Земля без радости

Обессиленные измождённые люди, ещё одним безжалостным ударом выдавили не организованных бандитов, слабо соображающих после многодневной попойки обратно в грязные земли и ушли на запад. Дикий смог довольно быстро прийти в себя после столь унизительного поражения и сделать правильные выводы. Усилив дисциплину, он некоторое время безрезультатно разыскивал Капрала, а устав, обосновал временный лагерь на клочке земли который впоследствии перешёл во владения его вассала, Душмана. Своего же товарища, Шерифа, он немногим позже отправил в Рейд по брошенным территориям Общин выискивать попрятавшихся, наверное, в тайне надеясь, что тот где-нибудь затеряется. Но Шериф спустя некоторое время вернулся, гоня впереди себя закованных в цепи людей плюс ко всему присоединив к себе сумевших избежать возмездия со стороны военных, членов других банд. Но возвратился он уже не в шайку хулиганов, а к «Диким псам» с жёсткой системой рангов и званий. Где отличившиеся Псы получали под свое командование «стаю», отряд бойцов численностью от десяти до тридцати человек, а морду обезображивали наколками клыков и шрамами, подражая собачьему оскалу. Если Шериф и понимал, что попал не в милость, то никак этим для своей выгоды не воспользовался. Хотя недовольных главенством Дикого в банде и желающих занять его место в начале правления хватало с избытком. После того как Шериф дважды спас главарю жизнь и устроил кровавую баню диссидентам, развесив их кишки как гирлянды вокруг лагеря, количество «брожения умов» в лагере уменьшилось на порядок. Может быть, именно это окончательно убедило Дикого в верности своего товарища и разногласий между ними больше не случалось.

События тех дней кровавой лентой промелькнули в воспоминаниях Беса, и он упустил короткий момент столкновения между лежащим за бордюром «бандерлогом» и несущимися к нему мотоциклистами. Но истекающие кровью тела «Волкодавов» и дымящаяся техника неподалеку красноречиво говорили, кто вышел победителем из этой схватки. Человек в черном камуфляже отлип от земли, подбежал к лежащим телам, добил шевелящихся раненых, собрал оружие и вернулся обратно.

Оставшееся моторизированное подразделение «Волкодавов» видимо решило больше не испытывать судьбу и вернулось под защиту нефтебаржи.

— Баркас! — снова позвал лидера Береговых пулеметчик. — Их стало ещё больше! Тьма тьмущая! — он с изумлённый видом сделал шаг, в сторону давая тому возможность склониться над оптическим прицелом.

Но чтобы разглядеть шевелящуюся людскую массу на противоположном конце пирса оптика не требовалась. Бес невооружённым глазом видел прибывающие группы, некоторые что-то тащили, другие разбирали перед ними завалы, освобождая дорогу, третьи двигались непосредственно к месту боевых действий.

— Чему удивляться? — довольно беззаботно отреагировал Баркас. — Численность «Диких Псов» по нашим последним данным дошла до тысячи, а сколько здесь Фанатиков остаётся только догадываться.

— Не меньше я думаю, — повернулся к нему Бес. — Но я склоняюсь тому, что если новоявленному Мессии и вправду удалось объединить весь сброд Фанатиков в одну орду, то их как минимум в два раза больше.

— Плюс люди Душмана, — напомнила Фрау, поправляя упавший на глаза локон. — Которых вы, почему то в расчет не берете. А их, между прочим, голов триста наберётся.

Рыжий здоровяк раздосадованно крякнул.

На пирсе появились фигуры в красных балахонах. Пятеро в алых одеждах и колпаках вели за собой несколько сотен воющих фанатиков. Они остановились под раскачивающимся от порывов ветра висельником, вскинув руки, развернулись к идущим за ними людям.

— Братья и Сестры! Много лет назад отродия тьмы смогли одолеть нас в неравной борьбе! Вынудив скрываться долгие годы и терпеть невзгоды в землях проклятых! Но мы крепились и издевательства порождений бездны адовой превратили наши тела в камень, а в душах разожгли праведный огонь!

Бес сомнительно скривился. В этом пятеро неизвестных в балахонах явно преукрашали существующую действительность. Основная масса фанатиков в разной степени тяжести страдала от так называемого «проклятия каннибалов». У каждого третьего тремор и судорожные движения головой сопровождаемые идиотской улыбкой.

Там! — пятеро синхронно развернулись и указали на док. — Скрываются наши враги! Ныне их покровитель, отец лжи, отвернулся от них! Они бегут от нас, преданные князем тьмы!

