Все звёзды и клыки

– Значит, ты научишь меня управлять кораблем?

– Отличная попытка, но твое прирожденное умение держаться в море еще не значит, что ты справишься со «Смертной Казнью». Твой энтузиазм просто очарователен, но отложим это на потом, – его голос искрится удовольствием, мягким и сладким, как мед. – Кроме того, тебе стоит вернуться в каюту и заняться своим маленьким ампутированным подарком. Прежде чем он начнет гнить.

Феррик садится и опускает голову между коленей. Несмотря на отвратительное самочувствие, ему хватает сил на то, чтобы громко фыркнуть.

– Будет много крови, – говорю я, обращаясь к Бастиану, и он морщит нос. Палуба «Смертной Казни» блестит чистотой, а это значит, что он потратил несколько часов, отмывая весь тот беспорядок, который сам же и устроил прошлой ночью.

– Слей всю кровь в океан, а потом спустимся в трюм. У меня есть несколько мешков, которые можно использовать в качестве подстилки.

Я киваю, инстинктивно касаясь своей сумки. Во время казни я использовала почти все кости. Как только мои запасы снова пополнятся – я буду чувствовать себя гораздо увереннее.

– И ты будешь не против, если я запачкаю одежду? – спрашиваю я.

Какое-то время пират обдумывает мои слова. В конце концов – наверное, потому, что все эти вещи больше ему не подходят – он смягчается.

– Просто… сними плащ перед тем, как приступать к работе, – Бастиан поворачивается к Феррику. – Старайся не спускаться на нижнюю палубу. Подними голову и смотри на горизонт. Договорились, дружище? Глаза на линию горизонта.

Феррик медленно поднимает голову, но вместо того, чтобы снова опустить ее между колен, подпирает подбородок руками и со стоном поднимает глаза на линию горизонта.

Бастиан принимает это движение за согласие и поворачивается ко мне.

– Покажешь мне, что ты собираешься делать с этой рукой?

Мои пальцы еле заметно дергаются, и я колеблюсь, вспоминая испуганные лица зрителей казни. Магия души должна была впечатлить моих людей, а вместо этого вселила в них ужас.

Многие годы я тренировалась за закрытыми дверями, готовясь стать наследником трона Визидии. Но теперь мне совсем не хочется демонстрировать свою магию. От одной мысли, что Бастиан будет наблюдать за этим процессом, по моей коже пробегают неприятные мурашки.

Наверняка он подумает, что моя магия слишком грязная. Слишком жестокая. Но, может, он поймет, что я всего лишь выполняю свой долг и делаю все необходимое для выживания королевства?

Бастиан следует за мной в мою каюту, где я подбираю отрубленную руку с пола, а затем снова поднимаюсь на палубу, чтобы развернуть ее. В нос тут же ударяет прогорклый запах тухлого мяса с примесью чего-то сладкого, словно кто-то пытался замаскировать зловоние смерти с помощью мерзкого парфюма. За ночь кожа руки посинела. Все это выглядит по-настоящему отвратительно, но Бастиан не отводит взгляда, даже когда я достаю кинжал.

Я привыкла работать с руками. Они небольшие по размеру, и их легко разделять на части. Я провожу лезвием по лучевой артерии, и под голубоватой кожей начинает собираться густая кровь, похожая на желе. Не желая запачкать корабль, я осторожно поднимаю руку над водой и выливаю окислившуюся кровь за борт.

Мы снова спускаемся на нижнюю палубу, и Бастиан приносит два грубых мешка из кладовой.

– Помоги мне кое-что понять, – говорит он, расстилая их на полу. – Если ты используешь кости Феррика – или даже всю его руку, – твоя магия не навредит ему? Почему она приносит боль другим людям, а не обладателям тех частей тела, которые ты используешь?

– Логичный вопрос, – я встаю на мешковину и опускаюсь на колени, чтобы не упасть. На нижней палубе раскачивает куда сильнее, чем на верхней. – Я могла бы причинить боль Феррику, но я могу выбирать, с кем мне связать свою магию, и эта связь требует осмысленного усилия. Для начала мне нужно оказаться рядом с выбранным человеком и заглянуть ему в душу. Так что я использую кости Феррика как основу для своих чар, но не связываю с ним свою магию, – разрезая посиневшую ладонь, я стараюсь не думать о том, насколько Феррик доверяет мне, позволяя оставить его отрубленную руку. Крови почти нет, и я отделяю кожу от тонкого слоя жира, добираясь до мышц. Мои руки покрываются частичками тканей вперемешку со слизью. Сзади раздается приглушенный стон: Бастиан с трудом сдерживает тошноту.

Я замираю.

– Это весьма… интересно, – говорит он сдавленным голосом. Нахмурившись, я поднимаю голову, чтобы увидеть, как он бросает последний взгляд на рассеченную конечность и падает в обморок.

