Звезды и лисы

– Ну, когда тебя считают дебилом, притворяться не надо!.. Всем заранее ясно, что ты дебил. Дебилка. Я Насте столько раз пыталась доказать, что я… в школе училась, книжки читала! А потом плюнула. Пусть думает что хочет. И папа тоже.

– Твой отец все понимает.

– Ничего он не понимает!.. Его Настя давно убедила, что я никчемная и от меня одни проблемы. И я буду дурно влиять на ее мальчиков!..

Она открыла дверь причалившего лифта. Ник взял ее сзади за шею.

– Лиска, – сказал он. – Если ты умная, а не дебилка, подумай получше. Кто и в чем может убедить твоего отца?.. Уверен, никто и ни в чем. Он все знает сам!.. А тебе нравится думать, что тебя тут никто не понимает и не ценит. И все твои достижения не благодаря, а вопреки! Ты сразу все себе прощаешь, ты же несчастная!..

– Ник, я не просила читать мне морали. – Лиса оскалила зубы. – Мне их читают достаточно!.. И я чувствую себя виноватой!

– Перестань, – посоветовал Ник. – Перестань чувствовать себя виноватой.

– У меня не получается!

– Ты не пытаешься.

– Я пытаюсь!.. – Она вывернулась из его ладони, подпрыгнула и повисла, обняв руками и ногами. Ник подхватил ее. – Я так рада, что я с тобой! Несмотря на то, что ты страшный зануда!..

Ник поцеловал ее, еще раз поцеловал, нацелился на ухо с веснушками, но она так же внезапно, как запрыгнула, соскочила с него и заявила:

– Мы пришли. Вон моя машина.

В обширном и светлом гараже – светлом не от электричества, а от весеннего солнца, которым был залит пол, – стояло множество разнообразнейших автомобилей и лимузинов, которые Ника совершенно не заинтересовали, а заинтересовал вопрос, откуда в подземелье солнце.

– Слушай, как это построено?

Лиса распахнула дверь «Порше».

– Садись. Что построено, я не поняла?

Ник плюхнулся на переднее сиденье, вытягивая шею и заглядывая в лобовое стекло.

Лиса завела мотор и тронулась. Ворота стали медленно раздвигаться.

– Остановись, – сказал Ник. – Я должен посмотреть.

«Порше» выкатился на лужайку и остановился. Ник выскочил и уставился. Гараж был встроен в горку по всем законам сложной архитектуры. На горке росли кусты и трава, выше начиналась балюстрада, а еще выше виднелась задняя стена особняка.

– Класс, – восхитился Ник. – Слушай, это прямо инженерное сооружение!..

Лиса сбоку посмотрела на него.

– Этот дом строил какой-то знаменитый архитектор, – сообщила она осторожно. – Я забыла фамилию. Папа сказал, что все должно быть не только красиво, но и функционально, иначе оно никому не нужно. Свет должен гореть, ворота открываться, батареи греться.

– Я ничего не понимаю в таких расчетах, – продолжал восторгаться Ник, – но зато представляю, как это сложно посчитать!.. Нагрузки, контуры, веса, шпангоуты, на которых все крепится!.. Чертежи бы посмотреть, это интересно.

И Михаилу Наумовичу показать тоже хорошо бы. Старик всегда интересуется новым!..

Вспомнив старого учителя, Ник словно вернулся в настоящее. Этот дом, похожий на Эрмитаж, портрет Суламифь Азур, неожиданные открытия и странные разговоры совсем заморочили ему голову! Он отвлекся от единственной на сегодняшней день и главной цели – узнать, кто такой Александр Аггеевич Милютин и почему он завещал свое имущество братьям Галицким.

– Так, – произнес он совсем другим голосом. – Ты тут все знаешь, на Николиной Горе, правильно я понимаю? И знаешь, куда едешь?

Лиса пожала плечами.

– Я по адресу еду. Улицу знаю, да.

Ему вдруг стало досадно. Так досадно!..

Дом, сложное инженерное сооружение, Суламифь Азур и неожиданные открытия подтверждали то, что ему и так было понятно, – никакая они не пара, и парой никогда не будут. Впрочем, он знал это с самого начала, но как-то… позабыл. А теперь вспомнил.

Они еще несколько раз переночуют в его квартире, возможно даже сыграют в «Имаджинариум» или в другую игру, и она своими лисьими тропами уберется обратно во дворец – страдать. Она так явно демонстрировала, что страдает!.. Возможно, он даже позвонит ей пару раз или она ему напишет на электронную почту, которую он никогда не читает, и все закончится навсегда. Не нужно решать уравнение, прикидывая, будет ли со временем черная дыра расширяться, или есть ли возможность заставить ее уменьшиться хоть немного.