Ораторы в красном произносили свою речь в унисон, ни разу не запнувшись, четко и чисто, их голоса сливались в однородный звук.

— По отдельности мы уязвимы, как слабы порознь наши пальцы! Но вместе! — они одновременно вскинули вверх раскрытую ладонь и медленно сжали ее в кулак. — Мы несокрушимая сила! Идите и явите этим грешникам нашу мощь! Изгоните прихвостней дьявола с земли многострадальной! Это из-за их деяний нечестивых она страдает и пышет смрадом, а разнообразные монстры вылазят из адовых глубин! Идите и освободите их души из тюрьмы плотской порочной! Укажите тем из них в ком осталось ещё толика благочестия верную дорогу в рай!

Каковы ораторы, саркастически заметил Бес. Как красиво преподносят, «освободите их души из тюрьмы порочной». Войну они, видите ли, объявили не на жизнь, а на смерть служителями Люцифера. Правильно всё-таки говорят, если бы Боги знали, что люди творят, прикрываясь их именем, они бы либо плакали, либо смеялись.

К Фанатикам тем временем продолжали прибывать подкрепления, их становилось все больше, на их позициях загорелись костры, клубы черного дыма устремились в небо, послышались монотонные удары по металлу. Вдоль берега разнёсся запах горелой «дурман — травы». Горячо любимого фанатиками наркотического растения, плоды которого особым образом приготовленные вызывали ощущение неуязвимости.

Сотни глоток продолжали, остервенело вопить ахинею о грядущей каре и ее необратимости, вгоняя себя коллективным ором в иступленное состояние. Казалось, сам воздух звенел и вибрировал от несмолкающей какофонии и, наконец, они бросились на штурм.

Баркас хлопнул в ладоши и довольно ухмыльнулся.

— Шумите погромче.

Бес не понял беспричинной радости лидера Береговых и значения этому эпизоду не придал.

Атака Фанатиков, и на этот раз, не отличалась оригинальностью. Большая часть из них так и бежала напрямки в лобовую, отвлекая внимание от другой группы, устремившейся вдоль берега, стараясь повторить маневр «Волкодавов» и зайти «бандерлогом» в тыл. Несколько десятков нападающих на бегу взмахнули руками, в воздухе мелькнули огни и среди завалов, расплескивая вокруг себя пламя, разбились импровизированные снаряды.

Приблизившись ещё на несколько метров, они повторили этот наступательный элемент, невидимые пока, «бандерлоги» были вынуждены покинуть свои позиции, чтобы не сгореть. Укрывающийся за бордюром боец открыл огонь, по бегущей вдоль пирса в тыл, группе фанатиков, стараясь отсечь их от своих оставшихся без укрытия боевых товарищей. Стало очевидным, «обезьянок» спасет только чудо. Оставшемуся прикрывать отход основной группы бойцу в бедро воткнулось удачно брошенное копьё, он неловко упал на бок, схватился двумя руками за древко, выдернул, крикнул, надрывая глотку, кинувшемуся к нему товарищу:

— На-а-за-ад!

Буквально в полуметре от раненого «бандерлога» с хлопком разбилась бутылка. Языки огня прыгнули на лежащего человека. Он панически замахал руками, пытаясь сбить пламя, но уже через мгновение горел практически полностью. Дико крича, горящая фигура вскочила на ноги и, пробежав обратно несколько метров до нагромождений бетона и металла, упала. А спустя несколько мгновений раздалось несколько взрывов слившихся в один и шрапнель из летящих кусков арматуры, камня и частей техники снесла порядка двух дюжин фанатиков в реку, дав оставшимся бойцам возможность увеличить разрыв между собой и догоняющими палачами. Но передохнуть им не дали, снова взревели моторы и по правому флангу замелькали несущиеся на байках «Волкодавы».

— Пулеметным расчётам приготовиться! — неожиданно для всех прорычал Баркас. — Задача! Отсечь Псов и изуверов от «мартышек»! Дать им возможность добраться до дока! Огонь по команде!

В доке зазвучали голоса дублирующие приказ лидера Береговых.

— К черному ходу поставить заградительный отряд! Больных и раненых перенести на суда!

Если Бес ещё до этого лелеял надежду о благоприятном исходе для осажденных в доке, то сейчас она лопнула как мыльный пузырь.

— Огонь!

