Не тихий Тихий океан

Уже на отходе, огибая зловеще мерцавшую Хакотдатеяму по широкой дуге, провели первый осмотр. Прямых попаданий, в том числе и серьезными калибрами, в участников атаки набралось немало. Но, как ни странно, они ни для кого не стали фатальными. Даже «Кисараги» спустя полчаса уже шел самостоятельно. Однако из-за обширного списка повреждений о повторной атаке речи быть не могло. Пострадало более полутора сотен человек на всех кораблях. В том числе и капитан первого ранга Акияма. Ему перебило правую руку ниже локтя, а два небольших осколка попали в живот. Несмотря на ранения, он оставался на мостике до тех пор, пока все истребители не вышли из залива в пролив Цугару через проход в минном поле. К этому времени пострадавший от своих «Хатсусио» уже тоже справился с повреждением и мог дать полный ход.
Вспомогательные крейсера, маневрировавшие примерно в полутора милях южнее заграждения, были едва видны в отсветах пожара. Получив сигнал «прикрыть отход», они начали сближаться, перенеся огонь на батарею входного мыса, пытаясь подавить ее огонь. Им отвечали оттуда и с горы, причем весьма результативно. Головной горел в носу и явно не держался на курсе.
Убедившись, что вышли все, начальник 9-го отряда миноносцев, замыкавшего отступавшую колонну, приказал дать сигнал для крейсеров «отбой атаки». После чего оба его миноносца вместе со шхунами из Аомори выскользнули из залива и еще какое-то время кружили у выхода, чтобы отсечь возможное преследование. Крейсера Каваи и Мацумуры безмолвными тенями маячили у них за спиной, в готовности прикрыть огнем. Но погони не было.
Только спустя час, позволив оттащить подальше едва ковылявшие под одной машиной «Марусаме» и «Яйей» и получив условный сигнал с «Тайчу-мару», принявшего соответствующее радио, он ушел вслед за основными силами. Когда догнали их, до рассвета оставалось меньше часа. Акияма к тому времени уже находился без сознания. Капитан второго ранга Кондо оказался старшим начальником над тремя отрядами истребителей и тремя отрядами миноносцев.
Осмотр повреждений, уже законченный к его появлению, показал, что кроме первых двух калек у «Кисараги» от удара о мощный бон, которым оказалась цепочка поплавков, сильно смята обшивка в носу и погнуты лопасти левого винта. Кроме того, в угольных ямах левого борта появились серьезные течи, что в сочетании с осколочными и снарядными пробоинами привело к затоплениям. Он все сильнее кренился на левый борт. Очень серьезно пострадали миноносцы № 39 и № 40, первыми ввязавшиеся в бой у гавани. Фактически они полностью утратили боеспособность. «Сороковой» имел большую пробоину в корме, а «тридцать девятый» едва мог двигаться из-за повреждений паровых магистралей в машинном отделении.
Таким образом, получалось, что два миноносца из шести и три истребителя из двенадцати явно не имеют возможности затемно покинуть воды пролива Цугару и в дальнейшем благополучно добраться до залива Сендай. К ним добавлялся еще вспомогательный крейсер «Хотен-мару». Пожар в носу на нем удалось потушить довольно быстро, но подводную пробоину в корме заделать никак не получалось, и он постепенно садился в воду. Руль почти не действовал.
В этой ситуации Кондо принял решение сформировать из подбитых кораблей отдельный отряд и отправить его в Оминато. Имевшиеся там мастерские вполне могли обеспечить ремонт, необходимый для последующего скрытного перехода в Сендай. Охранять подранков отрядили остальные крейсера капитана первого ранга Асаи, 11-й отряд миноносцев и все остатки патрульных сил Оминато 5-го военно-морского района.
Оставшиеся девять истребителей и два больших миноносца полным ходом двинулись к мысу Ома, на котором горел маяк. Его миновали, когда уже светало. Ход держали в пределах четырнадцати-пятнадцати узлов. Это было для многих уже на пределе возможностей механизмов. «Камикадзе» отправили вперед в качестве разведки. Огибая мыс Сириязаки, видели слева русский дозорный пароход.
