Взломать Зону. Черная кровь

– Начнут из окон стрелять, – заметил Вик. – Насчет газа – у них наверняка противогазы имеются.

– Начнут, – согласно кивнул ди Оливеру. – Окружим здание снайперами и пустим броневики. Если удастся завести те тачки, которые в гараже, вообще идеально: пять «Миротворцев» – это такая сила, с которой считаться придется. А потом входим под прикрытием и зачищаем здание. Планомерно, с первого этажа по третий.

– Жестко вы, – заметил я. В принципе, мне было плевать на местных копов, особенно если они были продажными ублюдками. И наверняка еще и расистами в придачу.

– Трудные времена требуют жестких решений, – лейтенант криво усмехнулся. – Мы все решили?

– Что делаем с теми, кто сдается? – спросил лысый сталкер.

– По обстоятельствам. Но лучше не верить им. При любых сомнениях – стреляйте. Думать потом будем. – Таверес посмотрел на наручные часы. – Выступаем через восемь часов, постараемся подобраться к участку ближе к ночи. Все ясно? Тогда свободны.

Мне на секунду стало смешно. Сталкеры и полицейский спецназ готовятся совместными усилиями штурмовать полицейский участок, в котором засели местные коррупционеры.

Наверняка этот же спецназ участвовал в облавах на сталкеров. Так же, как и на совести сталкеров остались те из местных копов, что погибли в результате сопротивления при аресте. А теперь они вместе собираются штурмовать департамент полиции. Чтобы забрать оттуда оружие.

Не верилось мне, что только ради оружия лейтенант будет вести своих людей на штурм здания, набитого профессионалами.

– Ты идешь, Шон? – спросил у меня Дэнни, увидев, что я почему-то мешкаю.

– Иди, dog, я хочу перекинуться парой слов с лейтенантом, – ответил я парню.

Таверес достал из пачки очередную сигарету и закурил.





* * *


Я подошел к Тавересу, встал рядом с ним, посмотрел в окно и заговорил:

– Слушай, у меня вопрос. Ты вот говоришь, что это все ради оружия. Только стоит ли оно того?

– В смысле?

– Я хочу знать, в чем настоящая причина? Почему ты хочешь, чтобы мы взяли именно этот полицейский участок?

– Знаешь, а я, возможно, всегда мечтал о таком, – лейтенант кивнул на то, что происходит на улице. – Сейчас надо мной никто не стоит. И я могу творить правосудие так, как сам его понимаю. А в том департаменте работают очень плохие люди.

– И все? – Я посмотрел на окна небоскреба, стоящего напротив. Если бы кто-то захотел, то мог бы убить Тавереса одним выстрелом. Я сделал себе мысленную пометку о том, что нужно завесить чем-нибудь окна в помещении, которое нам выделили под жилье. – Ты просто хочешь убрать плохих людей? Может, скажешь правду?

– Было два молодых парня, – начал Таверес. – Родные братья. Старший пошел в полицейскую академию, а через три года младший – по его пятам. Оба попали в элитные подразделения BOPE, но в разные дивизионы. Старший к приходу младшего уже дослужился до сержанта и стал командовать звеном.

Я молчал, слушая исповедь Тавереса.

– Оба разбирали баррикады и арестовывали наркоторговцев. Только звено старшего брата честно сдавало наркотики в отдел вещественных доказательств, а звено младшего старательно припрятывало большую часть. А потом продавало. Младший был против, конечно, но поперек коллектива пойти не рискнул. Он писал ходатайства о переводе, но ничего не вышло. А потом решил настучать.

– Nigga… – Я сглотнул, не зная, что сказать и как поддержать человека, который сейчас выворачивал передо мной душу, заново переживая то, что случилось несколько лет назад. – Я все понял. Если тебе тяжело, то можешь не рассказывать.

– А потом его нашли мертвым, нашпигованного свинцом. Во время очередной зачистки. Как думаешь, почему я до сих пор лейтенант? – Он грустно улыбнулся. – Я пристрелил командира того звена. Был суд, но в итоге меня оправдали, потому что я вывалил на заседании весь компромат, что собрал мой брат. Теперь понимаешь, почему я так хочу убрать именно этих копов?

