Взгляд василиска. Часть 2 Командир Боярина

Пока Евгений Иванович предавался таким размышлениям в залу зашел чем-то озабоченный Кетлинский. Быстро подойдя к наместнику, он торопливо что-то ему зашептал. От заметившего этот маневр Алеши не укрылось, как на глазах меняется выражение лица адмирала. Наконец Алексеев встал и торжественно произнес:

- Господа офицеры, поздравляю вас с выдающейся победой над коварным врагом. Я немедленно составлю всеподданнейшее донесение государю обо всех обстоятельствах дела и уверен, что никто не останется без награды. Однако война еще не окончена, и далеко не все выполняют свой долг так же хорошо, как вы. Увы, мной только что получены прискорбнейшие известия о разгроме корпуса генерала Засулича. Японцы угрожают перерезать Южно-Маньчжурскую железную дорогу и оставить Порт-Артур без связи с Россией. Мой долг, господа, повелевает мне отправиться в Мукден, чтобы не оставлять вверенную мне государем область без руководства. В мое отсутствие старшим морским начальником в Порт-Артуре остается контр-адмирал Иессен. Сухопутным - генерал-лейтенант Стессель. Храни вас бог, господа! Честь имею.

Когда наместник начал свою речь все присутствующие поднялись и чем дальше слушали его, тем большее недоумение выражали их лица. Витгефт встревоженно озирался, очевидно, не придя еще ни к какому мнению. Адмирал Иессен, напротив, подобрался и принял уверенный вид. У Волчанского вообще выражение лица было как у ребенка, которому показали конфету, но не отдали ее. Гурьбой выйдя из салона, офицеры и адмиралы столпились в вестибюле и негромко переговаривались. Во дворце наместника царила суета, слуги, только что накрывавшие стол для банкета, бросились паковать вещи и не обращали на них ни малейшего внимания.

- Господа, что же мы будем делать, - немного растерянно спросил командир "Паллады" Сарнавский.

- Воевать! - немедленно ответил Эссен.

- Да я не об этом, - поморщился тот в ответ, - я не вообще, я сейчас имею в виду.

- А я бы выпил, - неожиданно для всех заявил Бойсман. - Во-первых, за победу! Во-вторых, погибших бы помянул. У меня на "Пересвете" их почти полста душ, новопреставленных рабов божьих.

- Господа, а пойдемте в "Ласточку" - подал голос светлейший князь Ливен. - И то, правда, чего там все мичманцы, да лейтенанты гуляют. Мы, штаб-офицеры тоже люди!

- Вы серьезно? - не выдержал Алеша.

- А чего? Который год в Порт-Артуре служу, а еще ни разу не был. Тут может, убьют завтра...

Далеко не все последовали предложению командира "Боярина", но компания все равно подобралась не маленькая. Великий князь пошел вместе с ними. Возможно из солидарности, а возможно из любопытства. Он ведь тоже никогда не был в "Ласточке". Когда компания почтенных командиров кораблей ввалилась в варьете, дым там стоял коромыслом. Играла музыка, на сцене задирая ноги выше головы, танцевали канкан. Некоторые господа-офицеры, уже подрастеряв лоск, выплясывали вместе с танцовщицами. Шампанское лилось рекой, хотя многие уже "пошли в народ", в смысле перешли на водку. Ошалевший от блеска орденов и эполет половой низко кланялся господам капитанам обеих рангов, не слишком, очевидно понимая, что привело их в эту обитель разврата. За его спиной на столе танцевала полураздетая барышня, вызывая живой интерес у вошедших. Великий князь нашелся первым:

- Отдельный кабинет есть?

- Никак нет, ваше высокоблагородие, - заюлил тот, - прошу покорно прощения, а только он зарезервирован за его императорским высочеством.

- А это, по-твоему, кто? - тут же нашелся командир "Дианы" Иванов 6й, - как это мило с вашей стороны, Алексей Михайлович позаботиться о нашей компании.

В маленьком домике в Старом Городе тоже царило приподнятое настроение. Хотя Алексей Михайлович и не счел необходимым заглянуть в свое жилище, там появился пропавший Ванька, доставленный под конвоем Архипыча. Федор Михайлович сразу же забыл, что обещался спустить с сорванца три шкуры и кинулся обнимать своего дитятко. Прохор, прознав про приключения мальчишки, только посмеялся, а Кейко, как обычно, ничего не поняла и лишь загадочно улыбалась. Все же, отправившийся к наместнику хозяин вполне мог зайти, возможно, даже не один, а потому все принялись готовиться к приему. Повар занялся готовкой, Архипыч с Прохором принялись наводить порядок, а Иван должен был поспевать всюду. Китаянка, кажется, догадалась в чем дело и тоже готовилась к встрече, хотя и на свой манер. Вскоре дом и без того содержавшийся в полном порядке блестел, а вот Алеши на горизонте все еще не было видно. Наконец, обеспокоенные слуги запрягли пролетку и отправились на поиски, благо резиденция Алексеева была не так уж далеко. Кофишенку вздумавшему отправиться с ними, было отказано в грубой форме с перечислением возможных последствий в случае ослушания.

