Вперед, русичи!

Павел хотел что-то еще возразить, но Даша чувствительно ущипнула его за спину, и он промолчал, только, не выдержав комизма ситуации, расхохотался.

– Ах, вы не верите? – по-своему оценила его смех бабушка. – Ну ничего, сейчас убедитесь. Ах ты, сорванец такой! – тут же вдруг закричала она и, подскочив к Паше-младшему, вырвала из его рук уже развернутую конфетку, причем, судя по его довольной и измазанной шоколадом физиономии, далеко не первую.

– А ты даром времени не теряешь, тезка, – заметил Павел, и теперь уже все весело рассмеялись.

– Вы знаете, даже интересно как-то получилось, – баба Надя начала быстро накрывать на стол, – у меня Паша и Даша, и вы – Паша и Даша. Будто внучата мои подросшие. Честное слово, вы ведь с ними похожи даже. – Не заметив, что ребята как-то странно притихли после этих слов, тут же добавила: – Только когда они такими вот вырастут, и не дождешься. А я бы очень хотела, Дашенька, чтобы и эта пигалица, – она показала в сторону детской комнаты, – на тебя похожая выросла. Она мне, как родная внучка.

За столом ароматно запахло пирогами, и только тут Павел почувствовал, как он проголодался. Поэтому, к большому удовольствию бабы Нади, он не только хвалебными словами, но и делом доказал, что пироги ее очень вкусные, съев почти половину из них. Другую половину бабушка завернула в дорогу, так как сама она с Дашей почти к ним не притронулась.

– Ничего, ничего, пригодятся, – заметила она, когда все вышли в коридор, – еще спасибо скажете. Ну, а теперь давайте прощаться. Ты только напиши обязательно, – обратилась она к Даше, – адрес-то помнишь?

Та согласно кивнула в ответ.

– Помню, только писем я не люблю писать. Давайте, я к вам лучше заеду, когда опять в Москве буду.

– Конечно, заезжай, я тебя ждать буду, – воскликнула бабушка, – только и письмецо бы не грех черкнуть, приедешь-то ведь не скоро, а я волноваться буду. Ты мне ведь теперь как родная стала, хоть и знаю я о тебе мало. Даже адреса своего не говоришь.

– Ладно, ладно, – замахала руками она, когда увидела, что Даша хочет оправдаться, – это я так, к слову. Девушка ты хорошая, обманывать не умеешь, я же твое объяснение слышала. Коли нельзя правды сказать, лучше и не говорить ничего, я же понимаю, в жизни всякие ситуации бывают. Только знай, что тебе в этом доме всегда рады будут. – И, крепко обняв, она трижды поцеловала смутившуюся девушку. – Ну а ты, – обратилась она уже к Павлу, – в следующий раз не забирать от меня Дашеньку приезжай, а, наоборот, привози. Договорились?

– Договорились, – согласился он.

Пока они пожимали друг другу руки, Даша подхватила Пашу-младшего и крепко-крепко его расцеловала. А потом прошла в комнату, подошла к Даше-маленькой и, сняв с себя простенький кулончик, одела его ей на шею.

– Пусть он будет твоим талисманом, – сказала она, – и сохранит тебя от всех бед.

– Я его обязательно сохраню, – сказала вместо внучки баба Надя, – а подрастет, отдам ей и наказ твой передам. – И, расчувствовавшись, она смахнула с глаз навернувшиеся слезинки…

– Что ты ей про себя и про нас наговорила, – поинтересовался Павел, когда прощание закончилось и дверь за ними захлопнулась, – даже наврать как следует не сумела, раз она тебе не поверила.

– Разве бабу Надю можно провести, – думая еще об оставленных ребятишках, ответила Даша.

– Это конечно, – согласился Павел, – но все же что ты ей наговорила? Соседка тебя ее племянницей назвала.

– Ладно, потом расскажу, – махнула рукой девушка, – ты лучше сейчас объясни, как кресло в милицию попало и что мы делать будем?

Павел, опуская ненужные подробности, пока шли к отделению милиции, постарался коротко рассказать ей о своем появлении в этом веке и о том, почему ему пришлось оставить машину времени и магнитофон в милиции.