Установленные по углам дока Корды застучали наперебой, соревнуясь друг с другом в количестве забранных жизней. Крупнокалиберные пули с одинаковой легкостью прошивали двухколесную технику и вырывали куски плоти, припечатывая бегущих людей к залитой кровью земле. Левый пулеметный расчет быстро расправился с мотоциклистами, поймав последнего из них аж у самых мастерских. Тяжелые пули скинули с байка растерзанное тело ездока, догнали ещё несколько раз в воздухе и пригвоздили к стене здания. Дикие Псы пытались ответить огнем из окон портовых зданий, но стрелок тут же переключился на них, короткими очередями давя позиции противника одну за другой. Кирпичные стены таяли на глазах, крошились, дробились и осыпались, окончательно превращаясь в руины. В дело вступил третий пулеметный расчет, занимающий торцевую стену, он прикрывал северную сторону, и в сектор его обстрела попадала неприятельская огневая точка на нефтебарже, откуда по Береговым начали вести интенсивный огонь. Бронебойно-зажигательные пули защитников дока застучали по борту судна, все ближе подбираясь к цели.

Секундная передышка, видимо стрелок корректировал огонь и крупнокалиберные пули перемололи плюющееся огнём оружие, превратив его в груду бесполезного металла, и добравшись, наконец, до вражеского пулемётчика, жадно впились в уже бездыханное тело, сбросив его вниз.

«Бандерлоги» наконец сообразив, кто стал для них спасителем и куда надо бежать организованно устремились в сторону торцевой стены, где за искусственно созданными нагромождениями мусора скрывалась замаскированная дверь.

Кто-то из фанатиков, видя ускользающую из под носа добычу, пытался личным примером сподвигнуть своих собратьев на атаку, но его голова разлетелась, как переспелый арбуз, и больше смельчаков не нашлось. Оба пулеметных расчета на основной стене работая в паре, выкашивали орду фанатиков, словно траву. Атака захлебнулась, «бандерлоги» смогли выйти из под удара и уже втягивались, под прицелом заградительного отряда, в открытый специально для них боковой проход.

Неожиданно повеяло холодом, разгоряченные, покрытые испариной тела живо отреагировали на смену температуры, ощутив его бодрящее воздействие.

— Эх, согрел бы кто… — протянула Фрау, бросив многозначительный взгляд на Беса, и зябко поежилась.

Он усмехнулся и многообещающе ей подмигнул.


На стену вбегали и занимали позиции, прячась за выложенными мешками с песком, защитники дока.

— Баркас решения твоего я не понял, — недоуменно обратился к своему лидеру Живчик.

— Нечего здесь понимать, — тут же ответил здоровяк, нахмурив брови. — Мне конечно, «обезьяны» не по нраву, но они люди, у нас с ними здоровая конкуренция, если можно так сказать. А этих, даже животными назвать язык не поворачивается. Каннибалы! Тьфу!

— А ты вспомни, сколько наших «бандерлоги» в Трусовском парке положили? — продолжил настаивать Живчик.

Бес уловил брошенный яростный взгляд здоровяка на бригадира Первой Ударной и тот моментально осекся. Сама схватка между «обезьянами» и Береговыми ни для кого секретом не была. Практически полностью уничтоженный отряд Философа, за какой-то надобностью посланный Баркасом в местность, лежащую в стороне от их владений. Но до сих осталось не известным, чем же именно оказалось яблоко раздора, послужившее причиной для столь кровопролитного столкновения.

— Флаг! — крикнули с соседнего пулеметного расчёта. — Выбросили белый флаг!

— Неужто капитулируют? — удивился Живчик.

— Переговорщика пришлют, — буркнул Бес, осторожно выглядывая из-за мешков с песком выложенных по всему периметру.

И, правда, справа от баржи появился плотный лысый человек, размахивающий над головой белой тряпкой привязанной к дулу автомата. Он немного постоял на месте, покачивая из стороны в сторону импровизированным полотнищем, и неспешной твердой походкой направился к стенам дока.

— Пижон, — презрительно усмехнулся Живчик, комментируя внешний вид парламентера.

Бес неоднозначно пожал плечами.

— Шериф! — удивлённо продолжил поисковик и озадаченно посмотрел на Фрау.

Договаривать не пришлось, девушка поняла его без слов и кивнула соглашаясь.

— Как минимум странно.

— Хватит сюсюкать! — разозлился Баркас. — Говорите, если есть что!

