Все звёзды и клыки

У меня так сильно сводит грудь, что я едва могу дышать. Каждое откровение – это удар, сбивающий с ног, но я просто обязана выстоять. Сейчас не время терять бдительность.

– И ты думаешь, что хоть чем-то отличаешься от Като? – спрашиваю я у Кавена. – Ты разрушаешь чужие жизни ради своих собственных убеждений, точно так же как и он.

Кавен только качает головой.

– Я хочу исправить причиненный им вред и повести это королевство по новому пути, – каждое произнесенное им слово звучит резче и настойчивее, чем предыдущее. – Если ради этого придется пожертвовать несколькими жизнями – так тому и быть. Магия Ариды не должна быть жестоким оружием. Ты уже знаешь, почему она ведет себя так агрессивно. Но я могу тебе помочь. Мы можем исправить твою магию и восстановить королевство, сделав его таким, каким оно должно быть.

В ответ на слова своего брата Бастиан яростно ощетинивается.

– С тобой в роли короля, я полагаю?

Я пристально смотрю на Кавена, от слов которого у меня ноет в груди. Восстановление Визидии – это все, чего я желаю, но Кавен не ищет мира. Он ищет мести. Может, моя семья и виновата во всех бедах этого королевства, но это не делает Кавена нашим спасителем.

– Да, если люди захотят меня так называть, – прямо говорит он. – И, как полноправный лидер, я поведу их в лучшее будущее. В первую очередь я собираюсь пролить кровь семьи Монтара: кровь твоего отца. Если тебя и правда заботит судьба Визидии – ты мне поможешь.

– Ты прав, проклятие необходимо снять, – признаю я. – Но я найду другой способ. Пока в моих легких есть воздух, ты никогда не будешь править Визидией, Кавен.

– Тебе стоит изменить свое решение, пока еще есть такая возможность, – голос Кавена становится громче, и он делает шаг вперед. – Монтара никогда не должны были править этим королевством. Като был лжецом и мошенником, который разделил королевство ради собственной выгоды, а твой отец – трус, который сжег наши корабли и запер нас здесь. Ты можешь стать лучше них, принцесса. Отступи, присоединись ко мне, и мы сможем восстановить магию души, вернув ей первоначальную форму.

Я вдавливаю каблуки сапог поглубже в грязь, потому что иначе мои колени просто подогнутся, и я упаду на землю. Потому что ничего из слов Кавена не является ложью. Монтара никогда не были храбрыми лидерами, какими я их считала. Они никогда не должны были править.

Но это не значит, что я должна быть такой же, как они. И я уверена, что звезды не позволят Кавену безнаказанно вершить свою месть.

– И как ты это сделаешь? – спрашиваю я, стараясь говорить мягким, немного дрожащим голосом. Потому что Кавен жаждет крови, и если он решит, что я готова ему помочь – он обо всем мне расскажет.

– Проклятье у тебя в крови, – говорит он с яростью во взгляде. – И нож был покрыт кровью. Когда твой отец посетил нас одиннадцать лет назад, я ранил его, а затем смешал его кровь с нашей родниковой водой, чтобы все жители нашего острова сохранили в себе частицы этой магии. Им осталось только принять ее. Для этого я тренировал их все эти годы. Если проклятие распространится по всей Визидии, то, возможно, мы сумеем его разрушить. Проклятие станет слишком велико, чтобы поддерживать свое собственное существование. И как только оно будет разрушено, мы сможем восстановить магию души в ее первозданном виде.

Я думаю о магии Сиры – такой открытой и свободной – и снова хочу ощутить это приятное чувство. Я никогда не думала, что магия может быть такой.

– Но проклятия, которое есть внутри нас, будет недостаточно, – продолжает Кавен. – Нам нужно больше. Если бы у нас было больше крови твоего отца, мы могли бы…

– Нет, – я услышала достаточно. – Должен быть способ, который не повредит моей семье и не распространит проклятие среди других людей.

Лицо Кавена мрачнеет, превращаясь в нечто чудовищное.

– Нет, – от его спокойного тона у меня по спине бегут мурашки. – Что такое одна жизнь в обмен на то, чтобы все жители королевства получили право на использование множественной магии, которое они заслуживают?

Эти слова – удар под дых. Я верила в это всю свою жизнь: одна жизнь не может быть ценнее безопасности моего королевства. Именно это я всегда повторяла у себя в голове, забирая жизни заключенных в тюрьме Ариды.

И даже сейчас, зная, как я ошибалась, я бы не стала оспаривать слова Кавена. Одна жизнь не стоит жизни целого королевства, но должен быть и другой путь.

Я думаю о Бастиане – мальчике, проклятом в возрасте десяти лет после того, как его родители были убиты. О Зейл, которая готова пожертвовать всем ради своего народа. Обо всех несчастных, убитых Кавеном в погоне за магией души.