Мое тело вспыхивает от стыда. Жар зарождается в моем животе и мгновенно распространяется по телу, делая мои движения резче. Быстрее. Я пытаюсь прикрыть руку, но корабль кренится набок, столкнувшись с сильным течением. Он издает гулкий звук, наполненный скрипом деревянных досок, и я падаю на пол. Схватившись за тяжелую бочку с вином, я выжидаю, пока «Смертная Казнь» не встанет на ровный киль, и мысленно благодарю Феррика, который наверняка взялся за руль, несмотря на свою морскую болезнь.

Пальцы Бастиана дергаются.

– Если у тебя слабый желудок – нечего было смотреть! – слова сами собой срываются с моих губ. Они звучат гораздо резче, чем мне бы хотелось, но я никак не могу стереть из памяти сотни глаз, наблюдающих за мной с отвращением и ужасом.

Это грязная работа, но она необходима для моей магии – вот и все. Прошлой ночью я совершила ошибку, позволив себе отвлечься на мысли о Кавене, тете Калее и напуганных зрителях. Но я не слуга своей магии. Я держу ее под контролем и хочу, чтобы все это поняли.

Бастиан растерянно моргает, приходя в чувство, и отворачивается от разрезанной руки. Я накрываю ее мешковиной.

С одной стороны, я понимаю его реакцию. Когда отец впервые показал мне, как правильно препарировать плоть – мы начали с ноги, полной липких сухожилий, которые пристают к пальцам и мешают работать. Тогда я расстроилась из-за испачканного платья, но, чтобы обладать магией, надо научиться не только жить с ней, но и принимать ее, как часть своего существа. Когда я только начала изучать магию души, смерть казалась трагическим, болезненным событием. Но как защитнику Визидии мне пришлось преодолеть этот барьер. Если Бастиан хочет, чтобы я помогла ему, используя свою магию, – он должен понять, что она из себя представляет.

– Никогда бы не подумала, что ты упадешь в обморок, – в моих словах звучит неприкрытое недовольство.

Он виновато потирает шею.

– Прости, – несмотря на его раздраженный тон, он говорит искренне. – Просто это так…

– Впечатляюще? – я пытаюсь не обращать внимания на то, как меня задела его реакция. Да, моя магия странная. Но почему люди не понимают, что она еще и совершенно изумительная? – Я приняла эту магию, чтобы служить Визидии и защищать моих людей. Впечатляющая – вот подходящее слово, чтобы ее описать.

Его брови опускаются к переносице, словно Бастиан что-то обдумывает, и мне это не нравится.

– Может, тебе стоит подняться к Феррику и поинтересоваться его самочувствием, – это скорее прямое указание, а не предложение, но Бастиан воспринимает мои слова по-своему. Он трет лицо руками, но не спешит никуда уходить.

– Нет, нет. Прости. Кровь меня не смущает. Просто я никогда не видел, чтобы чье-то тело так тщательно разрезали слой за слоем. Если мне снова станет плохо – я уйду. Обещаю. Но я хочу понаблюдать за процессом. Ты права, это… впечатляюще.

Я сжимаю губы и медленно откидываю мешковину. Бастиан старается не выражать никаких эмоций, и его плечи неподвижно замирают. Почти не дыша, он прижимает кулаки к коленям, и я вижу, как сильно ему хочется остаться.

Мне хочется, чтобы хоть кто-нибудь понял мою магию – поэтому я его не гоню.






Глава 10




Через несколько часов, когда мы заканчиваем с обмыванием и сушкой костей, вдалеке появляются горы Икае, усеянные экстравагантными террасами. При виде всей этой роскоши у меня пересыхает во рту, и я хватаюсь за борт, чтобы удержаться на ногах.

Террасы выглядят так, словно в подножии белой горы высечены огромные ступени, на которых можно увидеть розовые озера и ослепительные дома разных цветов и стилей. Некоторые из них заколдованы, и над высокими печными трубами поднимается фиолетовый дым, растворяющийся на фоне заходящего солнца, а другие словно сделаны из блестящего морского стекла. Высокие горные склоны покрыты длинными рядами виноградников. Морнат получает свой основной доход благодаря экспорту алкоголя. От одной мысли обо всех видах вина, которые можно найти на этом острове, мой рот наполняется слюной.

Лазурные волны поднимают вихри зеленой пены, но, перегнувшись через борт корабля, под толщей кристально-чистой воды я вижу яркий коралловый риф. Раскатистые крики распугали всех рыб, и все же залив просто кипит жизнью.

Я слышу народ Икае еще до того, как замечаю пришвартованный корабль, на котором собралась толпа людей. Они весело улюлюкают, размахивая бледно-розовыми флагами.

– Две золотые монеты на Ромера! – раздается чей-то громкий выкрик, встреченный овациями и аплодисментами.