К их огромному удивлению, во дворце царила полная неразбериха, и ничто в творящейся вокруг суете не указывало, что где-то проходит банкет для старших офицеров флота. Камер-лакей успевший завести знакомства среди прислуги наместника отправился на разведку и вскоре вернулся донельзя озабоченным.

- Не было банкета, - буркнул он старому матросу и взгромоздился на козлы. - Совещание провели, а потом вскинулись как ужаленные, и давай вещи паковать!

- А господа офицеры, поди по кораблям разъехались?

- Какое там! Нет, кто может и разъехался, а большинство в "Ласточку" лыжи навострило.

- Ну, Алешка наш в такие места не ходок...

- Ага, а ты забыл старый хрен, что в Мессине было?

Вестовой в ответ только замысловато выругался. Действительно, был в спокойной и размеренной жизни нашего героя один эпизод, заставивший верных слуг всерьез беспокоиться о нравственном облике своего хозяина. Питая страсть ко всему флотскому, Алеша неоднократно бывал на кораблях всех морских наций удостаивавших своим посещением солнечное Средиземноморье. Приходилось ему посещать и корабли итальянского флота, в том числе и базирующиеся в Мессине. В тот роковой вечер, молодые офицеры устроили банкет в честь principe russo *, и проявили подлинное гостеприимство. Беда была лишь в том, что принимающая сторона очень своеобразно представляла себе русские традиции, но при этом очень хотели угодить своему новому другу. Хозяева вечеринки были свято уверенны, что все жители далекой северной страны обожают горячительные напитки, а их аристократы, если чем и отличаются, так только тем, что употребляют оные из золотых самоваров. Потому столы ломились от разнокалиберных бутылок и все хотели непременно чокнуться с синьором Аллесио. Кончилось все тем, что вышеозначенный сеньор, не имея опыта подобных возлияний, крепко поднабрался, кричал, что любит Италию и весь белый свет, показывал, как надо бороться с медведем и, наконец, упал. К счастью, внимательно державший руку на пульсе событий, Прохор, сумел эвакуировать своего хозяина без потерь для репутации, за что Алеша был ему безмерно благодарен. Что интересно, гостеприимные хозяева не заметили пропажи своего гостя и продолжили попойку, перешедшую в откровенную вакханалию, отчего многие из них проснулись на гауптвахте. Впрочем, к нашему герою это уже не имело отношения.

--------------------------------

* principe russo. - Русский принц (итальянский)

Подъехав к "Ласточке" Архипыч и Прохор разделились. Нижним чинам вход в подобные заведения был заказан, так что старый матрос остался у экипажа, а прилично одетый камер-лакей, придав лицу значительное выражение, двинулся вперед.

- Местов нет, господин хороший, - преградил ему дорогу верзила швейцар.

В ответ на это, господин Сапожников ни мало не смущаясь, протянул отставному матросу серебряный рубль, который тот тут же спрятал в кармане, но проход освобождать не спешил.

- Барин, - почти с жалостью проговорил он, - шли бы вы, право, отсель. Тут господа офицеры гуляют, а ваше благородие в штатском. Еще нарветесь на скандал, чего доброго...

Как будто подтверждая его слова, широко распахнулись двери, и из них буквально вылетело тело какого-то господина.

- Ну вот, извольте видеть, - прогудел привратник, - его благородие господин Ножин нас покинули!

- Это какой же Ножин, часом, не корреспондент ли "Нового края"?

- Они самые. И то сказать, господа офицеры его жалуют и даже сами и пригласили, а вот поди же ты. Как подвыпьют, так стрюцкий и шабаш!

Пока швейцар рассказывал все это внимательно слушающему Прохору, журналист поднялся из пыли и, отряхнув сюртук, принялся возмущаться:

- Этот черт знает что такое! Я не позволю так обращаться с представителями свободной прессы! Я дворянин! Я на дуэль могу...

- Господин репортер не извольте шуметь, - прервал его излияния отставной матрос, - у нас тут приличное заведение-с!

Газетчик внимательно посмотрел на его пудовые кулаки и заметно стих.

- А что, братец, их императорское высочество сегодня не появлялись? - тихонько спросил швейцара камер-лакей.

- А вам бы это за какой надобностью? - насторожился верзила.


- Ты тля худая отвечай, коли тебя спрашивают, - строгим голосом спросил незаметно подошедший старый матрос.

- Чего, - недоверчиво протянул швейцар в ответ, - ты чего старинушка, ополоумел?

- Это ты Пантюшка ум последний пропил в своем кабаке, - немедленно ответил великокняжеский вестовой, добавив для образности пару крепких выражений.

