Живой проект
Часть 95 из 162 Информация о книге
Александр позвонил Шурику ближе к обеду. Парень сообщил, что Глеб Саныч в порядке, навещать и беспокоиться не стоит. — Посмотри новости корпорации, лучше, — добавил Шурик на прощание и отключился. Александр хотел сказать своим друзьям: «Мы сделали это!», но промолчал. Последовав совету младшего друга, он обнаружил, что президент Live Project Inc. задержан по подозрению в даче взятки служащему госкорпорации и послал ссылку профессору Высоцкому, а потом и вовсе набрал его номер. Он хотел засмеяться в трубку, воскликнуть: «Мы сделали это, профессор! Мы победили!» но новость о задержании Михаила поразила живой проект и начал он с нее: — Михаил Королев задержан, профессор. Что-то где-то сломалось, Федор Иванович? — спросил он старика, сонно поприветствовавшего протеже. — Сашенька, я в Токио и жутко хочу спать. — Что вы там делаете, профессор? — Меня пригласили на встречу, от которой я не смог отказаться. Я хотел бы перед ней выспаться. — Простите меня, Федор Иванович. Добрых снов. Поразмыслив, какими судьбами профессора могло закинуть в Токио и не найдя ни одного правдоподобного объяснения, Александр оделся и вышел на улицу. Температура воздуха одиннадцатого октября больше подходила для одиннадцатого февраля. На деревьях еще висели клочья не успевших пожелтеть, так и замерзших зелеными листьев. Отказывающиеся верить в октябрьский мороз прохожие кутались в шарфы и вжимались в воротники курток. Почти никто не переходил на теплую зимнюю одежду. В глазах то и дело мелькало удивление, будто холода ударили минувшей ночью, а не неделю назад. Люди все еще надеялись, что это несерьезно. Саша натянул перчатки и спрятал руки в карманах пальто. Перед мысленным взором стояли таблицы, и мужчина периодически промаргивал их. Нужно было прийти в себя. Все. Письмо Дэниса о проведении закона и в России и в Америке ввергло Александра в ступор. Он смотрел на несколько рваных строк, читал простые фразы, но смысл слов ускользал. Несколько раз проверив работоспособность клиентов для мгновенных сообщений и почты, Александр решил сам набрать профессора. Если бы Федор Иванович не спал, Сашу удивило бы то, что не он стал проводником этой новости. Саша хотел увидеть профессора, взглянуть в его глаза, улыбнуться и встретить ответную улыбку. Он хотел поболтать и поблагодарить. Сказать что-нибудь приятное и простое, не относящееся к работе. Например, что сегодня в Москве жутко холодно. А Михаил задержан и сидит за решеткой. А шпана, безнаказанно вырезающая клонов, играет в «спаси живой проект» или что-нибудь подобное из пятидесяти наименований всех жанров и стилей. Что на Рождество приедет этот андрогин… Фио. И с остальными он приостановил переговоры, потому что это уже неважно. Что его преследует запах серы, а от одежды несет навозом… и что он был вынужден отправить Глеба Саныча под капельницу в стационар. Что сегодня — настало. И что у них хватило денег. И смелости. И сил. Что они приобрели несколько потрясающих друзей. И врагов. Что он должен быть счастлив. И должен быть рад. Александр тряхнул головой, прогоняя очередную таблицу, и заскочил в магазин погреться. У касс пробивали покупки редкие посетители. Они никуда не спешили. В их безразличных глазах пылилась свобода и неприкаянность. Они еще ничего не знали, а когда узнают, им будет все равно. Возможно, кто-то даст комментарий на общем канале, что живые проекты купили себе свободу. Заработали и купили. Сходили в магазин, выбрали товар, оплатили на кассе… и стали людьми. И никому не придет в голову поинтересоваться, сколько это стоило одному ученому, одной австралийско-американской компании и одному живому проекту. Никто не спросит: сколько стоит время? Сколько стоил сэкономленный год или пять — свободы? Сколько стоил год работы? Сколько стоили шесть лет ожидания и надежды? Сколько стоили шестьдесят пять лет вызревания понимания? Сколько стоила жизнь создателя живых проектов? Сколько стоит жизнь его сына? Никто не спросит: «Сколько стоил этот закон?» Сколько стоили тормоза, на которых он должен был быть спущен? Сколько стоит общественное мнение? А в скольких странах оно вообще чего-то стоит? Сколько стоит их выгода? А сколько стоит мораль? Сколько стоит их правда? А сколько истина? Сколько стоит жизнь, которой ты можешь распоряжаться? Мимо него шли покупатели с полупустыми пакетами. Вероятно, они заскочили в магазин для того же — согреться. Александр встретился взглядом с одной женщиной, с другой… с молодым парнем, со старушкой и снова робкий, быстрый и скользкий девичий взгляд. Сколько стоит твоя жизнь? Где бы ты была, если бы она обошлась тебе в ту же не просто кругленькую, а уже в квадрате кругленькую сумму, что и мне? — Простите… — прошептала девушка, проходя к двери. Саша невесело засмеялся. В чем же разница, если и он тоже здесь? И в чем разница, если у него все так же просят прощения за один лишь вопрошающий взгляд? Он вышел из магазина и быстро пошел дальше. Слева в перманентной пробке по обледенелому асфальту шоссе крались машины. Дорожные службы были не готовы к тому, что в столицу России и в этом году неожиданно, вдруг, вопреки вековым традициям — снова придут холода. Натянув шапку плотнее, Саша обратил внимание на рекламный щит. Мировое турне Фио Калоре — нет рабству! Мужчина поморщился и отвернулся. Оно — звезда? Оно прельщает взгляды? Оно — мечта миллионов? Да среди кого он мечтал оказаться? Кем он хотел себя считать, если они хотят… это? Единственная звезда, свет от которой, возможно, когда-нибудь и дойдет до них, сейчас сидит за решеткой. Они никогда не узнают, как вспыхивает сверхновая, потому что в этот момент будут играть за живых проектов… или же с ними. — Куда прешь? — Извините… Саша потер плечо и, сделав еще пару шагов по инерции, замер. Куда он идет? Он уже несколько месяцев не гулял. С тем лицом, без документов, да и потом… Почувствовав вибрацию, Саша полез в карман за иночами. Абонент был незнаком. — Ты доволен? — спросил мужской голос. — Кто это? — Саша, кто это может быть? Через полтора месяца на меня упадет бетонная плита. Хочешь при этом присутствовать? — Михаил? Тебя выпустили? — Да, сутки в назидание — вполне достаточно для начала. Так ты хочешь лично присутствовать, когда они официально обрушат этот закон на мою компанию? Ты хочешь на это посмотреть? Я уверен, ты получишь удовольствие. Вы ведь… ты, Высоцкий и дублеры заплатили стоимость ВВП Гондураса за это представление. Я оставлю тебе место в первом ряду. Никогда так сильно у живого проекта не сжимало горло. Нужно было что-то сказать, но ничего не приходило на ум. — Я пришлю тебе приглашение. И не думай отказываться. Надеюсь, ты не забыл, что этот закон — не для тебя. Ты все еще собственность LPI. Когда Михаил отключился, Александр сдернул очки и уронил руку. Последние слова президента напомнили ему, зачем и для кого он сделал все, что сделал. Окружающие люди перестали иметь значение. К Александру вернулась прежняя уверенность и спокойствие. Запахнув плотнее ворот и спрятав руки в карманах, он направился домой. Президент Live Project Inc. замер у выхода из отделения полиции. Он знал, что за дверью камеры и живые репортеры. И срываться на них глупо, потому что его неприятности — их хлеб. В распахнувшуюся дверь завели стайку девушек. Михаил узнал двух из них. — Опять вы? И опять с утра? — удивился Михаил. — Привет, красавчик! Предложение в силе, — засмеялась девушка и что-то тайком сунула ему в руку, Вася не успел протиснуться между ними. — За что вас так не любят, крошки? — Не делимся… Михаил засмеялся и посмотрел в ладонь, на которой лежал прозрачный прямоугольник с двумя именами: Марина и Вероника. В контакты добавился телефон девушек, которые не любили делиться. Через мгновение появился входящих сигнал. — Привет мам… да, уже выпустили, спасибо что послушалась и не пришла. Да, я уже знаю и хотел бы знать, кто сообщает подобные новости тебе и оторвать ему голову… Конечно, заеду. Нет. Точно! Никто меня не бил, успокойся. Михаил вышел на улицу. Непосредственно к входу никого не подпускали, но за огороженной территорией ломилась толпа, а удаленные зрители наблюдают за его освобождением в прямом эфире. Машине Михаила позволили заехать на территорию участка, и уже за это можно было поблагодарить. — Нет, вечером, — он шел к машине. — Не надо приезжать. Я вымоюсь, съезжу в офис и приеду к тебе. Нет, тебе показалось… Да не хромаю я, успокойся! Отсидел наверно… сутки сидел… Мамуль, все хорошо, — Михаил сел в машину. — До вечера. Через полтора часа Михаил вошел в свою приемную. — Добрый день, Михаил Юрьевич, — Лена поднялась, потому что список задач требовал явно больше времени для зачитывания, чем секунды, необходимые для пересечения приемной. Зачитав список, она приготовилась делать пометки. Михаил со вздохом отдал первое распоряжение: — Пусть эта мразь теперь сама сюда тащит свой зад. — Которая? — Иванов. И предупреди Юлию Владимировну. Вообще позови ее через час… и Федора. Что хотел Семен? — Не сказал. — Значит неважно. До трех меня не беспокоить. — Михаил Юрьевич, мне многие пока не доверяют так, как Люде… — не согласилась секретарь. — Значит, пусть учатся доверять, если хотят, чтобы их вопросы решались, — терпеливо ответил Михаил. — Теперь ты здесь привратник и надеюсь, сама понимаешь, что, прежде всего, решаются заданные вопросы. Вероятно, у Кудасова были иные приоритеты. — Понятно. Со всеми из названных соединять после трех? — Да. — Кофе? — Да. Михаил отклонился от бросившихся на него уведомлений и экстренных сообщений. Из всех углов рабочего пространства уже повыскакивали панические тизеры. Раскрыв единственное заинтересовавшее сообщение от Марка, президент ознакомился с содержанием и поднялся. Он был не готов к этому. Все было знакомо и предсказуемо, но в этот конкретный миг Михаил оказался не готов с головой погрузиться в кипящее масло с целью пересчитать пузырьки воздуха внутри. — Лен, все на завтра… Через пятнадцать минут он набрал номер Людмилы: — Люда, ты дома? — Да. — Я подъеду через пару минут. — Хорошо. Женщина не встретила его, но входная дверь была открыта. Сняв пальто, Михаил заглянул в гостиную и прошел на кухню. На обеденном столике лежал металлический ключ. Усмехнувшись, он подобрал его и вышел в гостиную. Услышав шаги на лестнице, Михаил прошел в центр комнаты. — Я ждала тебя значительно позже, — сказала Людмила. — Ты ждала меня? — усмехнулся Михаил. — Ты не спросил, когда можешь подъехать, поэтому у меня не было иного варианта, как ждать тебя каждый день. Михаил убрал ключ в карман. На лице не осталось и тени усмешки, но он оставил высказывание женщины без комментария. — И не спросишь… — поняла Людмила. Она остановилась у лестницы, рядом с проходом в свою спальню.