Выжить в лесу Междумирья
Часть 29 из 58 Информация о книге
– Понимаю, в здешних краях негде исповедаться и попросить о прощении грехов, так что не ты первый приходишь к нам с благочестивыми целями. В таком случае мой брат именно тот, кто тебе нужен. – Да, наверное… для начала. – Зачем ты согласился на поединок! – Ингрия, сжав кулаки, стояла напротив Вельда. – Вервольфа может убить только серебро. Как ты будешь драться без оружия? – Ну, например, вырву ему сердце, – меланхолично ответил принц. – Наш отряд сильнее стаи вервольфов, – сказала Итона. – Очистим Страну Холмов от этих бестий! Мудрейшая, отмени поединок! Вельд покачал головой: – Перед нами долгая дорога, мы должны сохранить отряд. Мало ли что говорит глупый принц. Ингрия, Итона и другие феи смотрели на мудрейшую. – Принц нуждается в этом поединке и готовился к нему. – Голос Люцинды был, как всегда, спокоен. «Откуда она знает? – подумал Вельд и благодарно улыбнулся говорящей с камнями. – Похоже, стены гимнастического зала такие же сплетницы, как мои сестренки». – Ты уверен в победе? – спросила Итона. «Как молодой кот, забравшийся на крышу», – хотел ответить Вельд, но, встретившись глазами с юной феей, перестал ухмыляться и только кивнул. – Оборотня можно задушить, – сказала Вальдия, – проверено. – Спасибо, я учту, – вновь кивнул Вельд. Ему было стыдно перед феями, горячо переживавшими за него. Если бы они знали, что он трусливый предатель, который мечтает не дожить до встречи с любимой… в таком случае ее убьет Люцинда. Единственная из мудрейших, она заступилась за Ларию и потому, по воле темных изуверов, должна сопровождать принца. – Ваше высочество! – позвал один из гномов, Верик. Почти скрытый травой, задрав голову, он стоял рядом с сапогом принца. Когда Вельд опустил глаза, гном, не оборачиваясь к холмам, показал на них оттопыренным большим пальцем. Принц улыбнулся: палец малыша был несоразмерно большим, как и вся ладонь, – гномы были трудягами с крепкими руками. На вершине холма стоял огромный волк. Заметив, что на него обратили внимание, он начал спускаться с поражающей легкостью, словно бежал по ровной тропе, порою переходя на длинные прыжки. Он был ловок, силен и переполнен энергией – для нападения, погони и убийства. Остальные вервольфы, как две темные волны, перевалили через гребень холма и покатились вниз. Поединок должен быть честным, на глазах у всех. Вельд шел намного медленней, и оборотню пришлось его ждать. Потом, чтобы не было кривотолков, вервольф дал ему возможность остановиться и один раз вздохнуть. Крылатый противник усмехался со свойственным ему нахальством и, слегка прищурившись, посмотрел в глаза волку – явно не понимая, что смотрит в глаза смерти. Руки он согнул так, будто собирался драться с человеком. Поистине, слухи о глупости принца, похожие на анекдоты, не были преувеличением! Вервольф прыгнул и был отброшен страшным ударом. Вельд шагнул к волку, и тот, ошеломленный, едва приземлившись, вынужден был вновь атаковать. На этот раз удар был еще более тяжелым. Волк отлетел и, не дожидаясь атаки Вельда, сделал два прыжка назад, чтобы прийти в себя и подумать. Вельд не бросился на него. Они смотрели друг на друга, не двигаясь с места. «Рысь, – с ненавистью вспомнил волк извечного лесного врага, – он теперь похож на рысь. Мощные, быстрые лапы… без когтей. Ну что же, принц, надеюсь, твое мясо такое же белое и вкусное, как у нашей подружки!» Поджав уши, вытянув морду, вервольф подходил к Вельду и, когда между ними оставалось менее двух метров, – зарычал, сделал еще шаг и прыгнул. В воздухе он увернулся от удара, полоснул зубами по руке, но не стал на ней виснуть и отпрыгнул, не дожидаясь удара второй руки. Вельд пошатнулся и отступил