Да и зачем это ему? Он же знал с самого начала, что они не пара!..

– Ник, теперь ты вздыхаешь, – сказала Лиса.

Он ничего не ответил.

Она считала себя исключительно опытным человеком – карьера, пара оставшихся в прошлом любовей, сложные отношения с отцом и всякое такое, – но хоть убей не могла догадаться, почему Ник вздыхает!.. А ей так понравилось, что он назвал гараж «сложным инженерным сооружением», выскочил, чтобы посмотреть, зато вовсе не обратил внимания на ее супермашину!.. Ей не попадались мужчины, которым не было дела до ее славы, связей и «Порше». Она знала, что очень виновата перед ним и Сандро, и как только они это поймут, их больше не будет в ее жизни, но все же… надеялась, что обойдется. В конце концов, у нее же деньги и связи, кто по доброй воле от такого откажется?!

В голове у нее была полная каша и ерунда, а в душе смятение.


– Мы приехали.

Ник выбрался из низкой машины и захлопнул дверь. Здесь было просторней, шоссе не напоминало коридор. Заборы стояли посвободнее, за ними были видны сосны и верхушки зазеленевших сиреней.

– Ну че? – спросила Лиса, вытесняя из головы ерунду и кашу. – Полезем через забор или позвоним?

– Юля, подожди меня в машине, – велел Ник. – Если здесь до сих пор живет кто-то из родственников Милютина, вряд ли они будут рады нас видеть. Меня особенно.

– Да нам-то какая разница?! Не стану я ждать тебя в машине, ты ж понимаешь!..

Разумеется, он понимал, но размеры черной дыры за последние пятнадцать минут увеличились до катастрофических.

– Как хочешь, – холодно согласился Ник и нажал блестящую кнопочку домофона.

Внутри пластмассовой коробки мелодично прозвенело.

– Никого тут нет, – пробормотал Ник и еще раз нажал.

Домофон вдруг ожил и спросил бодрым голосом:

– Вам кого?

Ник не ожидал ничего подобного. Он был уверен, что дом пустует, как и квартира в Подколокольном переулке!.. Лиса подсунула острую белую мордочку, и он, позабыв про дыру, взял ее за руку.

– Мы к родственникам Александра Аггеевича, – произнес Ник в решетку, стараясь быть убедительным. – Нам нужно поговорить!..

– Ожидайте, – сказали в домофоне, и они посмотрели друг на друга.

– Вот видишь, – зачастила Лиса. – Я же говорила! А ты письма не хотел искать!..

– Адрес точный? Ты не ошиблась?

– Ник, смотри сам! Вон табличка.

Он взглянул на табличку – все верно. Время шло. Домофон молчал. Позвонить еще раз?..

Калитка распахнулась так широко, что Ник сделал шаг назад. В проеме стоял пожилой человек.

– Сколько вас? – спросил он буднично.

– Двое, – тявкнула Лиса. – Все здесь.

– Кто вы такие?

Позади по шоссе прошуршала машина, Ник оглянулся на нее, а потом посмотрел на открывшего и начал:

– Меня зовут Николай Галицкий. Александр Аггеевич Милютин завещал мне и моему брату…

Человек его перебил:

– Документы есть?

Ник достал из внутреннего кармана паспорт и протянул. Хозяин принялся его изучать.

– И вы давайте, – приказал он Лисе.

– Да мы просто спросить хотели!

– Давайте, давайте!..

Паспорта он изучал довольно долго, потом вернул – оба Нику – и пригласил:

– Проходите.

Калитка бабахнула за спиной, закрываясь.

– За мной, – и человек пошел вперед по дорожке.

– Это дом Милютина? – на всякий случай спросил Ник, и мужчина кивнул на ходу.

Участок был не так велик, как у родственников Лисы. Не так велик и не слишком ухожен – кусты разрослись, в них возились и попискивали воробьи, между плитками дорожки пролезала иглами молодая трава, газон на лужайке был весь неровный, как видно, там рылся крот.

Справа от дома располагалась каменная беседка. Летом, по всей видимости, она была увита виноградом, но сейчас бессильные старые плети валялись на земле. Поодаль дымился костерок. Провожатый свернул туда, видимо, не собираясь приглашать их в дом.

Под высокой черепичной крышей беседки стояли обширный стол, темный от времени, несколько стульев и газовый торшер с широкой крышкой. На столе лежали садовые перчатки, секатор, моток веревки и еще что-то. Должно быть, когда они позвонили, хозяин подвязывал виноградные плети.