Золото старых богов
Часть 34 из 52 Информация о книге
Илье он сразу понравился: мощный, резвый, боевитый. Илью подпускать не захотел. Вздыбился, попытался приголубить копытом. Пришлось угомонить: Илья умел. От копыт увернулся, ухватил за повод, пригнул, обхватил крепко голову, не давая укусить и заодно чтоб силу почуял. Но ломать не стал. Зашептал в ухо слова ласковые, всё подряд, что на ум пришло. Так Рёрех учил: конь если и понимает слова человечьи, то не умом, а нутром. И нутром же тебе отвечает: на гнев, на страх, на доброту. И не подчинить его надо, а принять. Тогда и конь тебя примет и не холопом твоим станет, а другом. А иначе никак. Конь боевой, обученный – это не упряжная лошадка. Он к чужим свиреп и коварен. Почует в человеке врага – никакая сила не поможет. Если сначала и покажет покорность, то потом непременно отомстит. Он и силу чует, и слабость. И любовь тоже чует. И отвечает ею же. Конь-друг жизни для друга-человека не пожалеет. Илья, когда жеребца владетелева уговаривал, представил, что это Голубь… Уговорил. Принял конь Илью. И даже имя другое дать разрешил. Владко. В честь бывшего хозяина. А может, в насмешку, Илья ещё сам не решил. В общем, отменный жеребец оказался. И упряжь – князю под стать. К сожалению, оружия при княжьем седле не оказалось. Только плащ. С другими жеребцами Илья договариваться не стал. Эти тоже из боевых, но за Владкой пойдут, он старший. Если вожак Илью признал, они тоже артачиться не будут. Четвёртый конь оказался мерином. Но хороших кровей. Как раз на нём и обнаружилось серебро. Много серебра. Хватит и на оружие, и на бронь, и на одежду. Но не в лесу. А появись Илья в своём нынешнем виде в любом здешнем посёлке, сразу нарвётся на неприятное. Тем более что земля здесь на несколько поприщ вокруг – Миславова. Однако есть одно славное местечко, где ему немного задолжали. И там точно есть и одежда, и оружие. Даже не исключено, что его собственная одежда и оружие. А ещё там остался кое-кто, кому должен уже Илья. Но есть одна сложность: там точно будут Илье не рады. Вернее, две сложности: именно туда и двинет, скорее всего, Мислав со своими бойцами. Хотя бы для того, чтоб забрать вторую половину выкупа за Илью. А потому надо бы поторопиться. И обдумать, как проникнуть внутрь острога, в котором ему точно не будут рады. И заодно понять, как до него добраться, потому что закрытый возок лишил Илью возможности следить за дорогой. Но сначала – поесть. Два дня во рту ничего, кроме воды, не было. В одной из сум нашлась кое-какая дорожная снедь. К ней Илья присовокупил пару рыбин из ручья. Поймал руками, когда мылся. Добрая рыба. Такую можно и сырой есть, но жареная вкуснее. – Эй ты… Цвенко! Сколько воев осталось в той крепости, где меня держали? – спросил Илья, когда с трапезой было покончено. – А зачем… – начал хорват, но поймал взгляд Ильи и проглотил сразу все вопросы. – Шестеро. Остальных владетель с собой взял. – Дорогу знаешь? Отрок замялся. – Я бы и сам нашёл, – неприятно усмехнулся Илья. – Но зачем мне тогда ты? – Я покажу, – быстро проговорил Цвенко. – Но ты обещай… – Да ну! Обещать? Тебе? И что же? – Родня у меня там! Обещай, что не тронешь! Ого какой взгляд решительный. А паренёк не такой уж слизень, как Илье показалось сначала. – Я не трогаю детей. Это мой гейс… Зарок. Отец так повелел. И женщин тоже не обижаю, если им не взбредёт в голову попробовать меня убить. – Там брат мой старший… – пробормотал Цвенко. – Дружинник он. – Брата тоже не трону, – пообещал Илья. – Если будет вести себя тихо. Даю слово! Удачно получилось. Сам бы он вряд ли нашёл дорогу, да ещё быстро. Когда тебя везут связанным на дне воза и всё, что ты видишь, – это деревянные борта, небо, облака и время от времени – ветви деревьев, запомнить обратный путь – никакой возможности. Дальний острог владетеля Мислава Крепостица располагалась правильно: на взгоре у озера. Сразу за селищем дворов в двадцать примерно. Вокруг – поля, ближе к озеру – выпасы. Там и сейчас животина кормится. И пастух вон с собачками. Нет, два пастуха… Неважно. Илья прятаться не собирался. Двинул по дороге напрямик через сельцо – к острогу. Лицо не светил: накрылся плащом владетелевым, головы не поднимал, припал к гриве, будто нездоров. Рядом – Цвенко с двумя лошадьми на поводу. С Цвенко у него только что состоялся очередной душевный разговор. Юный хорват всю дорогу ныл. Непрерывно. Боролись в нем страх и совесть. А когда впереди показалась родная крепостица, терзания отрока обострились. На владетеля Цвенко было, в общем, наплевать. Клятву верности Миславу Цвенко принёс совсем недавно, а до того служил его шурину, прибитому Ильёй. Да и к тому не питал особой преданности, потому что характер у покойника был неважный. А вот брата Цвенко любил. Да и к остальным обитателям острога и села питал добрые