на два шага, с трудом удержавшись на ногах. Он понимал, что оборотень пытается свалить его на спину, ломая крылья, как это было в первом поединке. Тогда от боли Вельд на несколько секунд едва не потерял сознание, и это решило исход боя. Вервольф атаковал раз за разом, то получая оглушающие удары, то почти опрокидывая Вельда, которому пока удавалось уклоняться от прямого столкновения с громадным волком. Были слышны тихие голоса фей и приглушенное рычание вервольфов: подсказывать во время поединка было запрещено, и зрители с обеих сторон старались себя сдерживать, однако невольно они тянулись, продвигались вперед, особенно вервольфы, и постепенно круг, в котором сражались два бойца, сужался. Оба тяжело дышали, и чувствовалось, что развязка близка, – или оборотень опрокинет Вельда, или тот все-таки сломает ему челюсть. Вервольф был более опытным бойцом и внезапно изменил тактику, бросившись противнику в ноги. Вельд не успел среагировать, но, к своему счастью, упал не на спину, а на волка. Тот дернулся, взвыл и вдруг замер. Когда Вельд поднялся, волк остался лежать с открытой пастью и остекленевшими глазами. Никто не понял, что произошло. Принц несколько раз глубоко вздохнул и оглянулся на Люцинду. Кажется, ей тоже надо было перевести дух, потом раздался ее властный голос: – Кто желает оспорить поединок? Вожак и вслед за ним остальные вервольфы завыли, признавая поражение и прощаясь с погибшим. – Падая, ты ударил его локтем и сломал ему шею, – предположила Ингрия и ехидно добавила: – Разумеется, случайно. – Возможно, – согласился Вельд, – даже матушка не считает меня худеньким, поэтому вряд ли волку понравилось, что я на него упал. А где в этот момент были мои локти, я не помню. – Я видел, ты его укусил! – сказал Терней. Феи захихикали. – Мой принц. – Лианда прикусила губу, чтобы не рассмеяться. – Ну, зачем ты его укусил? – Противно было, но пришлось, по-другому у меня не получалось, – объяснил Вельд и подмигнул своей вероятной родственнице, потому что ему нравилось, как она подмигивала в ответ. – Однажды у меня разболелся зуб, и сестренки хотели его заговорить, но я почему-то решил сходить к гномам. – Наш дедушка вылечил, – гордо кивнул Терней. – Поставил пломбу из серебряной амальгамы и, по просьбе принца, не пожалел серебра, а его высочество в благодарность укусил дедушку за палец! – Ваш дедушка больно лечит, – возразил Вельд, – поэтому должен уметь быстро отдергивать пальцы. Лагерь разбили в Стране Холмов задолго до темноты. Еще час-полтора, и можно было бы покинуть владения вервольфов, но принц уперся, и Люцинда неожиданно его поддержала. За холмами начиналась Ничья земля, где можно было встретить кого угодно и в неожиданных количествах: время от времени кто-нибудь пытался прибрать бесхозную землю к рукам, щупальцам, когтям, но каждый раз кто-то был категорически против. Вервольфы с вершины одного из холмов наблюдали за лагерем – по-видимому, не могли решить, действовал ли принц с вызывающей наглостью или проявлял разумную, простительную осторожность. Он приветливо помахал им рукой, и, возможно, поэтому ночь прошла спокойно. В том смысле, что нападения не было. Ингрия, ласково обнимавшая Вельда, с первыми лучами зари внезапно превратилась в грубую, безжалостную фурию и разбудила его шипением, толчками и оплеухами, которые только изредка сопровождались короткими поцелуями. Принц решительно выгнал ее из теплого шатра в холодный утренний лес и снова лег спать. Тихие, покорные девушки в королевстве фей были большой редкостью. Неудивительно, что Ингрия начала громко возмущаться и рассказывать всякие небылицы: якобы правду говорят, что принц во всем похож на своего папу и не имеет привычки просыпаться каждый