным. Людей здесь до того много, что Козлов не сразу находит Льва.

— Неплохо, правда?! — протирая руки антисептиком, с улыбкой произносит Фортов. — Я вам так скажу, Александр Александрович, пока вас тут не было, я провёл пускай и поверхностный, но всё же анализ и скажу со всей ответственностью, что здесь есть чем поживиться. Я бы лично для начала присунул бы вон той вот!

— Что ты заказал, Фортов?

— Я заказал борщ и котлету по-киевски, Александр Александрович.

Сев против коллеги, Козлов открывает меню, но, прежде чем заглянуть в него, ещё раз оглядывается по сторонам. Небывалый для этих мест ажиотаж. Все столики заняты. Разглядывая ветрозащиты микрофонов, Козлов понимает, что слева от него обедают представители либеральных и относительно либеральных телеканалов, а справа федералы. Посреди зала, судя по всему, восседает братия пишущая. Александр поочерёдно прислушивается ко всем столам.

— Вот говорят, что мы живём в эпоху постправды, — вступает один из репортёров, — но лично я твёрдо убеждён, что мы живём в эпоху правды, просто в действительности она больше никому не нужна! Себестоимость правды стала слишком высока! К чему снаряжать многомесячные расследования, если уже завтра будет новый инфоповод?

Попросив ровно то же, что и Фортов, Александр добавляет к заказу графин водки и, когда официант наполняет первую рюмку, уже было собирается выпить, но в этот момент к следователям подсаживается незнакомая девушка.

— Агата! — протянув руку, представляется она.

Лев руку с удовольствием пожимает, а Козлов нет. Фортову девушка нравится, а Александру не до неё. Меньше всего ему хочется обсуждать оперативную работу с журналисткой.

— В рабочее время выпиваете?

— Ты кто такая вообще? — спокойно, но чтобы сразу обозначить дистанцию, спрашивает Козлов.

Девушка не смущается, улыбается и молча показывает пресс-карту:

— Расскажете мне что-нибудь, а?

— А нам тебе нечего пока рассказывать, — поднеся рюмку к губам, отвечает Александр.

— А какие версии отрабатываются?

— Все версии отрабатываются…

— Но ведь уже есть приоритетные, правда?

— У нас нет, а у тебя?

Агата улыбается ещё шире.