— Понимаешь, эта ситуация из ряда вон. Никогда Дикий до этого не поручал Шерифу ведение переговоров, — с ненавистью прошипела Фрау, и присев на корточки облокотилась на мешки. — В его ведение исключительно силовое решение вопросов. Вот и думай теперь, что они замыслили.

Лицо девушки исказилось, что случалось в минуты повышенной эмоционально — негативной напряженности. Бес понимающе кивнул, он считал подозрения Фрау в причастности Шерифа к гибели её общины вполне обоснованными.

Человек тем временем приблизился и остановился метрах в пятидесяти от стен дока, отсвечивая расписанным татуировками бритым черепом. Бес с легким оттенком зависти окинул взглядом опрятно одетого человека, вычищенные чуть ли ни до блеска берцы, светлые джинсы не висят и не короткие, поверх белой футболки расстегнутая кожаная куртка чем-то напоминающей летную, наверное, коричневым меховым воротником. На неё нашиты поблескивающие металлические бляхи, на бедре болтается короткая булава. Автомат он закинул на плечо и белое полотно теперь трепетало у него за спиной.

— Держи свою тряпочку на виду! — крикнул ему пулеметчик. — И молись, чтобы ее ветром не сдуло! Сразу положу!

Баркас одобрительно кивнул.

Шериф же прищурился, гадливо усмехнулся и подошёл ещё ближе, выйдя из сектора обстрела пулеметных расчётов.

— А сейчас? — спросил он спокойным голосом, скаля зубы, что в его случае обозначало улыбку.

— Хитрая скотина, — желчно прошипел пулеметчик, кинув вопросительный взгляд на лидера.

— Никуда не денется, — равнодушно отреагировал Баркас. — Ну-ка, Живчик побеседуй с ним.

Но Шериф начал раньше. Его зычный голос взлетел над стенами.

— Зачем Баркас ты вписался за них?! Зачем положил наших людей?! Они не сделали ни единого выстрела по вам! Разве не твои они враги?! Разве не враги они всем нам?! Отдай их нам! А сам присоединяйся к нашей армии! Многие жизни этим сохранишь, ещё большим уважением к тебе твои люди проникнуться! Большие перемены произошли, пока вы рыболовством здесь занимаетесь! Там! — Шериф махнул за спину: — Больше нет Поисковиков, а Лежбище и Ковчег теперь принадлежат нам! Все земли на этой стороне наши! Посмотри на полчища за моей спиной! В случае необходимости мы сметем вас и заберем берег, не зависимо от вашего согласия! А затем, мы рано или поздно, найдём Пруды и присвоим себе всё, что было вам дорого! Мы теперь не стая, мы Легион! — последние слова он прокричал и по округе разнёсся собачий вой, поднятый остальной бандой.

— Что он мелет про Ковчег? — удивился Бес, посмотрев на Фрау.

Девушка пожала плечами.

— Не имею понятия. Когда у нас с Варягом случилась ссора, все оставалось без изменений.

— Не получилось у вас сучьи дети нас потравить, и вы решили подойти к нам с предложением о союзе! — крикнул Баркас, не показываясь у края. — Поступки под стать вашему шелудивому племени. Нашли, кого прислать, Душмана! Совсем, видно, нас за идиотов считаете!

— Ну да, не получилось. Что ж теперь. — Шериф развел руками в стороны, вроде как, сожалея. — Да ты покажись не бойся, не уж то бесстрашный Баркас устрашился встречи лицом к лицу?!

Лидер Береговых даже бровью не повел.

— А этот сброд позади тебя, Шериф, не полчище и тем более не легион. Безумное стадо. Не люди вы, животные. Кто вас надоумил и чем соблазнил, что вы связались с Фанатиками?! Не прогадал ли Дикий от такого союза?

Баркас махнул в сторону бригадира Первой Ударной, и продолжать переговоры не стал.

Живчик взял в руки, переданную ему дружинниками, метлу, на чей черенок они за углы привязали, сомнительной свежести, простыню. Ветер внезапно стих, и полотно безропотно поникло, накрыв бригадира с головой. Он выругался, прижал ногой метелку к мешкам, чтоб не держать руками, высунулся наружу и задал простейший вопрос.

— Зачем всё-таки пожаловали?

— Есть две, движущие миром, силы. Борьба за власть и борьба за женщину, — последовал ответ. — Но ваши женщины нам без надобности. Остаётся второй вариант.

Бес, пристроившись у отверстия между мешками, с интересом наблюдал за, стоящим под стенами дока, человеком.