Живой проект
Часть 105 из 162 Информация о книге
— Мне нужно сказать вам несколько очень важных вещей, Михаил Юрьевич. — В моей компании в рабочее время люди работают. Или ты подчиняешься трудовому распорядку, или покидаешь LPI. Все рабочие вопросы решай через своего непосредственного руководителя. Если он не в состоянии решить твои вопросы, пиши в «два шага». Я, все директора и руководители департаментов, регулярно просматриваем текущие вопросы. Если твое дело не относится к работе, задавай его в нерабочее время. Все понятно? — Да. Развернувшись, Михаил встретился взглядом с выходящей из номера Юлией Владимировной. Кивнув ей, он продолжил путь. — А что такое «два шага»? — крикнула девушка в спины топам, но они завернули за угол. — Забавная девчушка, — заметила Юлия Владимировна в лифте. — Не нахожу ничего забавного. — Мишенька, вас даже топы иногда боятся. — Вы меня боитесь, Юлия Владимировна? — Я - нет, — засмеялась женщина, — но поверьте, у многих вы вызываете трепет. А эта милашка бесстрашна как живой проект. Михаил остановил на юристе задумчивый взгляд. — Милашка? Юрист заливисто рассмеялась и по-свойски коснулась плеча спутника: — Миша, вы столько лет провели с совершенством в приемной, что просто красивых женщин уже не замечаете. Очевидная красота Людмилы испортила вас. — Вероятно, вы правы, — согласился Михаил, чтобы закончить этот разговор. Самый нижний ярус станции находился на глубине двадцати метров и, можно считать, фактически был погружен в воду. Михаил знал, почему отец выбрал строительство второй станции именно в Рын-Песках, самой противоречивой пустыне, где добраться до воды можно было, лишь копнув лопатой. Президент знал и как строились подземные части и то, что их надежность послужила в итоге дополнительным гарантом надежности Океана-3, почти полностью погруженной под воду. Этаж делился на несколько отсеков с инкубаторами и танками для растущих клонов. Это были огромные помещения с десятиметровыми потолками, при входе в которые у Михаила всегда перехватывало дыхание. Они вышли из лифта и прошли мимо двери в промежуточный отсек, за которым начинались инкубаторы. Михаил прекрасно знал всю охранную систему своих станций: людей на этих этажах довольно давно и полностью заменили роботы. Еще при нажатии кнопки лифта электроника записала все данные груза, вплоть до выделяемых феромонов, и определяла степень агрессивности и предположительные намерения. Именно в обмен на эти технологии SONY поставляла охранные системы на станции и в офисы LPI. Красочные и захватывающие корпоративные войны между гигантами индустрии не имели ничего общего с реалиями, в которых велось многолетнее плотное сотрудничество. — Михаил Юрьевич, на верхней части спины вы несете сканер, химико-биологический состав материала которого не соответствует нормам допуска на этот этаж, — сказал вкрадчивый голос из потолка. Перед президентом построилась голубоватая решетка стены. — Ах, да… — вспомнил Михаил и развернулся к лифту. В этот момент из боковой двери выбежал молодой парень и негодующе воскликнул: — Эй, что вы творите?! Кто разрешил вам сюда спуститься? Да еще в таком виде! — Эмм… — Михаил не нашел, что на это ответить. — Мы наденем халаты в шлюзе перед третьим отсеком. — Он закрыт, вы ни хрена там не наденете! — Мальчик, — вмешалась Юлия Владимировна, — ты разговариваешь с президентом холдинга. — Да хоть с Иисусом, епт! Снимите с себя все гаджеты, выньте все, что можно вынуть, и пройдите сюда для обработки. У проводников сейчас никто не работает и электроника выключена. Михаил встретился взглядом с юристом и пошел за сотрудником. — У меня все стандартное, — растерянно призналась Юлия