чувства. Он ведь рос с ними. – Сказал же: зазря никого убивать не буду, – уже в который раз пообещал Илья. Если по уму, так надо было Цвенко прирезать, потому что ненадёжен. Заодно и нытьё его больше не слушать. Но, во‑первых, Илья обещал ему жизнь, а слово сына князь-воеводы Серегея крепче его меча, а во‑вторых, отрок мог здорово упростить проникновение в крепость. Юный хорват боится Ильи как мышь, которую с кошкой в один ларь посадили. И страх этот больше чести и больше разума. С одной стороны, это полезно, с другой… Если парень совсем обезумеет, то станет непредсказуем. И потому не следует запугивать его дальше, а напротив, следует обнадёжить. Уверить в том, что с его помощью или без оной, а страшный рус внутрь крепости непременно попадёт. Вон на капище, считай, вся дружина владетелева была, и жрецы со своей стражей, и людей сотни две. И все оружные: с мечами, копьями, луками. И ничего с русом поделать не смогли. А тут шестеро дружинников всего, и не самых лучших. Когда рус из узилища вырвался, он больше перебил. И всех побил бы, если б не девка постельная. Убеждённый в том, что грозный рус и сам может справиться с задачей и без него, Цвенко, наверняка всех в остроге перебьёт, запуганный отрок, помогая Илье, будет чувствовать себя не предателем, а спасителем. – Как подъедем к воротам, ты брата своего кликнешь, – наставлял Илья. – Скажешь, чтоб сам вышел к нам. Тогда я его приложу легонько, не до смерти, а там уж сам смотри, чтоб он за оружие не хватался. Внял? – Ага. Всё сделаю, как ты сказал. – Тогда и я всё сделаю, что обещал. Но смотри! Оплошаешь – много крови вашей прольётся! Хочешь спасти своих – постарайся! Очень постарайся! Говорил Илья грозно, пугая, но по правде ему этого дурачка было даже немного жаль. Зато Илья в очередной раз увидел, как работает отцова наука. Верно говорил батя: захочешь, чтоб человек против своих пошёл, убеди его, что не предатель он, а спаситель. Не поможет врагу против своих – только хуже будет. Ну и припугнуть как следует, чтобы совсем соображать перестал. И вот они едут через деревеньку. Не спешат, но и не медлят. Прямо к воротам. Никто им не мешает. Все встречные кланяются в пояс. Думают: сам Мислав едет. Ну а кто ещё может ехать на владетелевом коне, прикрывшись владетелевым же плащом? Ворота по дневному времени открыты. У входа отрок-стражник треплется с девкой, сидящей на передке телеги. Илья, наблюдавший за воротами из-под края плаща, подумал, что мог бы обойтись и без содействия Цвенко. При такой-то охране. Но с Цвенко будет проще. Шагов за пятьдесят конь Ильи остановился. Сам же Илья совсем поник, прижался лицом к гриве, будто сознание потерял. Цвенко, как и было договорено, изобразил беспокойство, засуетился, потом подхватил ещё один повод и – к воротам. Уже с тремя конями на поводу. Запряжённая в телегу кобылка заметила всадников первой и запрядала ушами. Тут и отрок-стражник наконец-то соизволил заметить процессию. Признал владетелева коня и плащ – и всполошился. Ещё бы! Сам господин прибыл. Да ещё явно недужный. И с единственным отроком вместо полноценной боевой дружины. Беда-а! Отрок, забыв о девке, кинулся к Илье, но был перехвачен Цвенко. – Брата позови! – велел тот стражу. И девке: – Прочь с дороги! Лошадка подалась в сторону, и Илья въехал внутрь, направляя коня так, чтобы тот был поближе к Цвенко. Метательный нож Илья держал наготове. Момент был важный. Самое подходящее время для Цвенко стать героем. То есть забыть о страхе, послать договорённость с Ильёй к воронам и крикнуть тревогу. Но кричать отрок не стал, а спросил тихонько: – Что дальше, господин? – Ворота закрой, – проворчал Илья, не поднимая головы. Такой вот недвусмысленный сигнал для всех: враг близко! Сигнал, который очень хорошо сочетается с разлёгшимся на конской холке владетелем. О! Уже бегут. Вприпрыжку. Все шестеро. Пятёрка молодых, включая давешнего стража, и боец постарше, с курчавой чёрной бородкой. Надо думать, это и есть старший брат Цвенко, которого обещано не убивать. – Мой господин! – с ходу закричал бородатенький братец. – Что с тобой? Цвенко! Что с господином?! Илья чуток двинулся, шевельнул рукой: сюда. Наивный дружинник подбежал… И повалился к ногам коня, схлопотав по лбу. Роскошное владетелево корзно полетело наземь, и перед ошеломлёнными отроками возник тот самый страшный рус, которого по всем понятиям уже должны были принести в жертву Сварогу-Световиду. Спрыгнув с коня, Илья переложил нож в левую руку, а правой, наклонившись, выдернул из ножен меч сомлевшего братца. Крутанул, проверяя ухватистость и баланс… Тоже не бог весть что, но уже можно и оружием назвать. В отличие от тесака, отнятого у Цвенко. Отроки попятились. Решили: конец им пришёл. Один, впрочем, проявил мужество, но только словесно. – Цвенко! – заорал он. – Ты! Предатель!