Земное притяжение

— Здесь раньше сплошь студии располагались, — объяснила тётка, заметив, что Макс разглядывает надписи. — Сейчас, конечно, не работает ничего. Да столько и не нужно, мы программ-то выпускаем раз-два и обчёлся. А всё равно жалко, пропадает всё!

Между дверьми висели плакаты и лозунги, пыльные и тоже кое-где заляпанные краской.

«Решения XXVII съезда КПСС в жизнь!»

«За социалистический труд!»

«Даёшь молодёжь!»

На плакатах были изображены рабочие и работницы, а также люди интеллектуального труда — в белых халатах и с логарифмическими линейками и циркулями в руках.

— А вы из Москвы?

Макс согласился. Пусть будет из Москвы.

— И как там Москва? — продолжала тётка.

— Кругом ремонт, — проинформировал Макс.

— Ремонт — это хорошо, — сказала тётка бодро. — Вот наше здание уже лет тридцать ремонта дожидается!.. И всё никак. А раз ремонт, значит, жизнь идёт.

Макс согласился, что идёт.

— По весне ещё ничего, а по осени это ужас что такое! На третьем этаже во всех комнатах с потолков течёт. И перед крыльцом лужа, хоть на лодке переплывай.

— Нужно жаловаться в инстанции, — посоветовал Макс, чувствуя себя членом Общественной палаты. — Требовать.

— Да мы и жаловались, и требовали, и в Думу писали! Ни-че-го. У вас в Москве с этим просто, надо денег — выделили, ещё надо — ещё выделили, а у нас!..

Она махнула рукой.

— Сюда проходите, только осторожно. Тут кабели кругом и темно.

Следом за тёткой Макс свернул в боковой коридор, тотчас же споткнулся о какие-то провода, нырнул в темноту и вынырнул на свет.

— Лизочка, это к тебе!..

В небольшой, плотно уставленной шкафами и столами комнате теснились люди, и казалось, что их очень много, гораздо больше, чем комната может вместить. Некоторые сидели за письменными столами и остервенело лупили по клавиатурам, другие разговаривали по телефонам, все разом. На диване пили чай, за дверью шкафа кто-то переодевался.

— Лизочка? Где Хвостова?

— В студию побежала, Тамара Павловна. Запись через десять минут!

— Сейчас прибежит, — сказала Максу тётка. — Вы проходите, не стесняйтесь! Вон на подоконнике стаканчики и кипяток, сделайте себе кофе, чего всухую-то сидеть!..

— Спасибо.

Тётка посмотрела на него и засмеялась.

— Да вы не обращайте внимания! На телевидении всегда так, всё вверх дном.

— Я понял.

Из-за шкафа выскочила девица. Кроме юбки и лифчика, на ней ничего не было, волосы стояли дыбом — в прямом смысле слова, они были зачёсаны вверх.

Макс опешил.

— Лена! — закричала девица. — Где Лена?

Какой-то парень поднял голову от компьютера:

— Она ещё не приходила.

— Как не приходила! Она мою блузку забрала гладить!

— Тогда чего ты спрашиваешь? — обиженно пробормотал парень. — Значит, гладит, раз забрала.

На девицу в неглиже никто не обращал внимания, и она ни на кого не обращала. Она подбежала к столу, распахнула сумку и стала остервенело в ней копаться.

— Кто взял мою помаду?! Сто раз просила, перед съёмкой у меня ничего не таскать! Ну?! Кто взял?!

И она вывернула содержимое сумки в кресло.


— Наташенька, вот она. Я утром без ничего выскочила, думаю, хоть губы накрасить! А у тебя «Диор»!

Тут полуголая Наташенька заметила Макса, который так и стоял посередине шурум-бурума, взвизгнула и умчалась за шкаф. Ремень сумки потянулся за ней, за сумкой поехало кресло, застряло и с шумом опрокинулось. С него посыпались расчёски, прокладки, тюбики, флаконы, деньги, бумажки, пудреницы, тёмные очки и ручки.

Макс кинулся собирать.

— У нас посторонний! — из-за шкафа закричала девица. — Я же голая!

— Да кто тебя голой не видел?!

— Кто пустил посторонних в гримёрку перед съёмкой?! Выйдите, выйдите!

Макс поднял кресло и положил на него пустотелую сумку.

— Я не знал, что нельзя, — пробормотал он. — Извините.

Самым удивительным ему показалось, что девица нисколько не стеснялась находящихся в комнате людей, должно быть, от того, что они были «свои». А «чужого» Макса застеснялась.

Он стал пробираться к выходу, и в дверях столкнулся с Елизаветой Хвостовой. Она его не узнала.

— Тамара Павловна, — заговорила она, обходя Макса, как неодушевлённое препятствие, затормозившее её стремительное движение, — гость готов, ему сейчас звук вешают, он чаю попросил и коньяку. Я не знаю, налить?

— Налей, конечно, Лизочка! Гость есть гость.

— Да в тот раз рокер, помните, как накидался? Потом в кадре икал!

— Лизочка, к тебе молодой человек пришёл.

Елизавета Хвостова оторвалась от бумаг, которые она зачем-то всё время быстро и бестолково листала, и посмотрела по сторонам. Ничего интересного не увидела и опять уткнулась в бумаги.

— Это я к вам пришёл, — сообщил Макс. — Мы с вами встречались.

Тут она подняла на него глаза и несказанно удивилась.

— Здравствуйте, — сказал вежливый Макс.

— Здравствуйте, — отозвалась вежливая Елизавета. — А… вы на съёмку?

— Я к вам.

Елизавета огляделась по сторонам, словно ища помощи и поддержки.

— А у меня съёмка.

— Я подожду.

— Где Лена с блузкой?! — закричала из-за шкафа девица. — Я что, в эфир в лифчике сяду?!

— А что? — тут же отозвались с дивана. — Будет новое слово. Выйдешь к народу с открытыми чакрами!..

— Лену найдите!

— Я найду, — отозвалась Елизавета. — Тамара Павловна, сколько до записи?

— Минут десять.

— Точно?

— Лизочка, откуда я знаю?

Елизавета потянула Макса за рукав.

Он пошёл за ней, ему было весело.

— Всегда так, — заговорила Елизавета в коридоре. — Вот каждый раз так! Иногда мне кажется, что на телевидении работают самые низкоорганизованные люди! Ну, ни разу не было, чтобы мы без опозданий начали. И гость вовремя приехал, и операторы все на месте, так теперь Лена пропала!..

— Хотите, я ее найду?

— Кого? Лену? Да мы сейчас зайдём в костюмерную, и все дела.

Елизавета шла очень быстро, и он не сразу приноровился, отставал от неё на шаг.

— А правда, зачем вы пришли?

— Повидаться, — сказал Макс. — Давно не виделись.