Но как ни старался он рассказывать покороче, когда они подошли к отделению, никакого плана, как действовать дальше, у них не было. Ребята в нерешительности остановились у дверей.

– Ну и что делать будем? – дослушав Пашкин рассказ, спросила Даша.

– Не знаю, – пожал он плечами, – только перед окнами торчать вовсе глупо. Надо рассчитывать на неожиданность. В общем, как я старушкам рассказывал, мы готовимся к встрече греческой делегации. Меня за этим креслом послали, а я в милицию попал. Давай придерживаться этой версии, а там по обстоятельствам сообразим, – решил он.

Даша хотела еще что-то возразить, но он открыл дверь и, взяв ее за руку, потащил внутрь.

Знакомый дежурный по-прежнему сидел за столом, а рядом с ним устроился Алексей Васильевич, который, видимо, уже отработал сегодня на своем посту. Перед ними стоял магнитофон, который они только что решились включить.

«– Запорю! Сгною заживо!» – раздался голос Петра.

На скрип двери оба сидевших за столом милиционера обернулись и, увидев Павла, оторопело на него уставились.

– Это мы спектакль репетировали, а я записал.

Пользуясь их растерянностью, Павел решительно подошел к столу и, выключив, взял магнитофон в руки.

– Погоди, – охрипшим голосом сказал дежурный, хватая его за рукав. – Погоди, – еще раз повторил он, постепенно приходя в себя. – Ты это как от меня удрать-то сумел? И кто это с тобой?

– Это Даша, – проигнорировав первый вопрос, ответил Павел, – я же вам про нее рассказывал.

– Нет, ты брось, ни про какую Дашу ты мне не говорил.

Павел хотел было возразить, но тут же прикусил язык. Он вспомнил, что про Дашу рассказывал тогда, когда первый раз появился в отделении. А дежурный из этого времени слышал о ней впервые.

– Так вот я и говорю, – поправился он, – это Даша. Тоже из нашего кружка, мы вместе к представлению готовимся. Меня и послали за креслом в лабораторию, только я переодеться не успел, вот он меня сюда и привел. – Он показал на Алексея Васильевича.

– А мы его дождаться не можем, – вступила в разговор Даша, – к нам же делегация из Греции приезжает, а представление срывается.

– Погодите, вы меня совсем не путайте, – глядя на ребят, заговорил дежурный. – Какая делегация, какое представление? Ты скажи, как удрал от меня?

– Да вы же сами отпустили, – ляпнул Павел.

Алексей Васильевич внимательно посмотрел на дежурного, который после этих слов даже побагровел.

– Вы из меня совсем дурака не делайте, никого я никуда не отпускал.


– Отпустите вы нас, а то мы всех ребят подведем, – просяще заговорила Даша, – мы только кресло заберем и уйдем. Не бандиты же мы.

– Ну уж нет, – коротко ответил дежурный, – теперь, пока я с вами до конца не разберусь, никуда вы отсюда не выйдете.

Решительность в его тоне не оставляла для ребят никаких надежд быстро выбраться из отделения. Да им и выходить не надо было, только бы добраться до кресла и нажать желанную кнопку возвращения в исходное место, на родной волжский берег.

И неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы как раз в это время не зазвучал телефон.

– Слушаю. – Не выпуская Павла, дежурный другой рукой поднял трубку.

– Да… да… – коротко ответил он. Сообщение, похоже, было важным. – Где, вы говорите? Немедленно направляю опергруппу. Повторите еще раз, записываю. – И он, выпустив руку Павла, потянулся за авторучкой.

Алексей Васильевич, встревоженный сообщением, также внимательно прислушивался к разговору. А Даша, видя, что на нее никто не смотрит, осторожно подошла к машине времени, набрала 1993 год, перевела рычажок на «П» и быстро села в кресло, положив рядом с собой кулек с пирогами. Увидев, что дежурный выпустил Пашкину руку, она кашлянула, стараясь незаметно привлечь к себе его внимание.

Павел обернулся и, оценив обстановку, бросился к креслу и опустился к Даше на колени. Левой рукой он прижимал к себе магнитофон, а правой лихорадочно нащупывал нужную кнопку. Оба милиционера заметили маневр ребят, когда те уже сидели в кресле.

