Время Рыцарей (СИ)

Кристина покачала головой, но не стала спорить. Агата уныло подумала, что целоваться хочет все еще только с Сольвейном, но теперь ей это не светит. Вот с ним бы она согласилась и на короткий роман, но, увы, она ему не нравилась.
Но мужское внимание все равно льстило.
Однажды утром она услышала шум на балконе и вышла проверить, что происходит. Перед ней на широких перилах были разложены красивые вещи: чудесная шляпка, серьги, флакончик розовой воды, отрез шелковой ткани, золотой браслет, колечко с бирюзой, заколка в виде птички, резная статуэтка из янтаря, зеркальце и восхитительные бусы из агата. Все было разложено на заметном расстоянии друг от друга.
Агата замерла, любуясь вещицами. Кто мог их ей подложить? Столько подарков! Глаза разбегаются!
Но тут она заметила Воронов-бойцов, устроившихся напротив балкона, на деревьях и заборе. Все они с явным интересом наблюдали, что она выберет.
Ее проверяли.
Агата фыркнула и вернулась в комнату, ничего не тронув. Взяла легкий плед, вновь вышла на балкон и, накинув его поверх вещей, сгребла их в кучу. После чего унесла все подарки к себе.
Снаружи грянул громкий хохот.
– А у нее губа не дура! Знает, чего хочет!
– Ну и аппетиты у малышки! Любого разорит!
– Ох, хороша, чертовка!
Агата рассмеялась и закрыла балкон, чтобы не влезли. Перемеряла украшения и шляпку, полюбовалась в зеркальце и погладила пальцами янтарную статуэтку. Бусы из агата определенно были самым лучшим подарком и безумно ей понравились. Даритель обладал определенным остроумием. Спросить, что ли, кто это? Нет, не стоит. Лучше самой себе купить. За подарки она целоваться ни с кем не станет. Потребуют вернуть – отдаст без промедления.
Она еще около часа поигралась с ними, а потом вышла во двор.
– Эй, красивый камушек! Иди сюда.
– Это вы мне? – усмехнулась Агата, подходя к пожилому Ворону, Бернарду.
Он был моложе пастора Брауна и выглядел покрепче, но был старшим среди бойцов. Тем удивительнее, что он все еще был воином не из последних. Агата иногда видела, как он тренируется на площадке вместе со всеми остальными.
– Слушай, милашка, парни устали за тобой бегать. Давай-ка ты выберешь себе одного, чтобы остальные остыли.
– Не хочу.
– Совсем никто не пришелся по сердцу?
– Нет. За подарками сами пусть приходят.
Бернард отмахнулся.
– Оставь себе. Ты смотри, забудут ведь о тебе. В городе красавиц полно, найдутся и посговорчивее.
– И пусть, – легко отозвалась Агата, – я тоже одна не останусь. Господин Бернард, можно вас спросить? Только не болтайте об этом, ладно?
– Спрашивай, – заинтересовался он.
– А кто агатовые бусы принес?
Бернард улыбнулся.
– Я. Понравились?
– Красивые очень.
– У меня много таких вещиц осталось. Будешь со мной, как куколку тебя наряжу.
– Не надо. Лучше скажите, в какой лавке купили?
– Купил? – Бернард странно усмехнулся. – Нет той лавки, камушек. Уже лет тридцать, как сожгли. А вот добра оттуда у меня сохранилось немало. Хочешь зайти посмотреть? Я еще чего тебе подарю.
Агата напряглась. Его взгляд ее напугал. Был он темный, жадный и будто голодный.
Что значит, «сожгли»? Кто сжег? А он что, мародерствовал на пепелище? Да разве могли драгоценности сохраниться после пожара?
Разве что их вынесли до него. А потом подожгли дом, скрывая преступление.
А хозяева, что же, не протестовали, пока их лавку грабили? Лавки ведь обычно открывали на первом этаже, а на втором жили сами хозяева. Должны были услышать, когда к ним вломились.
А как же пожар? Они ведь успели выскочить, верно?
Агате стало жутко, и она поспешила прогнать нелепую догадку. Да с чего бы господину Бернарду так страшно поступать? Великий Ворон ни за что бы ни позволил такого.
– Нет, – твердо ответила она и ушла.
