Все случилось на Джеллико-роуд

— Нет. Знаешь, кого он мне напоминает? Тебя. Все время задумчивый и какой-то потерянный. Тебе не приходило в голову, что вы постоянно встречаетесь возле дома Ханны, потому что оба скучаете по одному и тому же человеку?

Я качаю головой.

— Тогда почему она мне ничего не говорила?

— По той же причине, по которой не говорила обо всем остальном. Может, она обещала кому-то, что не расскажет. Я был с тобой в тот день, когда тебя ей вернули, Тейлор. Она выглядела, как сумасшедшая. Я видел это безумие в глазах своей матери, когда она думала, что со мной или братом что-то случилось. У вас с Ханной какая-то важная связь.

— Я недавно узнала, что она сестра моего отца. Думаю, кроме меня, у нее никого не осталось. Но я никогда не пойму, почему она мне не говорила.

— Принимая во внимание все, что ты мне о ней рассказывала, причина должна быть серьезная.

Я показываю ему вырезку из газеты про Бригадира.

— А это ты можешь объяснить?

Он пробегается по ней глазами.

— Нет, но если бы я зачитал тебе заголовки газет после смерти моего отца, ты бы сочла меня убийцей?

Снова заглядывает Сантанджело.

— Пойдем, Тейлор.

Я смотрю на него и мотаю головой, но он не уходит.

— Можно нам побыть наедине? — спрашивает Григгс, закипая от гнева.

— Зачем? Чтобы ты довел ее до сумасшествия?

— А кто помог ей влезть сюда посреди ночи, придурок? Даже не надейся, что я забыл!

Раффи отпихивает Сантанджело в сторону и заглядывает в палатку.

— Кто-то идет, — шипит она, — так что будьте добры, понизьте уровень тестостерона.

Я поднимаю взгляд на Григгса и выпутываюсь из его объятий.

— Мне пора, — говорю я, подбирая рукопись и ящичек с пола и пытаясь сгрести все, что выпало. В углу под столом вижу еще несколько фотографий и тянусь за ними, но Раффи торопит меня, а я никак не могу их достать.

Я поворачиваюсь к выходу, и Григгс ловит меня за локоть.

— Ты всегда ошибалась насчет того дня, — шепчет он. — До того момента я никогда не видел Бригадира. Он не за мной приехал, Тейлор. Он искал тебя.



На следующее утро Джесса приходит в мою спальню и забирается ко мне под одеяло.

— По новостям сказали, — шепчет она. — Пропали двое детей из Миттагонга. — Она вся дрожит, и я обнимаю ее, пока пульс у нее не успокаивается, и рассказываю историю о мальчике на краденом велосипеде, который спас жизнь подросткам на Джеллико-роуд и стал нашим героем.





Глава 19




Я иду к отцу Сантанджело в полицейский участок. Он работает, опустив голову, а когда поднимает взгляд, то вздрагивает, будто увидел призрака.

— Кого я вам напоминаю? — тихо спрашиваю я. Он морщится, как будто жалеет, что выдал себя одним взглядом.

— Нани Шредер, — вздыхает он.

— Почему ее называли Нани?

Он подходит ближе и опирается на стойку, наклоняясь ко мне. Мне нравится его лицо. Оно вызывает доверие.

— Она рассказывала, что брат так называл ее в раннем детстве. Не мог выговорить «Ханна», и каким-то образом получилось «Нани».

Я киваю.

— Чем еще я могу тебе помочь, Тейлор? — спрашивает он, как будто боится ответа.


Чем он может помочь? Он может рассказать мне все, что знает.

— Я догадываюсь, что вы не скажете, где Ханна, потому что она, скорее всего, заставила вас пообещать этого не делать, так что упрощу вам задачу. Я хочу связаться с Фитцем, а вы наверняка в курсе, где он.

Сантанджело-старший качает головой. Гримаса возвращается на его лицо, и теперь он расстроен еще больше.

— Прошу вас, — уговариваю я. — Мне просто хочется увидеть его. Мне нужно. Я поняла, что мой отец мертв, а Фитц знал его, и он должен быть здесь, ведь он из этого города, а я так хочу познакомиться с кем-то, кто знал моего отца. Неужели я так многого прошу?

— Не могу, Тейлор.

— Почему?! — Я чувствую, что вот-вот заплачу. — Назовите хоть одну причину!

Он медлит, и я понимаю, что слезы стоят не только у меня в глазах.

— Потому что Фитц мертв.