– Я понимаю, nigga. – Мне оставалось только кивнуть. – Еще как понимаю. У нас у всех свои истории, dog. А моя напоминает старый бразильский сериал, но это сейчас не важно. Слушай, ты говорил, что вам нужно перевезти гражданских сюда, – решил я перевести тему. – Далеко эти лагеря?

– Идем, – сказал лейтенант и пошел к столу.

Я понял, почему Таверес так много работает. Работа помогала ему забыть свое прошлое и смерть младшего брата. И стоило напомнить ему о делах, как лейтенант собрался и взял себя в руки.

– Вот этот лагерь нужно эвакуировать однозначно, – он ткнул пальцем в карту. – Это молл, народ заперся в кинотеатре. Там плохо, очень, вся улица забита какими-то зомби, как и первый этаж здания. Мы случайно поймали радиосигнал оттуда, когда проезжали мимо.

Он перенес палец на окраину и ткнул в следующее здание.

– Здесь, в аэропорту, – не знаю. Мы пытались связаться с ними по радио, но ничего толком не поняли. Там сейчас заправляет всем какой-то русский, со странной фамилией… Скородумов, что ли. На вопрос о том, нужна ли им эвакуация, он ответил «хех» и отключил связь.

– Ага, эти русские – они такие, homie, – согласно кивнул я. – Слушай, dog, а разве тебе не приказали эвакуировать всех?

– Ты смеешься? В городе очень много выживших, причем не только гражданских, но еще бандитов и мародеров. – Сказали вывезти всех, до кого дотянемся. Есть еще пара убежищ: в ресторане, здесь неподалеку, и в жилом доме, но там всего пара семей. Самое сложное – эвакуировать молл…





* * *



Мы окружили полицейский участок, когда ночь уже опустилась на город. Броневики пришлось оставить позади, чтобы они не выдали нас шумом, но мы планировали пустить их в дело, как только ситуация начнет становиться жаркой.

Сквозь жалюзи в окнах здания пробивался свет, возле входа стояли двое парней в полицейской форме, бронежилетах и с балаклавами на лицах. Они изображали из себя охрану, но в упор не видели нас.

– Вот ведь лохи, – прошептал Дэнни.

– Они думают, что отделение полиции может решиться штурмовать только сумасшедший? – заметил Вик. – Вот они и расслабились.

– А мы полезли, ага, nigga, – я усмехнулся. – И чего тянем?

– Сейчас снайперы займут позиции, дадут сигнал – и начнется, – ответил ди Оливеру, который командовал нашей группой.

Кроме него и нашей троицы в команду входили еще два полицейских и один сталкер. Нам, к слову, выдали бронежилеты, что меня сильно порадовало, хотя нас сразу предупредили, что автоматную пулю они не держат.

Думаю, что если бы нас не бросили на самый опасный участок, то никто нам ничего не выдал бы. Именно мы должны были прорываться прямиком через главный вход.

Я натянул на лицо противогаз с панорамной маской – такие в Зоне мало кто носил, обходясь легкими респираторами, тем более что там и не было особо радиоактивных мест. А сейчас противогаз был просто необходим, потому что через несколько секунд в здании полицейского департамента должен был разверзнуться настоящий ад.

– Начали, – послышался откуда-то со стороны соседней группы громкий голос.

Ди Оливеру вскинул пистолет-пулемет незнакомой мне модели и двумя короткими очередями перечеркнул силуэты охранников. Что меня удивило – стрелял этот ствол практически бесшумно.

Одновременно с разных сторон послышались звуки выстрелов из подствольных гранатометов и звон разбившихся стекол.

Один из полицейских, стоявших рядом со мной, разрядил в ближайшее окно полный барабан из «милкора[26]», после чего перезарядил гранатомет снарядами с уже другой маркировкой.

Из здания послышались крики, тут же заглушенные хлопками светошумовых гранат. В голове у меня будто что-то щелкнуло – и восприятие мира резко изменилось. Взрывы ушли куда-то на второй план, а в ушах отдавался только бешеный стук сердца.

Я вдохнул, чувствуя с каким трудом проходит воздух через фильтр, и помотал головой. Мне это состояние не нравилось. Не хотелось поймать пулю, залипнув в каком-нибудь месте.