Владимировна, — паспортный, голосовой, слуховой, сигнальный, медицинский, глазная матрица. С этим нельзя? — Можно, — успокоил Михаил. — Охрана на меня среагировала, не беспокойтесь. Григорий настоял на внешнем сканере. Я так привык к нему, что совершенно забыл. — Рудольф Викторович, ну что это такое? Вы хоть предупреждайте об экскурсиях офисного планктона… — негодовал парень, увидев вошедшего в отсек директора станции. — Ты… помолчи лучше, — приструнил директор и остановил взгляд на раздевающемся президенте. — Иди сюда, парень, — позвал Михаил. — Снимай. — Какая классная штука! — Снимай, я не собираюсь стоять тут вечно. — Я можно я ее… — Павел! — негодующе воскликнул директор. — Ну, хотя бы поковыряю… — Ковыряй. Рудольф Викторович, почему операторская перед проводниками не функционирует? — Там нестабильна электроника. — В смысле? — Да, после аварии парни блокируют всю электронику. Жизнедеятельность поддерживается на запасных установках, там не все роботизировано и парой кнопок для управления не обойтись, — пояснил Павел. — Парни? — не понял Михаил. — Проводники. Те, что остались от уничтоженной партии. Туда никого не загонишь, все боятся. Я один с ними общаюсь. — Вы хотите сказать, что за их состоянием никто не следит? — изумился Михаил, оборачиваясь к директору. — Паша и следит. — За несколькими тысячами танков? — Да все нормально, не дрейфьте… я их в обиду не дам… — обнадежил Павел, но под изумленным взглядом Михаила примирительно добавил: — жизнеобеспечение подключено, питание подается, релаксанты и стабилизаторы включил вручную. Через несколько минут, избавившись от сканера и надев халаты, президент, директор станции и юрист подходили к шлюзу в отсек проводников. — Кто этот Павел? — спросил Михаил. — Младший техник. — Сколько ему лет? — Двадцать… девятнадцать, по-моему. — И как он оказался на станции? Да еще на нижнем ярусе? — По протекции и под личную ответственность… — в голосе директора послышалось напряжение. — Чью? — Марка. — Я так и подумал… — успокоился Михаил. — Я тоже, — усмехнулась Юлия Владимировна и замерла, открыв рот. Они вошли в отсек. — Я никогда прежде не видела… это… Михаил замер тоже, но по причине иной. Он почувствовал десятки взглядов, и украдкой огляделся. От него что-то ждали, но он не понимал чего. Это неличностное внимание пугало и настораживало. Президент сделал несколько нерешительных шагов вперед и неожиданно улыбнулся. Каждый раз, входя в эти огромные помещения с двойными рядами инкубаторов или танков для клонов, прошедших инкубационный период, его охватывал восторг и благоговение. Он смотрел вдаль и верх, где третий, последний этаж стеклянных колб почти подпирал потолок, и чувствовал, что смотрит в будущее. Будущее, принадлежащее ему. Его радость и дружелюбие тут же нашли отклик. Атмосфера разрядилась, Михаил почувствовал умиротворение и обернулся к директору станции: — Это потрясающе! — Тебе виднее, Миша. — Сколько таких? Все выжившие? — Нет, не все. Несколько десятков или сотен, но не все… — Вы определили кто именно? — Мы не знаем как. — Да что вы… это не должно вызвать трудностей. Что они могут? Что они делают? — Миша, твой энтузиазм радует, но ты не чувствуешь опасности? Михаил хотел ответить, но осек себя и вместо этого улыбнулся: — Я поднимусь к вам позже, Рудольф Викторович. Буду благодарен, если позовете Павла. — Хорошо, Миша, — вздохнул директор, — не позволяй им… лишнего… Юлия Владимировна, вы куда? — А? — женщина шла к подъемнику и в замешательстве обернулась. — Я сейчас, не волнуйтесь, — улыбнулась она просто и продолжила путь. Глядя на ее уверенную походку, сложно было поверить, что женщина находилась в подобном месте впервые.