Жаль, не добили

– Збруев, командуйте бойцами, – бросил Алексей. – Триста метров на запад вдоль опушки, там поищем тропу. Передвигаться скрытно, толпой не валить.

– Ага, усвоил, – сказал голубоглазый офицер и стал отползать.

Отряд под прикрытием кустарника смещался вдоль леса. Снова уползли разведчики – прокладывать безопасную дорогу. Иногда покрикивала сойка, раздавались отрывистые одиночные звуки.

Речка оказалась двухметровой переплюйкой, заваленной упавшими деревьями. Она вытекала из скал и пропадала в лесу. Бойцы переходили ее вброд, проваливались в ямы, ругались. Кто-то искупал автомат, что стало предметом едких шуточек.

Греков забрался на дерево, лежащее поперек реки, стал перебираться на корточках.

– Дурень, ползи, – посоветовал ему в спину Тамбовцев.

– А лучше назад вернись, – заявил Газарян. – И иди нормально, как все.

– Ага, все меня учат, – проворчал лейтенант. – Словно сами не впервые живут.

Сорвалась рука, он глухо ругнулся и свалился в воду.

Крепкий боец, ядовито посмеиваясь, вытащил его за шиворот и полюбопытствовал:

– Хороша водичка, товарищ лейтенант?

Греков надулся, а когда переправился на другой берег, стал стаскивать с себя сапоги, сливать воду.

– Картина маслом, – заявил Газарян. – «Ехал Греков через реку» называется.

Впереди возникла небольшая каменная гряда, сползавшая к лесу. Крики сойки уверяли в том, что проход свободен. Солдаты перебирались через камни, скапливались в лесу у подножия возвышенности. Пулеметчики устанавливали на треноги ручные «дегтяревы».

Путь в каменное царство зарос ромашками и клевером. В урочище вел лишь один проход. Прямо по курсу между остроконечными зубцами просвечивала брешь метров двадцать шириной, перегороженная обломками скал.

«Не рукотворная ли это баррикада? – с опаской думал Алексей, припадая к окулярам бинокля. – Бандиты не показываются, но если данная тропа действительно ведет к базе, то они обязаны контролировать ее. Видимость снизу усеченная. За баррикадой проход между скалами резко сужается. Над петляющей тропой нависают стены. Угодить в западню на этом участке можно запросто. Разведчик прав. Тут вполне достаточно одного пулеметчика».

Он смотрел в лица залегших солдат. Обычные мужики, еще молодые, но бывалые, обстрелянные. В основном русские и украинцы, несколько чернявых татар. Жалко всех до одури. У многих семьи, девушки, у всех надежды на счастливую жизнь. Война закончилась больше года назад, глупо умирать в мирное время.

– Фермопилы, – зачарованно пропыхтел Газарян, озирая мрачные скалы с прожилками минералов. – Они самые и есть. Обидно только, что мы на этой стороне, а не на той.

– Обозлишься на родную власть – будешь на той, – заявил Греков. – Никто еще, кстати, не доказал, что на той стороне нас поджидают царь Леонид и триста спартанцев.

– Алексей, разведчики вернулись, – прошептал за спиной капитан Збруев. – Бандеровцы там, они их видели. Курят, болтают, пулеметы в амбразурах. Вырезать втихую не получится, их там не меньше отделения. Нас пока не замечают, но если встанем в полный рост…

– Не надо вставать в полный рост, капитан, – отозвался Кравец. – Отправляй взвод на штурм высоты, самых боевых, подготовленных. Мы тоже пойдем. Пусть пулеметчики с флангов прикрывают. Ползем, пока можем. Встаем перед самой баррикадой. Как проскочим – выслать вперед дозоры и пулеметный расчет.

Бойцы ползли по высокой траве, стиснув зубы. Пока их прикрывала растительность, но надолго ли? Боевики не вставали, иначе увидели бы солдат. Они сидели где-то за камнями. Оттуда тянуло табачным дымком, там лязгало железо.

Бормотание бандитов становилось явственнее, различались слова. Шутить изволили хлопцы.

Кто-то бубнил простуженным басом:

– Сон сегодня видел потешный. Сортир искал. Все облазил, мать его.

– Нашел? – поинтересовался товарищ.

– Нет, ни хрена. Пропал он, как корова языком слизала.

Бандиты сдавленно смеялись. Мол, вот и хорошо, что не нашел, а то обделал бы всех.

Звякнула антабка на автоматном ремне солдата. Дьявол! Хохот прервался, покатились камни. Кто-то лез на баррикаду. Ждать больше было нечего.

– Рота, в атаку! – гаркнул Збруев.

