Выжившие

— Понятия не имею, что это значит, но я с вами, — усмехнулся Том.

— Не знаешь, что такое зомби-апокалипсис?

— Нет. Я понимаю значение каждого слова, но…

Джордж начал смеяться — то ли над замешательством Тома, то ли над тем, что они вообще беседуют об этом тут.

Потом откуда-то сверху донесся голос Хлои, которая неодобрительно пробормотала:

— Ну, я счастлива, что хоть кто-то здесь радуется жизни.

Все рассмеялись. Шен пожелал им спокойной ночи, и они остались сидеть в молчании. В салоне самолета все тоже постепенно стихло. И какое-то время были слышны лишь потрескивание дров в костре, непрерывный гул джунглей и выделяющиеся на этом фоне звуки разных летающих, ползающих и бегающих созданий. Иногда слышались их удары о ветки и кустарники.

Ребята вновь заговорили, услышав особенно громкое шуршание, за которым последовало какое-то хрюканье.

Элис прошептала:

— Что это было?

Джордж включил фонарик и посветил на деревья, хотя казалось, что луч света лишь сделал стену тьмы еще более непроницаемой.

— Какая-то дикая свинья, наверно. Как они называются? Пекари?

— Да. Кажется, я когда-то читал о них.

Том улыбнулся. Все были воодушевлены идеей проводить исследования перед тем, как попасть сюда, и хотя нынешний «лагерь» не являлся изначально запланированным местом, он полагал, что большая часть дикой природы везде была примерно одинаковой. И опасной. Ему не хотелось ехать, и единственным источником его знаний считался просмотр по телевизору документальных фильмов о животных.

Джордж и Элис негромко разговаривали — о людях, которых они сегодня потеряли, и о тех, кто погиб при крушении самолета. Эта беседа казалась Тому неловкой, ведь они говорили как давние знакомые, хотя и явно принадлежащие к разным слоям общества. Но потом он вспомнил, что Элис встречалась с Итаном из футбольной команды и, вероятно, поэтому давно знала Джорджа.

Через несколько минут девушка спохватилась:

— Прости, Том, мы говорим о людях, которых ты не знаешь.

— Я не против.

Джордж взглянул на фюзеляж самолета, находящийся высоко над ними и погруженный сейчас в темноту: кто-то тихо похрапывал — звук был хорошо слышен в общем шуме джунглей. Потом парень вдруг сказал Тому:

— Думаю, ты отлично справился с ситуацией. Джоэль тебя явно провоцировал.

Элис согласно кивнула.

— Это все очень глупо, — пожал плечами Кэлловэй. — Но потерпеть нам осталось один день.

— Когда ты им скажешь?

— Что мы уходим?

Она кивнула.

— Думаю, завтра вечером до захода солнца. Нам нужно будет все подготовить, чтобы выйти на рассвете следующего дня.

Девушка подошла ближе, подняла с земли ветку и положила в огонь.

— Интересно, как он воспримет эту новость.

Том думал об этом. О том, что половина людей уже захотела быть в его команде, будто он принимал каждого желающего, притворяясь, что к нему лично это не имеет никакого отношения. Теперь же Кэлловэй понял, что есть только один способ справиться с неизбежным несогласием, которое возникнет завтра вечером.

— Если они все захотят пойти, их ничего не удержит. Но и нам ничто не мешает. Они могут спорить весь день, но мы уходим в любом случае, поэтому выбор прост: идти с нами или оставаться здесь и ждать спасателей.

Том заметил, что Элис почувствовала облегчение от этих слов. Кэлловэй хотел было еще раз сказать ей, что не он решает, не он ведет группу, но она удивила его:

— Надеюсь, они тоже решат пойти. Как потом смотреть в глаза родителям Криса, если… — Она сделала движение, которым раньше откидывала длинные волосы, но, должно быть, забыла, что теперь они значительно короче. — Но я не смогу сидеть здесь и ждать. Не могу перестать думать о родителях, брате, о том, как они сейчас переживают…

— Я тоже, — подхватил Джордж и с изумлением взглянул на нее: — Не знаю, почему до меня раньше не доходило. Ты же сестра Гарри Дизарта! Он играет в баскетбол с моим братом.

Она улыбнулась с такой любовью и теплотой при упоминании имени брата, что Том тоже ощутил щемящую тоску по этим чувствам.

— Я знаю. Дилан несколько раз заходил к нам. Милый парнишка.

— Они редко видятся. Но, конечно, да, он хороший. — Несколько мгновений Джордж смотрел на костер, а потом повернулся к Тому: — У тебя есть братья или сестры?

Тот заметил, как Элис смутилась, но только мотнул головой.

— Нет, я — единственный ребенок, и мои родители умерли, когда мне было девять, так что…


— Ой, прости.

— Не за что извиняться, ты же не знал. Вообще, так легче. По крайней мере, я уверен, что обо мне никто не беспокоится. — Он подумал о Джулии и почувствовал, что должен упомянуть о ней. — У меня есть опекун, но она сейчас на йога-ретрите в Италии, где нет связи, поэтому, вероятно, даже не знает, что самолет упал.

Элис улыбнулась.