Мое королевство действительно заслуживает правды, а я заслуживаю того, чтобы моя магия вновь стала легкой и дружественной, как в видении Сиры. Но этого невозможно достичь методами Кавена. Я найду свой собственный путь.

– Не тебе определять будущее Визидии, – огрызаюсь я. – Больше никто не должен пострадать.

На мое плечо ложится рука Феррика.

– Мы знаем, чего он хочет, – шепчет рыжеволосый юноша. – Мы знаем, что он все еще собирает армию. Если мы уйдем прямо сейчас – у нас будет время рассказать обо всем твоим родителям и придумать план.

Кавен не пропускает это мимо ушей.

– Тебе действительно следовало бы принять мое предложение, принцесса, – каждое слово бьет точно в цель, как рассчитанный удар клинка. – Я боюсь, что твой друг глубоко заблуждается. Я не собираю армию: она у меня уже есть. У тебя больше нет времени.





Глава 30




Я смотрю за спины Феррика и Ватеи, пытаясь унять дрожь в руках, когда из леса появляются десятки фигур. Только когда они подходят ближе, я замечаю на некоторых жилеты и поношенные сапоги цвета темного аметиста. Керост. Другие одеты в великолепные сапфировые мундиры и плащи, которые я узнаю где угодно. Их серебряные эмблемы сияют даже в густом тумане, насмешливо подмигивая мне.

Мои собственные королевские солдаты.

Я отступаю назад, не желая верить тому, что вижу.

– Что здесь происходит? – спрашиваю я, хотя в глубине души уже знаю ответ. Я не узнаю никого из жителей Кероста, но среди моих соплеменников есть знакомые лица.

Например, лицо Касема.


Увидев нас в Ферриком, мой личный стражник широко распахивает глаза. Он стоит на опушке леса рядом с Олином – своим отцом, тем самым человеком, который научил нас обоих владеть клинком и защищать себя. Человеком, который каждый день стоит рядом с моим отцом, занимая должность главного советника Ариды.

Хотя Олин никогда не отличался дружелюбным характером, его чистые глаза еще никогда не были в половину такими холодными и даже на четверть такими опасными, как сейчас. И никогда прежде он не насмехался надо мной с такой неприкрытой ненавистью.

– Зудо – не единственный остров, который устал от правления твоего отца, – Кавен проходит сквозь толпу солдат и встает передо мной, гордо вздернув подбородок. – Когда твой отец решил уничтожить этот остров, с ним были лишь те, кому он безоговорочно доверял, – его главные советники. Но он не учел, что не все из них согласны с методами его правления. Ему и в голову не пришло, что кому-то может понравиться идея о том, что магия может быть открыта для всех, особенно после того, как они увидели силу нашей множественной магии в битве и как король может уничтожить двадцать человек за один раз, используя лишь пряди волос или капли крови. Как и я, они хотят иметь возможность пользоваться магией души.

Он кивает Олину, и у меня сердце уходит в пятки.

– Неужели ты думала, что все просто смирятся с тем, что монархия полностью присвоила эту магию себе? Что она отнимает у людей свободу и удерживает их на одном острове только из-за того, какую магию они практикуют? Пришло время все изменить. В тот день, когда мой остров сгорел, другие тоже это поняли.

Я пытаюсь поймать взгляд Касема, вспоминая последнюю ночь, которую мы провели на Ариде, и какой безразличной оставалась дворцовая стража во время кукольного представления. Они позволили людям открыто высказывать неуважение к их собственному королю. Тогда мне показалось, что здесь что-то неладно, но Касем развеял мое беспокойство. Все это время он был частью восстания.

Почему же он защитил меня тогда, в Икае?

Капли пота выступают у меня на висках, когда я делаю шаг назад, и под моими ногами хрустят сухие корни и листья ежевики. Конечно, здесь не вся королевская армия – всего около пятнадцати человек, – но я не сомневаюсь, что все остальные, кто разделяет их взгляды, ждут нас на Ариде.

Кавен делает шаг вперед.

– Монтара ограничивают нас. Твой маленький побег стал идеальным предлогом, который позволил нам вывести солдат с Ариды и укрепить армию. За это я должен сказать тебе спасибо. Твой Верховный Анимант даже не подозревает, что его ждет, – кто-то вкладывает ему в ладонь кинжал, и Кавен сжимает рукоять длинными пальцами.

Мои собственные кинжалы кажутся тяжелыми как свинец.

Они дрожат у меня в руках.

Когда Кавен начинает приближаться ко мне, я изо всех сил сжимаю рукояти и держу оружие наготове. Мои ладони стали совсем мокрыми от пота.

Визидия заслуживает лучшей жизни, и она определенно достойна большего, чем этот человек. Он зашел почти так же далеко, как Като, но я не совершу ошибку Сиры и не стану ждать. Я унимаю свои дрожащие запястья и делаю выпад вперед.