день. Подруги Ингрии склонялись к мысли бросить Вельда в ручей. На деревьях вокруг лагеря собрались синицы, воробьи, лесной голубь и другие любопытные птицы: все понимали, что будет интересно. Люцинда и Вальдия, посовещавшись, пришли к выводу, что вчера у парня действительно был тяжелый день. Они приказали оставить его высочество в покое. Остальные феи, даже Лианда, настойчиво пытались их переубедить, потому что очень хотели увидеть принца в ручье. Был момент, когда начальницы заулыбались и, кажется, дрогнули, они ведь тоже были феями, но тут вмешались братья-гномы: они заявили, что гномы никогда друг друга в воду не бросают и, только перешагнув через три маленьких трупа, феи смогут утопить принца. Вервольфы не понимали, почему отряд по-прежнему остается на их территории, а помахать им рукой никто не догадался. Напряжение нарастало. Порой вервольфы призывно выли: похоже, обращались за помощью ко всем окрестным оборотням. Неизвестно, чем бы это закончилось, но принц наконец-то выбрался из шатра – на четвереньках, потому что походный шатер, несмотря на свое гордое название, был весьма маленьким. С полминуты Вельд по неизвестной причине продолжал стоять на четвереньках и смотрел на божий мир с явным удивлением. Гномы, которые иногда после долгого пребывания под землей испытывали нечто подобное, сочувственно кивали. Верик сказал: – Да, вот такие мы тут собрались, и всем нам от тебя что-то надо. Глава 5 Путешествие бухгалтера Чир удивленно посмотрел на объевшегося, икающего Джеймса и с нажимом повторил: – Чив-чив! Спасибо, Тимофей! Спасибо, друг! Но Джеймс по-прежнему не догадывался, что тоже должен сказать спасибо, или, может быть, молчал из непонятного упрямства. – Да я-то что, – ответил Тимофей, – только принес, прогулялся. А девчонкам расскажу, как пирожок с ливером вы энергично со всех сторон грызли и клевали и под конец Джеймс уже не мог говорить, но глазами показывал, что любимой, ненаглядной Ириночке и дорогой Кате он бесконечно благодарен… Нет, тогда они разревутся. Лучше сказать: мол, Чир и Джеймс не болеют, веселые, передают привет. Котлетку и хлебушек они на ужин скушают, если смогут, чебурек на завтра оставили, а оба пельменя и пирожок с морковкой так, между делом склюют. Все правильно? Неожиданно Джеймс протестующе заурчал. – Чив-чив! Малыш, не надо так сразу злиться. Тимофей вынужден немного фантазировать, потому что ты молчишь, но вообще-то он передаст Ирине любые твои слова. – Можешь не сомневаться. Если даже забуду два-три слова, то смысл передам верно… или письмо напиши. Понятно, что ты сильно волнуешься, но мы с Чиром поможем. – Ненавижу пирожок с морковкой! Ненавижу крольчиху! Ее счастье, что пирожок не с капустой, иначе я бы ее убил! Чир и Тимофей грустно посмотрели друг на друга. – Тима, помнишь, как мы с тобой всякое ели, что Коля из заводской столовой приносил, когда ему зарплату не давали? – Разве такое забудешь… Я, пожалуй, на той неделе к вам не приду, пусть хоть как девчонки меня уговаривают. Ты пирожок с морковкой побереги, Джеймсу разгрузиться надо: где засохшую ягодку скушает, где травинку пожует. – Ненавижу рыжего кота! – Сказал бы просто, что котов не любишь. При чем здесь, что я рыжий? * * * Большими хлопьями падал снег. Можно сказать, что первый в этом году: однажды в воздухе уже летали редкие снежинки, но выглянуло солнце, и они исчезли. Михаилу Петровичу не хотелось спать. Он стоял у раскрытого окна, полной грудью вдыхая холодный воздух… недостаточно холодный для его пылающей головы. Какой прекрасной была сегодня крылатая женщина! Он поцеловал ее руку и невольно задержал в своей руке… как это невольно? Очень даже своевольно, грубо! Старый ловелас! Бесчестный, жалкий донжуан!