С моих губ срывается лишь рваный выдох. Кажется, будто мне в живот вонзили нож, хотя в последнее время я почти привыкла к этому ощущению.

— Как? — спрашиваю я, когда ко мне возвращается голос.

Он качает головой.

— Этого я тебе сказать не могу.

— Не можете, потому что не знаете?

— Давай я позвоню маме Раффи, и она придет за тобой? — предлагает он, и я понимаю, что он не даст мне ответы, которые я ищу.

— Да не хочу я, чтобы вы звонили маме Раффи. Хочу, чтобы вы связались с моей, и знаю, что вы можете сделать это через Ханну. Вот только вы не станете, не хотите или с удовольствием сделали бы это, просто не сегодня. Неподходящий день для раздачи информации.

Он касается моей руки, но я отшатываюсь. Мне стыдно за свою реакцию, но я все же предпочитаю держать дистанцию.

— Я могу заверить тебя в одном, Тейлор. Ханна вернется. Она обязательно вернется к тебе. Для них с Джудом ты дороже всего на свете.

Джуд. Джуд жив. Впервые за долгое время я испытываю облегчение. И Нани тоже жива.

— А Тейт?

Он медлит, но потом кивает, и пока что мне придется довольствоваться этим.

Я слышу, как он набирает номер и понимаю, что он звонит кому-то, чтобы попросить забрать меня, так что разворачиваюсь к выходу. Но вдруг замечаю плакат на стене. Он старый — об этом говорят потертые края — и нарисован ребенком. Или детьми. Внизу два имени: «ЧЕЗ И РАФФИ, 5 ЛЕТ, НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА СВЯТОГО ФРАНЦИСКА, ДЖЕЛЛИКО». Они нарисовали большие деревья, на ветках которых сидят животные и птицы. В этой картинке столько цвета, воображения и любви к родному городу. Я уже видела этот рисунок. Моя память, как рукопись Ханны, перепутанная и сбивчивая, но я тут же понимаю, что задолго до того, как мама бросила меня на Джеллико-роуд, я бывала в этом полицейском участке.



Нани и Джуд сидели рядом и смотрели на полицейских водолазов.

С исчезновения Вебба прошла неделя, и внезапно поиски сосредоточились на дне реки. Даже журналисты приехали, и весь день Джуд пытался подобраться поближе, чтобы по крайней мере услышать или увидеть что-нибудь полезное, что можно было бы передать Нани.

— Не подпускай ее сюда, — тихо посоветовал ему молодой констебль. — Лучше, чтобы ее не было рядом, если мы его найдем.

— С чего вы взяли, что найдете его здесь?

— Отведи ее домой, Джуд.

Но Нани не поддавалась на уговоры. Она сосредоточенно, будто пытаясь разгадать загадку, следила за водолазами, которые постепенно прочесывали один участок за другим. Но большую часть времени они смотрели на Фитца. Он забирался на дерево, на самую верхнюю ветку, и оттуда прыгал в реку. Потом выныривал и снова лез на дерево.

В какой-то момент Джуду показалось, что Фитц смотрит на них между ветвей, и впервые за день оставил Нани и тоже забрался наверх. Лучше всех по деревьям лазал Вебб, и они с Фитцем делали это с ловкостью, которой не хватало Джуду. Когда он добрался до вершины, то громко и тяжело дышал, но еще громче были всхлипывания Фитца.

— Фитц? Дружище, слезай. Ты нужен Нани и Тейт.

Ответа не было, просто приглушенный звук, как будто Фитц закусил кулак, чтобы не плакать.

— Идем, Фитц. — Джуд оседлал ветку, подполз ближе и наконец увидел съежившегося Фитца.

Тот показался ему почти незнакомцем — весь в глине, в волосах речной мусор, лицо в пыли и подтеках грязи.

— Фитц, — прошептал Джуд, — где же ты был? Зачем ты так себя мучаешь?

Фитц выпрямился на ветке в полный рост и посмотрел на Джуда покрасневшими глазами. Едва удерживая равновесие, он наклонился к нему.

— Послушай этот звук, Джуд, — полушепотом сказал он. — Слушай.

И бросился в реку. Джуд видел, что Нани внизу, как и в предыдущие разы, ждет, когда голова Фитца появится над водой. Когда тот добрался до берега, то поднял голову и посмотрел на Джуда, который до сих пор сидел на ветке.

— Ты слышал, Джуд? Слышал? — крикнул он.