Разумеется, он разболтал всем, что она оценила именно его подарок и его самого, как мужчину. Бойцы хмыкали, поглядывая на нее, а Бернард самодовольно улыбался. После этого к ней примчался Сольвейн и встревожено посоветовал не связываться с ним:
– Он дурной человек и очень опасный. Служил еще Великому Ворону Элдрику, а тогда, говорят, творилось полное беззаконие. Он учит молодых бойцов, что им все можно, потому что они сильнее всех и хозяева города. Там только Курт нормальный, а остальные… сила быстро вскружила им головы. Лучше не связывайся.
 
– А господин Рейвен?
– Льюис на него очень сильно повлиял, и Рейвен стал спокойнее. Но ты бы видела его семь лет назад! Бернард же ничуть не изменился.
– Он мне и не нравится, – пожала плечами Агата.
Бернард еще пару раз подкарауливал ее в одиночестве и повторял свое предложение. Руками не трогал, но не сразу давал уйти, и Агате становилось страшно рядом с ним. К счастью, однажды их заметил повелитель и подошел спросить, что они делают. С тех пор Бернард оставил ее в покое.
К его бусам Агата больше не прикасалась, словно те были измазаны кровью.
***
Первые месяцы в убежище прошли весело, но потом Агата заскучала. Она вспомнила, что Великий Ворон обещал найти ей дело, и направилась прямо к нему. Господин Льюис выслушал ее и велел:
– А сходи, составь опись товаров, приобретенных Бломфилдом в городе. Я разрешил ему закупать необходимые для убежища вещи, но Хлоя, наша швея, жаловалась, что ткани он приобрел уж больно простые, а иголки с нитками – некачественные. Узнай, сколько денег он на это потратил.
– А сколько их ему выдали?
– Не знаю. Он сам взял нужную сумму из сокровищницы.
– Как так? – растерялась она. – Он же должен был получить их от казначея, а потом отчитаться за каждую медную монетку!
– У меня нет казначея.
– А кто следит за вашими тратами?
– Думаешь, это необходимо?
– Конечно же! – Агата была в шоке. – Как иначе вести бюджет? Ваши расходы могут превысить доходы, и тогда вы обеднеете!
Господин Льюис улыбнулся.
– Не думаю, что это возможно. В сокровищнице горы золота. Но когда закончишь с Бломфилдом, приходи, посчитаешь деньги, если захочешь.
С Уильямом Бломфилдом Агата провозилась две недели. Тот сразу ей не понравился: смотрел на нее свысока, не отвечал нормально на вопросы и посмеивался над «глупенькой девчушкой». А потом и вовсе начал на нее давить, не желая сообщать необходимую для отчета информацию. Выскальзывал из рук, как угорь, но Агата все-таки прищучила его и притащила к господину Льюису.
– Я оценила товары, что он приобрел, в пять золотых и сорок серебряных монет. Я обошла все лавки, где он их покупал. Однако из сокровищницы было взято не то тридцать золотых, не то двадцать – он постоянно меняет сумму и утверждает, что такую и называл в прошлый раз! – Агата была рассерженна.
Бломфилд снисходительно поцокал языком.
– Девочка не умеет считать. И невнимательна – вечно на кавалеров отвлекается, глазки им строит. Боюсь, она могла и лавки перепутать, хотя я объяснял ей дорогу предельно ясно. Те превосходные товары, что я закупил для ваших нужд, не могли стоить пять золотых, повелитель. Хоть я и выбил нам скидки через свои знакомства, цена все равно оказалась в пять раз выше, чем она говорит. Давайте девочка вернется к своим гулькам и не будет учить меня торговать. Я в этой сфере дольше, чем она живет на свете.
Агата вспыхнула.
– Ты лжешь! Ни на что я не отвлекалась! И плевать, что ты – старик, не смей обо мне так говорить!
– Агата, успокойся, – остановил ее господин Льюис, – кто из вас прав проверить очень легко. Господин Бломфилд, говорите правду. Сколько вы потратили на наши товары?
Тот сглотнул. Лицо его исказилось.
– Пять золотых и сорок серебряных, повелитель.
– А сколько прикарманили?
– Тридцать золотых.
Агата ахнула. Бломфилд принялся нервно подкручивать усы и скороговоркой оправдываться:
– Но поймите меня правильно, эти деньги пойдут на благое дело! Я должен выглядеть прилично, чтобы восстановить старые связи и повлиять на бывших торговых партнеров. Вы же сами разрешили мне взять столько денег, сколько понадобится! Я и не думал, что должен отчитываться за каждую монету! Вы ведь богатый человек и заботливый повелитель, так зачем мелочиться?