Все твои грязные секреты

– В тот раз, когда она сказала, что театральный клуб придет на вечеринку Зейна, но они в итоге не появились…

Мария пожевала губами.

– Не думаю, что мне следует…

– Скажи мне! – выдохнула я.

Она снова закатила глаза.

– Ладно, хорошо. Она вообще не приглашала их. Она смеялась над твоей наивностью. Над тем, что ты готова пойти на все, чтобы тебе дали делать этот саундтрек.

– Но… на зимнем балу…

Мария покачала головой.

– Эшер и Дэн вообще не пьют.

Я вспомнила, как Эшер поставил на пианино свой нетронутый стакан. Меня будто кто-то ударил в живот. Желчь поднялась к горлу, и я прикрыла рот рукой.

– Да не переживай ты, – сказала Мария. – Она любит тебя за то, что ты дала ей шанс меня обойти. – Ее слова прозвучали резко и горько. – Она всегда завидовала, что мне достаются главные роли. Я знаю, что именно поэтому она позволила тебе работать над саундтреком. Чтобы она наконец-то смогла стать звездой. – Она помахала руками в воздухе. – А потом ты взяла и добавила эти дурацкие вокальные партии, так что ей в конце концов досталась возможность спеть.

О господи. Мария даже не знала, что это Саша захотела добавить вокал.

Саша постоянно обманывала меня. Выпивка. Постановка. Вокальные номера. Прия. Она предавала меня снова и снова. Неудивительно, что она так быстро подружилась со мной – она использовала меня. Она лишь изображала доброту, а на самом деле была полна злобы. Она делала вид, что помогает мне, но на самом деле все, чего она хотела, – оказаться в центре внимания. Зачем она вообще свела меня с Робби? Может, она просто хотела отвлечь его от Зейна, чтобы Зейн проводил больше времени с ней.

Теперь я знала правду. С Сашей бесполезно пытаться договориться. Она лгунья. Мошенница и обманщица. Она разрушила мою дружбу с Прией и едва не разрушила все, во что я вложила столько труда.

Кто-то должен ее остановить. Кто-то должен восстановить справедливость.

И этим человеком стану я.





Осталось 9 минут




Я дотянулась до шприца первой. Он стал скользким от пота Робби. Я взмахнула им перед Сашей, и она отшатнулась, широко открыв глаза.

– Почему? – спросила я, проглотив всхлип.

– Что «почему»? – прошипела Саша. Мы потратили кучу времени, потому что она постоянно сбивала нас с толку, провоцируя панику. Мы могли бы придумать, как выбраться отсюда, если бы с самого начала работали вместе. Но она была такой самолюбивой, что не прошло и получаса, как Саша предложила кого-нибудь убить.

– Почему ты такая? Как ты можешь быть так уверена в необходимости кого-то убить? Я просто хочу понять, как работает твое мышление, потому что я вообще ни хрена не понимаю, – рявкнула я. Саша стиснула зубы. – И я не только про сегодняшний день. Даже там, снаружи. – Я ткнула пальцем в дверь. – Ты будешь врать, жульничать, предавать своих друзей… ты сделаешь что угодно, чтобы добиться своей цели.

– Но почему? Почему ты так делаешь? – Теперь я уже кричала на нее. – Ты уже заслужила себе место в Лиге Плюща, но ты стала принимать наркотики, чтобы стать лучше всех. Ты уже заработала аттестат с отличием, но решила подставить Диего. Ты уже была капитаном команды чирлидеров, но стала унижать Прию, чтобы она почувствовала себя ничтожеством. Ты уже руководила театральным клубом, но стала врать всем, только чтобы оказаться в центре внимания.

Она открыла рот от удивления.

– Да, я знаю, что ты сделала. Я знаю, как ты манипулировала мной и всем театральным клубом, чтобы стать примадонной, как ты всегда мечтала. Вот почему первой под подозрение попала Мария, верно? Потому что ты, по сути, украла у нее главную роль!

Широко распахнутые глаза Саши увлажнились и покраснели. Наверное, она ожидала, что я никогда не узнаю правду.

– И я могу еще много чего рассказать. Ты сделаешь все, что угодно, чтобы стать первой во всем, даже если это будет причинять боль всем вокруг тебя… даже если это будет причинять вред тебе самой! Почему? Какой смысл?

– Потому что я не смогла добиться того единственного, о чем мечтала! – Она зажала рот руками и покачала головой, в уголках глаз проступили морщинки, словно она вот-вот зарыдает. – С четырех лет я тратила кучу времени на тренировки, занимаясь гимнастикой и готовясь выступить на Олимпиаде. Мама уволилась с работы, чтобы тренировать меня. А когда я прошла отбор на чемпионат страны, то была уверена, что получу золотую медаль. Иначе и быть не могло. Я жила только ради этого – только этим и дышала.

А потом я попала в ту ужасную аварию и повредила ногу. Мне пришлось отказаться от всего. Все, во что мы с мамой вложили столько усилий… все оказалось впустую. А потом я просто не знала, что делать, не понимала, кем я хочу стать. Будто я больше не знала, кто я. Ты понятия не имеешь, каково это – потерять все в одно мгновение. Вы все не имеете ни малейшего понятия.

Я вспомнила, как Сашина мама застала нас за игрой в «Fortnite» и спросила ее, как она вообще может тратить время впустую. Теперь я понимала, почему.