В лесу воцаряется хаос.

Бастиан ловко петляет между березами, используя их как щиты, чтобы увернуться от ударов, и как укрытие, чтобы перехитрить солдат. Он делает финт влево возле одного из деревьев, прежде чем выполнить резкий поворот вправо, уклоняясь от удара противника. Его контратака отбрасывает истекающего кровью солдата прямо в заросли ежевики.

Я заставляю себя не смотреть на его лицо, потому что боюсь, что могу его узнать.

– Не позволяйте им заполучить вашу кровь! – кричу я, призывая всю силу своей магии и позволяя себе утонуть в ее тьме. В ее жестокости. – Мы не знаем, кто из них практикует магию Кавена.

Феррик остается рядом со мной, используя свою скорость, чтобы одолеть нападающих и убедиться, что мы с Кавеном останемся один на один. Ватея исчезла из виду, и я понятия не имею, когда русалка успела ускользнуть, но надеюсь, что она в безопасности.

Кавен сражается только одним кинжалом, но он искусен и ловок. Он уклоняется от моих ударов и бьет меня в бок. Я успеваю увернуться в самый последний момент.

Кавен использует ту же магию, с помощью которой Сире удалось проклясть всю Ариду: я не могу позволить ему украсть даже каплю моей крови.

Я рассекаю воздух костяным кинжалом. Кавен пригибается, чтобы избежать моего клинка, и парирует ударом в живот, отбрасывая меня прямо на спину Феррика. Он падает, но сразу же вскакивает на ноги, а затем торопливо поднимает меня с земли.

– Позволь мне помочь, – настойчиво говорит он, но без огня мне нечего делать с его отрезанными конечностями.

Я отталкиваю Феррика и снова бросаюсь на Кавена, как раз в тот момент, когда он собирается замахнуться кинжалом. Он двигается как солдат, каждое его движение рассчитано до секунды. Кавен уворачивается от удара, проскальзывает под моей рукой и хватает меня за волосы. Феррик бросается на него. Я пытаюсь вырваться, едва замечая вопли и запах дыма, пропитавший воздух.

Кавен выплевывает ругательство и швыряет меня на землю. Он хлопает себя по тунике: его одежда горит.

Ватея стоит позади него, держа в руках несколько пылающих веток, похожих на факелы. Она поджигает иссохший куст ежевики, и он с жадностью подхватывает пламя, которое быстро распространяется по всему лесу.

Я смотрю на нее сквозь сгущающуюся дымную завесу, и она улыбается мне в ответ.

Когда я наконец поднимаюсь с земли – Феррик уже готов. Он едва заметно вздрагивает, когда я отбрасываю костяной кинжал и хватаю с земли упавший меч, чтобы сделать чистый разрез на его руке, прямо под локтем.

Кавен цепенеет от неожиданности и переключает свое внимание на Феррика. Неверный ход. Одной рукой я держу отрубленную конечность, а другой вонзаю свой клинок в живот Кавена.

Мое тело холодеет в ту же секунду, как его кровь пропитывает мою рубашку и заливает мои руки. Чем больше его кровь растекается по моей коже, тем дальше распространяется ледяной ожог, пожирающий мою плоть, словно голодное чудовище.

– Магия Ариды не самая сильная, маленькая принцесса, – цедит Кавен сквозь зубы. – Позволь я тебе кое-что покажу.

Я не могу пошевелиться от боли. Кавен проклял свою собственную кровь ради защиты, и мне нечего противопоставить этой странной магии, окутавшей мое тело. Она полна злобных теней, которые мелькают где-то на периферии моего зрения и рычат на меня, щелкая острыми, как кинжалы, зубами. Мне остается лишь кричать, когда холодная сталь его клинка проникает под мою кожу. Мне кажется, что тысячи шипов прокалывают мою плоть один за другим, когда Кавен разрезает мою руку. Я кричу, ослабляя хватку на кинжале.

Я настойчиво повторяю себе, что это всего лишь проклятье, когда тени сплетаются вокруг моих лодыжек, затягивая меня в землю.

Я освобождаю свой разум, позволяя теням делать все, что им заблагорассудится. Потому что как бы сильно они ни рычали и не извивались вокруг меня – они не настоящие. В отличие от Кавена.

Я заставлю свое тело сосредоточиться на том, что происходит в реальном мире. Мои пальцы сжимают рукоять кинжала и толкают клинок вперед.

Я не вижу своего оружия, но чувствую его невидимую тяжесть в своих ладонях. Тени поднимаются, вытягиваясь и образуя разинутую пасть, готовую поглотить меня. Но я смотрю сквозь них.

Бастиана удивило, как быстро я смогла побороть проклятье на Морнате, и теперь мне известна причина: я всю жизнь сражалась с проклятьем Сиры, которое она наложила на род Монтара. По сравнению с ее магией это – ничто.