- Архипыч? - выпучил глаза тот в ответ, - живой еще старый черт!

- Не дождешься, паскуда. А теперь говори, а то пока я тут с тобой лясы точу, у нас, чего доброго, лошадей уведут.

- Не, не уведут, - осклабился верзила, - у нас тут не озоруют. А что до их императорских высочеств, так они оба у нас нынче. А потому опасаемся, как бы чего не вышло. Все-таки один по кавалерии, а другой по морскому ведомству, сами понимаете, всякое бывает.

- Что? - воскликнул подслушавший их репортер, - так они оба тут! Немедля пропусти меня обратно! Боже мой, такая удача, а меня выш... как они могли!

- Ваше благородие, - строго посмотрел на него швейцар, - людским же языком говорю, не извольте шуметь!

- А как бы узнать, Алексей Михайлович в порядке? - спросил Прохор, дождавшись пока представитель свободной прессы затихнет.

- А чего им сделается? Сидят в отдельном кабинете, да...

Рассказ привратника прервал звук бьющегося стекла и резанувший по ушам истошный женский крик. Следом из выбитого окна вылетел, отчаянно при этом матерясь, какой-то субъект и покатился туда, где пару минут назад валялся Ножин.

- Тьфу ты, пропасть! - вздохнул отставник и опрометью ринулся внутрь заведения.

Великокняжеские слуги, переглянувшись, побежали за ним, а следом воровато озираясь, направился репортер. В зале дым стоял коромыслом, со всех сторон слышалась ругань перемежаемая визгом дам местного полусвета. Откуда-то сверху двое лакеев тащили офицера в расхристанной гусарской венгерке, а еще один кавалерийский штаб-ротмистр прикрывал их отход, размахивая бутылкой шампанского. Друзья немедленно направились наверх, но как ни старались, отыскать хозяина им не удавалось. Какой-то прапорщик по адмиралтейству*, увидев Архипыча попытался дать тому в ухо, но камер-лакей, походя ткнул его в бок, после чего он не удержался на ногах и рухнул. Поняв что ничего не больше не найдут друзья развернулись и так же организованно покинули поле боя. Тем временем, "соленый прапор", недоуменно озираясь, сумел-таки поднять свое бренное тело и, наткнувшись на Ножина, с самой искренней улыбкой дал ему по физиономии.

Покинув варьете, Прохор покрутил головой и немного удивленно спросил у старого матроса.

- Сколь служу с тобой, Никодим Архипович, а все не надивлюсь, нешто ты и впрямь всех флотских знаешь?

- Эх, Прошка-Прошка, сопля ты береговая, - спокойно отвечал ему тот, - зачем мне всех знать-то? Главное, чтобы они меня знали, так-то вот! Ты мне другое скажи, где наш сокол ясный летает, Алексей свет Михайлович?

-------------------

*Прапорщик по адмиралтейству. - Низшее офицерское звание в морском ведомстве. Присваивалось обычно морякам торгового флота при призыве на службу во время войны.

Алеша открыл глаза и тут же зажмурился как от боли. Тусклый свет, едва пробивавшийся через занавешенное окно казался совершенно нестерпимым, а голова болела так, как будто они вчера... а что, кстати, было вчера?

- Как вы себя чувствуете, Алексей Михайлович? - раздался рядом знакомый голос с легким кавказским акцентом.

- Что? - недоуменно отозвался великий князь и обернувшись отпрянул в испуге от заросшего густой бородой лица.

- Я спрашиваю, как вы себя чувствуете? - невозмутимо повторил Микеладзе.

- Александр Платонович?

- Значит уже лучше, - обрадованно заключил порт-артурский жандарм.

- А где это я?

- В тюрьме, мой дорогой! - с нескрываемой иронией ответил ему ротмистр.

- Как? - почти вскочил Алеша, но тут же со стоном опустился обратно.

Тем временем грузинский князь заботливо протянул ему какой-то сосуд с питьем, которое тот с благодарностью выпил.

В голове его сразу же прояснилось, и он смог более подробно осмотреть окружающую его обстановку. Обведя глазами стены обвешанные коврами и задержавшись на столе со стоящим на нем граммофоне, великий князь уже более уверенным тоном сказал.

- Я как то иначе представлял себе обстановку в пенитенциарных заведениях российской империи.

- Это хорошо, что к вам вернулась способность шутить, ваше императорское высочество. Что до обстановки, то все зависит от того, в каком именно качестве вы очутились в нашем заведении.

- А как я вообще здесь оказался?

- Вам подробно или в общих чертах?

- Пожалуй, в общих.

- Ну, если коротко, вас доставили сюда мои люди с целью избежать скандала.

- Скандала?

- Ну, да, вы, дорогой мой, некоторым образом собирались ударить по физиономии своего кузена.