– И поэтому… ты решила стать лучшей во всем?

– А ты бы этого не захотела? – выпалила Саша. – До этого я концентрировалась только на одном деле, и посмотри, к чему это привело.

Мое сердце бешено колотилось в груди. Мне хотелось ударить себя за то, что я не догадалась обо всем этом раньше. Мария и Эми упоминали аварию в первый день, когда я предложила Саше сделать саундтрек. Дело было не только в давлении со стороны матери. Она потеряла все, к чему когда-то стремилась. Как я могла этого не увидеть?

Но кое-что это все равно не объясняло.

Прия опередила меня.


– Это не объясняет, почему ты обращаешься со всеми как с грязью.

Раскаяние Саши оказалось мимолетным. Ее лицо снова превратилось в камень.

– Ты что, меня вообще не слушала? Я делала то, что должна. К черту это все. Я сделаю то, что нужно, чтобы выбраться отсюда живой. Чего бы это ни стоило.

Ух. Одно дело – иметь возвышенные цели, даже достойные восхищения, и совсем другое – целенаправленно ломать других людей, чтобы достичь желаемого. Когда я смотрела на нее, в моей крови кипел гнев. Несмотря на боль, которую ей довелось перенести, несмотря на мечты, которых она лишилась, ей было наплевать, кому она причиняет боль, здесь или в реальном мире. Если кто-то из нас и не заслуживал выйти из этой комнаты, так это она.

– Так, теперь ты выслушаешь меня. – Я взглянула на часы, крепко сжимая в руке шприц. Осталось восемь минут. – Мы найдем выход. Вместе.

– Нет… – Саша сделала шаг в мою сторону, но я взмахнула шприцем, и она тут же отступила.

– Слушай. Мы должны воспользоваться этим последним шансом, прежде чем отнимем чью-то жизнь. Мы опробуем мою идею. Или, боже упаси, следующий человек, который бросится на меня, получит порцию яда, и на этом все закончится.

Конечно, я не собиралась этого делать. Но им было необязательно об этом знать.

Как вообще мы могли до такого докатиться?

Всю мою жизнь я погружалась в саундтреки к фильмам, стараясь сделать повседневную жизнь более драматичной. А теперь я стояла и целилась шприцем с ядом в людей, которых когда-то называла друзьями, и сильнее всего хотела вернуться к своей скучной повседневности. Все должно было случиться совсем не так.

Прия неглубоко вдохнула, переводя взгляд то на Сашу, то на меня.

– Так как мы это сделаем?

– Разыграем спектакль, – прошептала я. – Сделаем вид, что делаем кому-то укол. Этот человек упадет на пол, будет биться в конвульсиях и тому подобное, а остальные изобразят испуг, словно все по-настоящему.

Скрестив руки на груди, Саша надменно рассмеялась.

– Это никогда не сработает!

– Тсс, – сказала я. – Не так громко.

Скотт коснулся ноги Прии и жестом попросил ее принести ближайший стул. Она подтащила его.

– Помоги мне встать, – попросил он.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Не собираюсь больше тут сидеть как какой-то бесполезный идиот.

Прия и Диего подхватили Скотта под руки и помогли ему подняться. Он вскрикнул.

– Боже. Черт. – Но он остался стоять. Он прыгал на здоровой ноге, опираясь на стул, как на костыль, держа его под мышкой и не касаясь пола пострадавшей ногой.

– Эй вы. – Саша показала на буфет, стоявший справа от камина. – Это не сработает… – Все остальные тут же зашикали на нее, призывая замолчать. Она понизила голос, но не сильно. – Да ладно вам, они же все равно видят, что мы говорим. Наверняка они понимают, что мы что-то задумали. И они увидят, что ты не нажала на поршень.

– Тот, кто будет это делать, может встать так, чтобы не попасть в поле обозрения камеры, – сказал Диего. – Уверен, они не заметят. Вряд ли там камера с высоким разрешением. Мы проверим пульс после того, как человек перестанет дергаться, чтобы все выглядело убедительно.

Робби по-прежнему сидел на полу, вытирая слезы с лица, но возражать не стал.

– Именно, – сказала я. Прия и Скотт кивнули.

Робби пожевал губами, обдумывая что-то. Наконец, он тоже кивнул и встал.

– Давайте попробуем. Но нужно торопиться.

– Нет! – Саша топнула ногой. – Идиоты! Мы все умрем!

Но никто ее не слушал.

– Так или иначе, мы поймем это до того, как закончится время.

– Ага, – согласился Диего. – Нам нужно вытащить бомбу, чтобы было видно, когда таймер остановится.

Это означало, что нам придется осторожно поднять сложенные друг на друга ящики и вытащить несколько из них, чтобы таймер снова стало видно.

– Давайте, нас не видно на камере. – Робби вместе с остальными подошел к камину.

– А если она взорвется? Получается, не было никакого смысла ее туда запихивать? – Саша продолжала возражать, не обращаясь ни к кому конкретно. – Это не сработает.

– Заткнись! – шепотом прикрикнул на нее Скотт. Остальные просто продолжали ее игнорировать.

– Кто будет изображать смерть? – прошептала Прия, не обращая внимания на Сашу.

Скотт шагнул ко мне, подтаскивая за собой стул.