– Вперед! – крикнул ди Оливеру. – Не отставайте!

Он бросил гранатомет на землю, рванул в сторону здания, и мы с низкого старта помчались вслед за сержантом. Пробежка и выброс адреналина слегка встряхнули меня. Я, криво усмехнувшись, перевел автомат в режим огня короткими очередями.

В здание летела уже третья порция гранат, на этот раз дымовых. Мы прекрасно понимали, что из-за того, что в департаменте не осталось ни одного целого окна, дым скоро оттуда выветрится, но фора, по крайней мере в пару минут, у нас будет.

К тому же Таверес, очевидно, рассчитывал больше на психическую атаку. Наверняка лейтенант думал, что после такого внезапного начала продажные копы быстро сдадутся на милость победителей. Но, насколько я понял, пленных брать приказа не было.

– Блокируем лестницу, зачищаем этаж – и наверх, – дал команду сержант. – Давайте быстрее, пока эти ублюдки не опомнились!

– Никогда не думал, что мне придется стать cop killa,[27] nigga! – заорал я Дэнни, прижавшись к дверному косяку и снимая с разгрузочного жилета светошумовую гранату.

– Теперь понятно, почему легавые палят по вам при любом резком движении! – прокричал мне в ответ расист.

Ди Оливеру снес дверь ударом ноги, а секунду спустя в проем полетела граната. Вновь раздались громкие крики, потом взрыв, и мы ворвались в заполненное дымом помещение.

Поймав в прицел полицейского, отчаянно трущего глаза, я выпустил короткую очередь ему в грудь. Тот свалился на пол.

С противоположной стороны зала послышались выстрелы, и я быстро укрылся за колонной, которая поддерживала потолок. Остальные бойцы моей группы тоже залегли.

– Кто вы такие? – раздался откуда-то из другого конца зала голос, слегка приглушенный противогазом. – Вы хоть знаете, на кого наехали, уроды?

Я высунулся и высадил несколько коротких. Вокруг меня тут же засвистели пули. Глубоко вдохнув, я рванул с разгрузки последнюю гранату, вырвал предохранительное кольцо.

– Светошумовая, nigga! – заорал я и швырнул снаряд в сторону стойки, за которой прятались местные любители пончиков.

На всякий случай закрыв глаза, я дождался взрыва, после чего, снова схватив автомат наизготовку, выбрался из своего укрытия и побежал вглубь зала, выпустив по пути еще несколько коротких очередей. Когда мой югославский АК сухо щелкнул, я уже прятался за следующей колонной.

– Пустой, dog! – крикнул я, меняя магазин в автомате. – Прикрывайте!

Мои соратники обрушили на позиции продажных копов настоящий свинцовый шквал. Я не питал особых иллюзий по поводу того, что произойдет дальше, тем более что я находился как раз на траектории гранатного броска из укрытия легавых.

Единственной моей возможностью выжить было опередить противника. Изначально мы не собирались использовать боевые гранаты, чтобы не задеть гражданских, но заложников внизу видно не было. Я почему-то еще на собрании сразу подумал, что если гражданских использовали здесь как рабов, то и держали наверняка в камерах.

Тело мое сработало быстрее, чем разум. Я сорвал с разгрузки осколочную гранату, заорал, предупредив своих товарищей, и, выдернув предохранительное кольцо, швырнул гранату за стойку.

Раздался взрыв. Я высунулся из укрытия и тут же взял на мушку полицейского, который, спасаясь от взрыва, успел перебраться через стойку. Только вот от осколков уйти ему не удалось.

Один из продажных полицейских что-то заорал на португальском. Он попытался было подняться и перебежать поближе к лестнице, но мои товарищи достали его одновременно с двух точек, после чего коп свалился на пол и затих.

Но два врага все-таки успели добежать до выхода на лестницу. Еще одного свалил я, прострелив ублюдку ноги. Покинув свое укрытие, я в несколько длинных шагов добрался до этого копа и выбил винтовку у него из рук. Опустившись на колено, я прижал легавого к полу, приставил ствол автомата к лицу парня и разнес ублюдку башку.

– Надо проверить допросные и все остальное! – крикнул ди Оливеру. – Нельзя, чтобы кто-нибудь начал палить нам в спину!