Его передачу по радио успешно заглушили, но, несмотря на это, всего через час за кормой показались дымы нагонявших отряд кораблей. Они постепенно приближались, но до момента пересечения первой линии дозоров над горизонтом показались только верхушки мачт. Форсировать завесу первой линии океанского патруля русские в этот раз не пытались, так что преследователей даже опознать не удалось. Остальная часть перехода до Сендай прошла спокойно.
 
Добравшись до рейда Тасиро на западном берегу одноименного острова, что в западной части залива Сендай, начали ремонт повреждений силами ожидавших там плавмастерских «Комо-мару» и «Миике-мару», одновременно дав заслуженный отдых экипажам.
Повторную вылазку в пролив Цугару, на этот раз с традиционным скрытным минированием якорными минами, планировали провести через два-три дня. Капитан первого ранга Ноаки обещал к тому времени прислать карту с отметками наиболее перспективных в этом отношении районов и предварительный план совместных действий.
Часть мин удалось переправить ночью и в Оминато, окончательно согласовав по телеграфу все планы. Но операцию пришлось отменить, так как были получены сведения о планируемом выходе из Владивостока и его окрестностей сразу нескольких крупных войсковых конвоев, вероятно, для полной оккупации Хоккайдо.
В свете таких новостей всем морским силам, оказавшимся в подчинении военно-морского района Оминато, ставилась задача по перехвату этих караванов, а вспомогательные суда капитана первого ранга Ноаки должны были заняться активным ночным минированием подходов к уже разведанным основным русским стоянкам.
Но несколько дней активных поисков не дали никакого результата. Ни у восточного, ни у западного побережья самого северного из японских островов противника обнаружить не удалось. При этом отмечалась подозрительная активность в самом проливе, ставшая причиной провала почти всех вылазок Ноаки и ощутимых потерь. Кроме того, она вызвала временный обрыв связи с агентурой на Хоккайдо.
Из-за этого действовать у бывших своих берегов пришлось наугад и исключительно в темное время суток. А русские провели конвой в Хакотдате и Муроран днем 25-го и по большим глубинам, благодаря чему благополучно обошли немногочисленные новые минные банки.
Единственным успехом завесы из вспомогательных крейсеров, развернутой в Японском море, стал перехват двух небольших старых пароходов уже в самом конце октября. Они опрометчиво шли в Хакотдате с грузом армейских лошадей, боеприпасов и амуниции вовсе без эскорта.
Немногих пленных из их экипажей (с одной из посудин, затонувшей, судя по всему, поздно вечером, нашли только плавающие обломки) после первого же допроса в условиях строжайшей секретности отправили в Токио. Вице-адмирал Мочихара недоумевал. Чего такого могли наговорить эти чумазые варвары, что даже ему этого не сообщают?
Но при этом их показания сильно заинтересовали армейскую и флотскую разведку, а в гарнизоне Аомори принялись спешно готовиться к приему войск, что должны прибыть по железной дороге в ближайшее время. Задачи же военно-морского района Оминато остались неизменными, и это в условиях, когда оставшиеся миноносные силы и их эскорт были отозваны в Йокосуку из-за резкой активизации вспомогательных крейсеров противника. Они посмели перехватить несколько коммерческих пароходов с уже оплаченными Японией грузами у самого Токийского залива.
Теперь русские рейдеры, не стесняясь, вели постоянные переговоры между собой по радио. Создавалось впечатление, что они согласовывают свои действия и готовятся блокировать все тихоокеанское побережье. Для сохранения возможности безопасного судоходства между портами столицы и Внутренним Японским морем личным распоряжением морского министра была введена система конвоев, что потребовало максимального сосредоточения боеспособных сил на этом направлении.
Передовой пункт базирования миноносцев на рейде Тасиро пришлось свернуть, так как из-за переброски большей части дозорных судов на юг его безопасность уже невозможно было гарантировать. Снабжение гарнизона Хоккайдо отныне возлагалось на небольшие каботажные суда, ходившие на свой страх и риск. Полноценного снабжения эти капельные перевозки обеспечить уже не могли.