Все твои грязные секреты

– Стой. Подожди. – Он оттолкнул ее. – Моя лодыжка. – Он согнул в колене левую ногу и вытащил правую, придерживая ее руками и застонав от боли. Когда Скотт подтянул штанину, мы увидели, что его лодыжка вывернута под неестественным углом.

Меня замутило, и я отвела взгляд, прикрыв рот рукой. Робби обнял меня за плечи, и я вцепилась в его руку. Хотя вид крови я вполне могла выносить, но искалеченные части тела – это чересчур. Боже. Это просто невозможно. Это не по-настоящему.

– Проклятье, – сказал Диего. – Что нам делать?

Робби протолкнулся мимо меня и опустился на колени рядом со Скоттом.

– Дай мне поглядеть. – Он потянулся к ступне Скотта, но тот тут же отодвинулся, зарычав от боли.

– Не трогай!

– Я хочу посмотреть, сломана ли она, – сказал Робби.

– Конечно, сломана, – ответил Скотт.

– Может, это просто вывих. Видишь, как сустав выступает? – он показал на какой-то бугорок, похожий на круглую дверную ручку, обтянутую кожей. – С Зейном такое было на игре пару лет назад. Если тут то же самое, я могу попробовать вправить его…

– Нет! – Скотт прижался к стене, вздрогнув, когда его рука наткнулась на осколок стекла. – Ай! Отойдите от меня.

Прия наклонилась к нему и обхватила ладонями его лицо, в ужасе глядя на его лодыжку. Я потянулась к ее плечу, чтобы ее успокоить, но она поняла мое намерение и отодвинулась. Мои пальцы коснулись лишь воздуха, и я безвольно уронила руку.

– Ну давай же, – сказал Робби, отталкивая ногой осколки стекла подальше от Скотта. – Если дашь мне ее вправить, болеть будет меньше.

– Ты не врач. – Скотт прижался к стене. Его лоб блестел от пота. Он начал вытирать руки о джинсы, смахивая осколки стекла, но застыл, увидев, что на ткани остается кровавый след. Его ладонь кровоточила.

– Проклятье.

– Давай помогу. – Прия осмотрела его руку и вытащила из раны крошечный осколок стекла.

– Тебе когда-нибудь уже доводилось вправлять кость? – спросил Диего у Робби.

– Нет… – признался Робби. – Но я видел, как тренер оказывал помощь Зейну.

Скотт покачал головой. Он так сильно побледнел, что его лицо казалось серым.

– Даже не думай. – Он жестом показал Робби отойти. – Это не считается.

Робби встал и провел рукой по волосам.

– Проклятье, – пробормотал он, наблюдая за тем, как Прия перевязывает салфеткой ладонь Скотта. Затем она занялась порезом у него на лбу, плотно сжав губы, словно сдерживала тошноту. Я передала ей стакан воды со стола.

– Спасибо. – Она намочила салфетку в воде и посмотрела на меня, словно спрашивая: «Как это вообще возможно?»

– Эй, вы! – выкрикнула Саша. – Нам нужно выбираться отсюда. Немедленно.

Я взглянула на таймер бомбы. У нас осталось примерно сорок пять минут. Сорок пять минут… до чего? До момента, когда все решат, кого убить? Или когда один из нас решится совершить убийство в одиночку? Сможем ли мы действовать сообща, чтобы выбраться отсюда? Или понадеемся, что бомба окажется поддельной, и просто станем выжидать? После падения Скотта все происходившее казалось ужасающе реальным. А если здесь станет еще жарче, может ли получиться, что мы задохнемся еще до того, как истечет отпущенный нам час? Возможно ли это?

Как бы там ни было, мы не могли просто стоять и ждать, пока что-то случится. Кто-то должен был что-то сделать. Я подтащила стул, на который забирался Скотт, поближе к окну, перешагивая через самые крупные осколки. Взобравшись на стул, я прислонилась к стене и выглянула наружу. Ржавые железные прутья закрывали оконный проем, и между ними можно было просунуть кулак – пролезть точно не выйдет. Пока я искала замок или защелку, чтобы открыть решетку, Саша ткнула меня в ногу.

– Давай. Ты же стройная, как карандаш. Попробуй вылезти.

Я провела пальцами по краю окна, там, где железные прутья уходили в кирпичную стену, пытаясь нащупать петли.

– Саша, это бесполезно, – сказала я. – Эти прутья вмурованы в стену… Похоже, их нельзя открыть.

– Проклятье, – сказала она. – Снаружи есть кто-нибудь?

Я видела лишь потоки дождя, заливавшие узкий переулок между «Честерфилдом» и длинным кирпичным зданием, стоявшим напротив нас. Слева виднелась синяя мусорка. Она заслоняла поле зрения, и я не могла разглядеть, что находится сбоку. Справа не было ничего – только кирпичная стена и тротуар. У здания напротив с нашей стороны не было окон.

– Помогите! – Я рискнула наклониться как можно ближе к острым краям выбитого окна. – Помогите нам! – Но мой голос не мог пробиться через шум дождя. По переулку раскатился еще один удар грома. Я снова выкрикнула просьбу о помощи, но мои призывы остались без ответа.

Я повернулась к Робби:

– Там никого нет. Совсем никого.

Робби взял меня за руку, помог слезть со стула и крепко обнял. Не знаю, хотел ли он успокоить меня или успокоиться сам. Но тепло его тела показалось мне удушающим, и я отстранилась от его объятий.

– Боже, здесь так жарко.

Я никогда не думала, что температура может так сильно вырасти за столь короткое время, но помещение было небольшим, и тепло, исходящее от шести охваченных паникой людей, очень чувствовалось.