– Жми! – отчаянно закричала Даша, увидев, что Алексей Васильевич начал подниматься со стула.

– Мы как-нибудь к вам еще зайдем, – не удержался Павел от прощальной шутки, глядя на растерянных милиционеров, – счастливо оставаться.

И, подмигнув им, нажал кнопку.





Глава 16. Ночь перед расставанием




Открыв глаза, ребята растерянно замерли. Необычным было уже то, что вместо ожидаемого волжского берега они вдруг оказались посреди комнаты в квартире Павла. Но еще более странным показалось то, что в комнату начали входить совсем незнакомые люди. Сначала почти вбежал странно одетый молодой мужчина. За ним какой-то профессорского вида бородач.

Павел торопливо вновь начал нашаривать кнопку, решив, что попали они в какое-то другое время.

– Не ищи, не ищи, – заметив его движение, успокаивающе произнес молодой, – ты там, где надо. Дома!

Но Павел на мгновение раньше понял, что его путешествие с Дашей благополучно завершилось. Понял, когда заметил входящую вслед за мужчинами бабу Надю и улыбающегося Вадика.

– Вот тебе и раз. – Бабушка с облегчением увидела их вместе в кресле, но не удержалась от замечания: – Я знала, Пашка, что ты не джентльмен, но чтобы усесться к даме на колени? Этого я даже от тебя не ожидала.

Под хохот Вадика она подошла к креслу и помогла растерянным ребятам подняться. После этого всю ее невозмутимость как ветром сдуло. Крепко прижав к себе Пашу и Дашу, она, уже не сдерживаясь, заплакала.

– Наконец-то, и чего я только не передумала, – сквозь слезы, улыбаясь, заговорила она. Но тут же, как бы смутившись своего порыва и вытерев глаза, добавила: – Вы уж простите меня, старую, радоваться надо, а я плачу. Заждались уж вас.

– А у тебя, баб Надя, все наоборот, – не преминул заметить Вадик, – их не было, ты, кажется, и не расстраивалась, а сейчас в слезы.

– Много ты понимаешь, – ответила та.

– Много не много, только Пашку ты сразу успела отчитать. Не успел появиться, а уже один – ноль в твою пользу. – Вадик никак не мог утерпеть, чтобы последнее слово осталось не за ним.

– Отыграюсь, – заметил Павел, приходя постепенно в себя.

– Куда уж мне с вами, молодыми, тягаться, – добродушно ответила бабушка, довольная тем, что все собрались вместе, – конечно, отыграешься. А костюмчик-то твой пообтрепался. Не побили тебя там за него?

– Не-а, – ответил Павел, с любопытством поглядывая на незнакомцев.

– Ох, да вас же познакомить надо, – заметив его взгляд, сообразила бабушка. – Это вот Вадин брат, Александр, за ним пожаловал, да и вас, в случае чего, помог бы выручить. Это Митрий, твой посланник. – Она внимательно поглядела на Павла, но тот лишь недоуменно молчал.

А Митрий, пожимая пареньку и девушке руки, широко улыбался, отказываясь что-либо понимать. Откуда взялся этот странный, увиденный им еще в той жизни, паренек, кто эта девушка, почему их так ждали, а они в соседней комнате сидели. Все ему было непонятно, но он и не пытался найти ответы на эти вопросы. Он улыбался и был рад тому, что все радовались и всем было хорошо.

– Ну, хватит знакомиться, наговориться еще успеем, а соловья баснями не кормят, – захлопотала баба Надя, – мы тут чаю попили, кто уж и по два раза, а ребята с дороги. Так что давайте за стол, на пироги, и мы за компанию посидим.

– Да мы только поели, – возразила Даша, которая еще держала в руке узелок с пирогами.

– Уж от моих-то пирогов не откажетесь, – заметила бабушка, – таких-то вы там и не пробовали, небось, наскучались. Все равно они свое место найдут.

– А мы как раз… – начала было Даша, но Павел предупредительно толкнул ее в бок, заставив замолчать.

– Как же, соскучишься тут, – сказал он, – коли даже в семнадцатый век ты их доставку обеспечила.

– Так ты их получил? – обрадовалась бабушка.

– Еще бы, их даже Петр Первый пробовал и очень хвалил.