— Видела ее разок на родительском собрании. Точнее, два раза. Звучит ужасно, но я всегда тебе немного завидовала — она кажется такой классной. Да еще и на ретрите. Кто его проводит?

— Джулия и проводит, — рассмеялся Том. — Да, она классная, но… больше похожа на друга, требующего постоянного внимания, чем на родителя. Сейчас это не проблема, но в детстве я просто хотел… В общем, у любой медали есть две стороны.

Он подумал, что за эти несколько секунд сказал о себе больше, чем за все предыдущие годы, и сразу же почувствовал трепет, словно находился на краю пропасти. Сердце зашлось в бешеном стуке.

Но Элис ответила: «Конечно. Могу себе представить», — и Тому немного полегчало, словно отступила какая-то невидимая опасность. Он понял, что вот так люди общаются друг с другом и это нормально — говорить им о том, что предпочел бы иметь родителей, нежели соседа по комнате, и что скучает по ним, даже по-настоящему уже не помня, как это — когда они есть.

Джордж ошеломленно уставился на него.

— Думаешь, поэтому ты такой?

Том взглянул на него.

— Ты имеешь в виду недружелюбный, странный и необщительный?

Джордж смутился и засмеялся — словно и сам не мог поверить, что задал этот вопрос. Элис тоже облегченно захихикала, не услышав в голосе Тома обиды или злости. Интересно, какой реакции от него ждали? Неужели люди действительно его боялись?

Том улыбнулся.

— Честно говоря, не знаю. Джулия всегда рассказывает мне о том, какими отличными друзьями и веселыми людьми были мои мама и папа, поэтому, возможно, я тоже был таким. На самом деле не помню, каким я был до катастрофы.

На мгновение наступила тишина, но потом Элис тепло улыбнулась.

— Таким, какой бываешь на уроках английского. Меня восхищает, как ты по-настоящему страстно споришь. Потом я встречаю тебя после занятий и чувствую пустоту. Серьезно, думаю, сегодня ты впервые поговорил со мной за пределами класса. — Она помотала головой и улыбнулась. — Я немного волновалась, поднимаясь на холм. Думала, ты не станешь со мной разговаривать.

Том не заметил, чтобы Элис чувствовала неловкость, когда подошла к нему в первый раз, но настоящим шоком для него стало то, что окружающие верили в его враждебность.

А еще парень наконец был тронут и с надеждой думал, что, возможно, девушка права — немного от того счастливого беззаботного малыша все еще живо в нем.

— Кстати, о зависти… — прервал Джордж его мысли. — Я всегда завидовал вам, ребята, что вы углубленно изучаете литературу. — Оба посмотрели на него, и он пожал плечами. — Не знаю, у вас там эти удивительные разговоры о книгах. Выглядит так, словно вы сидите в каком-нибудь парижском кафе, все такие реально крутые.

Элис прыснула — слишком громко, поэтому тут же себя оборвала; Том тоже не смог удержаться от смеха. Только тот, кто никогда не сидел на уроке углубленного изучения литературы, мог считать это крутым занятием.





Глава 19




Их разговоры продолжались всю ночь. Время от времени ребята сидели в молчании, и им было комфортно в компании друг друга наблюдать за костром, слушать джунгли. Том говорил меньше всех, но больше, чем когда-либо.

И когда Элис спросила, который час, они с удивлением обнаружили, что дежурство длится уже пять часов. Усталости не было, поэтому друзья решили не будить следующую смену и остаться у костра до рассвета.

Иногда из самолета слышались тихие разговоры. Один или два раза кто-то вставал, иногда включался фонарик, кто-то ходил в туалет. Несколько раз слышны были крики во сне. А один раз до них донеслась молитва, которая звучала как призыв на помощь.

Элис поспешила объяснить:

— Это Лара. Ей часто снятся кошмары.

Том поразился тому, что она смогла узнать подругу по такому тихому и искаженному звуку, и на секунду удивился миру человеческой дружбы, которого не понимал. Миру, в котором устраивались совместные ночевки, в котором делились мечтами и страхами и много чем еще. Том был одновременно заинтригован и поражен таким открытием.

Это случилось во время очередного обсуждения. Они заметили, как небо начало постепенно менять цвет, становиться синим. Далеко на склоне возникло какое-то движение, и большой пекари выскочил на оставленную самолетом просеку. Он что-то выискивал в мусоре, потом совершенно невозмутимо взглянул на людей и исчез в кустарнике. — Запахло беконом, да? — усмехнулся Джордж.

Элис шутливо пихнула его в бок, но затем они снова замолчали, глядя, как слабый рассвет превращается в яркий день.

— Двадцать четыре часа, — напомнила девушка, и Джордж кивнул.

Только спустя несколько мгновений Том понял, о каких двадцати четырех часах речь: столько прошло с момента крушения самолета. Сам он подумал о других двадцати четырех часах которые оставались до ухода отсюда.

Они услышали какой-то шум со стороны самолета и увидели Шена и Барни, которые несли два подноса, заставленных коробками.

— Вы сидели здесь всю ночь? — удивился Барни.

Элис улыбнулась и потянулась.