Волна немногословных сибиряков хлынула вперед. Без «ура», «За Родину, за Сталина!», в гробовом молчании, с каменными лицами. Им надо было пробежать метров двадцать. Заорали бандеровцы на той стороне.

На камнях выросла личность без шапки, с вытаращенными глазами и немецким ручным пулеметом с лентой в жестяной коробке. Этот тип открыл огонь от бедра. Хватало мужику здоровья держать эту штуку на весу.

Шквал огня ударил с двух сторон, атакующие тоже не безмолвствовали. Споткнулись два красноармейца, рухнули у подножия баррикады, но и пулеметчик опрокинулся на спину. Бандеровцы не собирались сдаваться, знали, что красные пленных не берут. Они вставали, лезли на камни, открывали огонь из автоматического оружия.

– Взвод, ложись! – истошно выкрикнул Збруев.

Солдаты попадали в траву. Из леса над их головами ударили ручные пулеметы Дегтярева. Бандиты на баррикаде попали под перекрестный огонь. Напор свинца был настолько силен, что крошились даже крупные булыжники. Пули рикошетили от скал. Бандеровцы припадали к амбразурам, пытались отстреливаться, но видели только пыль, стоящую столбом. Кто-то благоразумный приказал им отходить.

Замолчали пулеметы. В этот момент поднялись красноармейцы, которым наскучило лежать без дела. Они добежали до баррикады, полезли по камням, стреляли в бандитов. Те пятились, отчаянно огрызались из шмайсеров.

Красноармейцы беспорядочно палили. Некоторые из них уже перебрались на вражескую сторону. К ним подтягивались остальные бойцы. Пулеметчики тащили по склону свои машинки, сослужившие добрую службу.

Выжили три бандита. Они бежали в проход, очертя голову. Вдогонку им хлопали выстрелы.


Какой-то резвый красноармеец кинулся в погоню, но эта затея оказалась глупой. Скалы в глубине прохода вдруг ожили, ощетинились огнем, и бедняга повалился замертво с окровавленным лицом.

– Подтягивайтесь, бойцы, поживее! – прохрипел Збруев. – За камни никому не выходить, занять оборону на северной стороне. Пулеметы на фланги! Следите за скалами, ребята. Кто объявится, сразу снимайте.

Первый взвод занимал оборону за камнями, перегородившими проход. Второй продвинулся по склону, бойцы рассредоточились, стали зарываться в каменистую землю. Кругом мелькали штыковые лопаты. Третий взвод оставался в резерве на опушке леса.

Солдаты перетаскивали туда раненых и убитых товарищей. В ходе первой стычки погибли шесть красноармейцев, и это было еще не самое страшное. Бандиты потеряли не меньше десятка.

Кто-то ругался матерными словами, тряс безвольное тело, называл его по имени, Серегой, умолял открыть глаза, очнуться. Мрачные сослуживцы оттаскивали его от друга.

Раненых набралось человек восемь. Они обеспечили единственного санинструктора плотной работой.

Алексей вскарабкался на баррикаду, проделал амбразуру в камнях. Приятного в перспективе было мало. Проход углублялся в скальное царство, терялся среди нагромождений разномастных глыб, возможно, сворачивал незнамо куда. Массивные утесы висели над головой. Вскарабкаются на них какие-нибудь отчаянные хлопцы и тогда точно житья не дадут.

Вариантов действий немного. Штурм в лоб, не зная, что за поворотом…

Он покосился через плечо. Солдаты лежали за камнями и мрачно на него смотрели. Их взгляды были понятны, читались как с листа. Мол, погибать-то мы готовы, товарищ из ГБ, но на хрена? Нас всех побьют, сам воевать будешь? Может, без этого сегодня обойдемся?

Он стиснул зубы. Нет, без этого, похоже, никак.

Ему пришлось пригнуться. Из темноты прогремела очередь. Полетели искры, посыпалась каменная крошка.

Встрепенулся пулеметчик, лежащий справа от капитана, густо прошелся по темноте. Из глубины прохода донесся сперва мучительный стон, а потом и шум падающего тела.

– Вот так-то лучше, – проговорил боец, не дождавшись бурных оваций.

«Не век же здесь лежать и ждать, пока боевики Бабулы перегруппируются, расставят ловушки, – подумал Алексей, всматриваясь в проход. – Стены вроде сплошные, но разнородные, с выступами и нишами. Там можно спрятаться».

– Збруев, сюда!

Капитан уже полз к нему. Он скептически покачивал головой, слушая инструкции. Но что тут нового придумаешь? Авиацию прикажете вызывать?