– Две золотые монеты и жемчужину на Кеану!

Я склоняюсь над бортом «Смертной Казни», чтобы получше разглядеть происходящее, и от восторга у меня перехватывает дыхание. Прошел всего лишь один день, но, похоже, перья больше не в моде. Несмотря на сильную влажность, женщины облачены в тяжелые наряды, расшитые рыбьей чешуей пастельных цветов, которая ярко сияет на солнце.

Мужчины ничуть не уступают дамам в оригинальности. Большинство из них одето в блестящие брюки и простые рубашки с чешуйчатыми наплечниками. Некоторые прикрепили чешую прямо на шею и украсили свои штаны пузырями или подвижной тканью, имитирующей морскую волну.

На доске стоят двое мужчин, одетых лишь в нижнее белье. Их стройные, мускулистые тела блестят от масла.

– Что это такое? – спрашиваю я у Бастиана. Крутанув руль и направив корабль в дальнюю часть залива, пират переводит взгляд на меня.

– Пушечный Бросок, – объясняет он. – Так же известный как самое нелепое соревнование в истории человечества. Эй, на палубе! – последнее слово звучит так громко, что люди на соседнем корабле оборачиваются в нашу сторону. Некоторые из них машут в ответ.

– Хорошее местечко? – кричит Бастиан.

Несколько человек поднимают в воздух узкие бокалы, а другие издают неодобрительные возгласы, прежде чем снова вернуться к своему занятию.

Дама с красивой обсидиановой кожей и лиловыми волосами кружится по палубе, держа в руках блестящий мешочек, покрытый чешуей. Она протягивает его каждому, кто выкрикивает цену, и они без раздумий кидают в мешочек свои монеты.

– Я никогда не видела ничего подобного.

Бастиан фыркает.

– Такое можно увидеть только здесь.

Мужчины на доске встают в стойку. Они хватаются за край доски, и загорелая женщина позади них взмахивает розовым флажком. Она замирает, чтобы поддразнить зрителей и участников соревнования, а затем, издав пронзительный смешок, резко опускает флажок вниз.

Море дрожит, и я отпрыгиваю от борта вздрогнувшей «Смертной Казни». Соседний корабль выстреливает в воздух пушечное ядро, которое стремительно улетает в расчищенный залив. У меня звенит в ушах, но я не могу отвести взгляд. Я снова подбегаю к борту, и в этот момент оба мужчины ныряют в прозрачную воду.

Прежде чем всплыть на поверхность, они проплыли под водой почти метр, а затем начали усиленно работать обеими руками, пытаясь поспеть за тонущим пушечным ядром.

Они плывут наперегонки.

– Должно быть, это какая-то шутка.

Один из спортсменов ныряет за ядром, но возвращается с пустыми руками. Второй все еще не поспел за соперником и отчаянно пытается догнать его. В это время зрители на корабле ободряюще кричат и машут флагами, не прекращая попивать из своих изящных узких бокалов.

– Пустая трата пороха, – говорит Феррик.

– Пустая трата денег, – поправляю я, прижимая ладони к деревянной обивке «Смертной Казни». Один из спортсменов выныривает с ядром, и толпа приходит в восторг. Они кричат ему, чтобы он скорей возвращался обратно, потому что новые участники уже ждут следующего заплыва.

– А что им еще делать? – задумчиво говорит Бастиан. – Кроме как тратить бесконечное количество золота на игры, недоступные простому народу.

Я знаю, что это сарказм, но его слова напоминают мне о страданиях жителей Кероста. Эти богачи могли бы потратить деньги и время с большей пользой.

Наконец, я отрываюсь от ликующей толпы, пока Бастиан швартует корабль.

Различия между Аридой и Морнатом не только в наших играх. Здешние здания сияют роскошью и утопают в магии зачарования: один магазин может быть белоснежным, с широкими зеркальными стеклами, а следующий – тянуться ввысь лиловыми шпилями. Все здесь создано для того, чтобы притягивать взгляд, включая персиково-розовый песок на берегу.

Залив набит торговыми билландерами [3] и редкими транспортными каравеллами. От такого количества кораблей рябит в глазах, и я надеюсь, что маленькая белая «Смертная Казнь» не будет сильно выделяться на общем фоне. Хотя ее довольно сложно проглядеть.

Странно чувствовать под ногами твердую землю. Через несколько минут после высадки я уже начинаю скучать по мерному укачиванию волн, но Феррик несказанно счастлив. Ступив на берег, он тут же опорожняет желудок на ближайшие камни и стучит ладонью по земле, издавая довольный стон.

– Я почти забыл, каково это – твердо стоять на ногах, – вздыхает он.

– Только не слишком расслабляйся. Мы уплывем отсюда, как только получим нужную информацию, – Бастиан выступает вперед, чтобы вести нас за собой.