– Снаружи так мерзко и сыро, что теплый воздух не выходит в окно.


– Выходит, – уточнил Диего. – Просто недостаточно быстро.

Саша запрыгнула на стул и вцепилась в скрещенные прутья решетки, словно могла расшатать и вырвать их. Волосы у нее на затылке завились колечками от пота. Когда она убедилась, что все ее усилия бесполезны, она закричала во всю мочь, приложив ладони ко рту, чтобы направить крик наружу. Прия села рядом со Скоттом, c отсутствующим видом проводя пальцем по шраму на своей верхней губе и наблюдая за тем, как Саша выходит из себя.

– Саша, это бесполезно. – Я коснулась ее лодыжки. – Там никого нет.

– Мой телефон. – Она спрыгнула со стула, запыхавшись, и перегнулась через стол, чтобы ухватить свой телефон. Забравшись обратно на стул, она высунула руку в окно и принялась размахивать телефоном. У меня внутри смешались надежда и ужас. Вдруг это сработает? Может, сети не было, потому что мы находились под землей. Может, теперь Саша сможет позвать кого-то на помощь?

– Получается? – спросил Робби, уперев руки в бока. Мы ждали. Я крутила на руке аметистовый браслет.

Наконец, она втянула руку обратно. Телефон и ее пальцы блестели от дождя.

– Нет. Все равно нет сети. Мертвая зона.

Она спустилась вниз и вцепилась в мою руку. Ее глаза наполнились слезами.

– Мои родители… Зейн… почему я никогда не прощаюсь? – у нее задрожала нижняя губа. Прия слегка нахмурилась, услышав имя Зейна, но ничего не сказала.

Я крепко обняла Сашу, стараясь не обращать внимания на расползающееся по телу неприятное чувство. Мы пробыли здесь уже меньше пятнадцати минут, но, несмотря на нарастающую жару, меня до костей пробирал мороз при мысли о том, что такой сильный и собранный человек, как она, уже начинает паниковать.

– Послушай, ты с ними еще увидишься. Не нужно было прощаться. С нами все будет в порядке. – Но я уже не была в этом так уверена. Она кивнула, дрожа всем телом.

– Должен быть другой способ выбраться отсюда. – Диего осмотрелся вокруг, запустив пальцы в волосы. Я выпустила Сашу из объятий. – Запасный выход или что-то в таком духе.

Скотт покачал головой.

– Я проверил. Ничего такого.

– Но что-то должно быть! – Мой голос оказался неожиданно высоким и хриплым. Прислонившись к краю камина, я заглянула за один шкафчик, затем за другой. Воздух потяжелел от жары, и мне казалось, что дышать становится все труднее, хотя, возможно, я сама себя накручивала.

– Говорю же тебе, ничего нет, – сказал Скотт, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. – Никаких секретных дверей.

– Никаких потайных люков? – Робби откинул ногой угол персидского ковра.

– Мы уже в подвале, – сказал Диего.

– И это не какая-нибудь там старинная усадьба, – сказала Саша. – Мы в долбаном «Честерфилде». И мы здесь в ловушке.

– О боже, – проскулила Прия, оттягивая воротник своего платья. – Тут ужасно жарко.

– Давайте еще раз попробуем выбить дверь, – предложил Робби.

– Не выйдет. – Диего потер лоб. – Она слишком прочная…

– Попробуйте снова! – закричала Саша. – Нам нужно хоть что-то сделать!

Пока они спорили про дверь, я сползла по стене рядом с камином, обхватив голову руками, промокшими от пота. Я осмотрела помещение – не было ни отвалившихся потолочных панелей, ни решеток, ни больших шкафов. Паника надвигалась на меня, и душная комната словно закружилась вокруг, а щеки пульсировали от жара. Как скоро у меня случится тепловой удар? Насколько должен для этого прогреться воздух? Робби колотил по двери. Я прижала ладони к ушам. Стены надвигались на меня, горячий воздух, пропахший потом, жареным мясом и яйцами, душил меня, и я ничего не могла противопоставить надвигающейся панике. Отсюда не выбраться на свободу. Отсюда не сбежать.





9 месяцев назад

Одиннадцатый класс, апрель




Когда я сняла куртку и собралась повесить ее на крючок в своем шкафчике, у меня скрутило живот. Я промахнулась мимо крючка, и промокшая куртка упала на мои книги и тетради. Вот что случается, если понадеяться, что трех часов сна вполне достаточно.

Не спать до четырех утра, чтобы закончить композицию для дуэли Тибальта и Меркуцио из «Ромео и Джульетты», казалось великолепной идеей… вот только утром я откладывала звонок будильника семь раз подряд. Когда я наконец выкарабкалась из кровати, у меня уже не осталось времени, чтобы запихнуть в рот хотя бы печеньку «Pop-Tart», не говоря уже о том, чтобы накраситься. Я рискнула взглянуть на свое отражение в зеркале, висевшем в шкафчике.

Ага. Тот, кто изобрел кнопку «отложить» на будильнике, должен сгнить и умереть. Именно в таком порядке.

Я потащилась к туалету для девочек, чтобы хоть как-то привести себя в приличный вид, но тут ко мне бросилась Саша, выпучив глаза. По пути она чуть не сбила с ног Фила Пратта.

– Осторожней!

Фил хмуро посмотрел на нее и отошел.

– Уф. Этот тип вообще хоть когда-нибудь моется? – Саша сунула мне в руки толстую пачку бумаги. – Держи. – Она открыла свою сумку, выудила из нее степлер и скотч и бросила их поверх стопки. – И еще вот это и вот это.

– Что это?