Через три минуты изготовились к броску трое в маскхалатах – сержант Максимов и два бойца его отделения. Пулеметчик ударил по проходу и бил, пока не опустошил весь секторный магазин. Бойцы перекатились через гребень, опрометью припустили в разрыв между скалами.

Разведка у Збруева была грамотной. Время бойцы рассчитали верно. Враг не успел среагировать, а двое уже рассредоточились по нишам, забрались в углубления, припали к холодному камню. Третий сплющился за трупом бандита, валяющимся поперек прохода. Бандеровцы опять устроили стрельбу. Ее без затей подавил пулеметчик.

– Что, москали поганые, подтерлись? – прокричал кто-то из темноты. – Подходите, суки, вас ждут!

– Лови, падла, тебе пакет! – ответил ему кто-то из разведчиков, выбрасывая из ниши гранату.

Прогремел взрыв. За первой гранатой полетела вторая. Откалывались камни от скалы, взлетала пыль. Три силуэта устремились дальше по проходу, строча из автоматов. Потом пальба стала глохнуть – разведчики ушли за поворот.

– Вперед! – заорал Збруев.

Снова покатился человеческий вал. Алексея несло вместе со всеми. Поворот, за ним еще один, труп бандита с оскаленной мордой, мертвый сержант Максимов. Его лицо тоже искажено нечеловеческой яростью. Черт! Остальные разведчики были живы, скорчились за камнями там, где обрывались скалы, стреляли по невидимому врагу.

Возбуждение охватило Кравца, ноги понесли его вскачь, на простор.

– Берегись, товарищ капитан! – отчаянно выкрикнул один из разведчиков. – Там бандеровцы, их до хрена!

Пули уже свистели рядом с головой Алексея, орали люди впереди и сзади. Он пойдет со своими бойцами, умрет не от стыда! Вокруг него царила какая-то зверская свистопляска. По солдатам, выбегающим на открытое место, бандиты вели кинжальный огонь. А свои пулеметчики еще не подоспели.

Алексея кружило, как юлу, земля вырывалась из-под его ног. Он заприметил канаву в стороне, бросился в нее. С него хлестал пот, каменная крошка хрустела на зубах. Капитан куда-то лупил из «ППШ», не отрываясь от каменистого грунта, но у него создавалось впечатление, что он расстреливает только бездушные скалы.

Вторая атака захлебнулась, не успев начаться. Снова узкий проход, очередная каменная преграда перед входом в урочище. Скалы точно такие же, массивные, стрельчатые, как шпили католических соборов. До вражеского укрепления метров шестьдесят, но попробуй их пройти, если ты, конечно, не в танке.

Солдаты вырывались на открытое пространство, падали на землю. Многие уже не дышали. Уцелевшие катились подальше, вгрызались в землю.

Подоспел пулеметчик, подавил огневую точку. Но он выбрал неверную позицию. Пуля пробила его каску. Боец с окровавленной головой упал на свой пулемет. Подскочил товарищ, завладел пулеметом, полоснул очередью.

Орал Збруев, выживший каким-то чудом, поднимал солдат в атаку. Мол, всего шестьдесят метров, товарищи бойцы, какая хрень!

Для многих эти метры стали дорогой в вечность. Солдаты бежали, стреляя на ходу, орали что-то страшное, однозначно матерное. Товарищи наступали им на пятки.

Несколько десятков красноармейцев устремились на пулемет. Когда тот ударил, все уже было предрешено. Некуда деться на открытом участке. Свой пулеметчик в это время лихорадочно менял ленту. Солдаты падали как подкошенные, не меньше двух десятков полегло в этом адском огне, но остальные бежали дальше.

Повалился на землю комвзвода Невзлин. Он так и лежал, застывший в свирепом крике, сжимая рукоятку пистолета.

Те, кто выжил, залегли метрах в десяти от каменного вала. Критическое положение снова спас пулеметчик. Он открыл ураганный огонь по гребню вала. Наконец-то подоспел второй, разложил рядом с товарищем свое хозяйство, ударил длинными очередями. Огонь боевиков затихал, становился беспорядочным. Они тоже несли потери. Шквал свинца прижал их к камням.

В это время на выручку товарищам подоспел третий взвод, резервный. Красноармейцы, взбешенные гибелью сослуживцев, выбегали с тропы, устремлялись в атаку. Остался еще порох в пороховницах!

Дикий рев из луженых глоток перекрыл грохот пальбы. Солдаты мчались вперед, и удержать не могли никакие пули. Одни падали, другие спотыкались, перепрыгивали через мертвых. Поднялись бойцы, лежавшие под носом у противника, их набралось не меньше десятка.